Вот это жизнь! - Михаил Леккор

груз новых реформ. Всю жизнь государь будет мучиться поиском верных талантливых людей. А тут Дмитрий, работящий, исполнительный, искренний сторонник реформ.

Как показала история, по крайней мере, часть намерений монарха осуществилась. При Петре I гвардия играла не только военную роль. Ее представители активно участвовали и во внутренней жизни России, и во внешней. Эдакий чрезвычайный институт преданных помощников универсального типа, готовых за царя хоть в огонь, хоть в воду.

— А вот ты, камрад, скажи, — вмешался Савелий, по молодости лет всем интересующийся и любящий поболтать, — долго мы будем с поручением государя мотаться по наместничеству?

— Долго, — невозмутимо ответил Дмитрий, — пока не сподобится, так и постараемся.

— До рождества успеем? — уточнил Савелий, любитель конкретных цифр и дат.

— Какой там. Женись, там, в провинции, детей вырастишь, в гвардию повезешь вступать. Тебя сам государь знает, возьмет, — смеясь, поддел Дмитрий. Гриднев удивительно угадал — по приказу царя он получил именно такой срок, но помощнику это лучше не знать на всякий случай.

— Да ну тебя, — обиделся Савелий, поняв, что его начальник над ним просто смеется с серьезным видом.

Дмитрий примеряюще похлопал его по мускулистому плечу. Они ехали уже зимником, недавно пробитым и ставший весьма оживленным. То и дело приходилось обгонять крестьянские и купеческие и отдельные сани, и целые обозы, солдатские и стрелецкие колонны, и еще множество разных людей, пеших и конных, торопящихся по своим и государевым делам.

Россия была велика и разных людишек в ней даже в безлюдное начало ХVIII века было много. И теперь волею Петра Великого страна перестраивалась, еще недовольная и сопротивляющаяся, но уже идущая по новому пути. Шла петровская эпоха, потом считавшаяся великой и преобразовательной, а пока еще мучительной и даже кровавой.

Сержант Преображенского полка Дмитрий Кистенев в этой структуре был птицей невысокого полета, но все же из общего числа весьма выделяющейся. Как-никак по воле царя едет и выполняет его самоличное поручение!

Поэтому, по прибытии в Нижний Новгород он побывал у местного воеводы, разъяснил свою (царскую) задачу, с которой сюда прибыл, отобедал с ним и решил, что смычку с местным начальством сделал, а на большее и не рассчитывал. Его поручение, он и должен крутится — вертеться.

Первым делом пришел к многочисленным писцам, которые теперь работали в госорганизации с новомодным названием канцелярия, узнал о селениях, где больше всего есть дворянских недорослей. Чиновники были рады услужить заезжему москвичу, посланному самим царем. Поговорили. Среди мест, куда следовало съездить, Дмитрию особенно запомнился Арзамас. В ХХI веке он уже был там и ему захотелось побывать еще раз. Будет ли особая разница в состоянии города в промежутке в триста лет?

Город встретил москвичей колокольным звоном. Разумеется, колокола звонили не в их честь — в средневековой России в городах было много церквей и звонили всего лишь к обедне. Но шум был, как в крупный религиозный праздник. Заметив, как Гриднев перекрестился, Дмитрий сделал то же самое. Не то что бы он вдруг стал верить в бога, — нет, нужно было полностью соответствовать своему времени. А ХVIII век, как и прочие средневековые столетия, был буквально пропитан религией. Она была всюду и сопровождала все мероприятия государства и общества. И отдельный человек церковью полностью контролировался — от рождения, когда священник совершал таинство рождения, до того момента, когда умирающий человек касался хладеющими устами креста.

И выходить за привычные рамки религиозного мира было нельзя — если не убьют, то выбросят. Появлялись в это время уже и атеисты, и богохульники. Тот же Карл ХII, ставший соперником Петра, в бестолковом периоде молодости приносил жертвы в церкви, заливая кровью и внутренностями. Но все эти отдельные бунты могущественных богохульников только оттеняли могущество церкви.

— Приедем, надо будет вечерню отстоять, — сказал Дмитрий, — уберег господь, легко доехали.

Савелий серьезно кивнул. Да, к религии здесь относились без шуток. Хотя дорога у них была обычной. Разбойнички не нападали, под лед не проваливались, в мороз не замерзли, в буран не заплутали. Да и буранов как таковых не было. Тихая ныне зима вышла. Чем не повод возблагодарить бога и не обогатить попов на несколько копеек.

Глава 17

Главного арзамасского воеводы Захарова на месте не оказалось — возглавил немаленькую операцию по ловле разбойников, совсем уж распоясавшихся и почем зря грабивших местных крестьян. Правильно, Дмитрий письменную весточку с посыльным не прислал, вот никто и не встретил. Поделом тебе, государев человек! А разбойников ныне много появилось из-за тяжелой жизни, только успевай поворачиваться.

Завернул по такому делу к губному старосте. Сын боярский Антон Широков, отставной военный, на старости лет занявший эту хлопотливую должность, оказался человеком практичным и деятельным. Преображенцев он поместил в своем большом доме, выделив по чину — Савельеву комнату поменьше, Кистеневу — побольше. Но оба помещения были жарко протоплены, чистые, с большими кроватями, на них призывно лежали пышные перины.

— Придут, — уверенно сказал губной староста о дворянских недорослях, — им ведь все равно служить, жизнь них такая. С младенческих лет им об этом долдонили. И лучше бы сразу попасть на глаза государю, чтобы военная служба медом была. Есть, конечно, и такие, кто стремится скрыться с государевой службы как бы невзначай, но таковых мало и не они определяют общий настрой. Дети боярские понимают, что именно они должны служить и боронить страну от ворога, а им именно за это государь даст поместье. Ну а я тебя поддержу, направлю в нужную сторону мысль, и Силантьич, наш воевода, поможет. Он ведь тоже должен

На второй день прискакал старый знакомый Никита. Еще в поместном сидении по ранению Никита неоднократно беспокоил Дмитрия и просил протекции на службу в Преображенском полку. Писал он об этом, и снова служа в прежнем месте. Служба в дворянском ополчении по своей бесполезности и пустоте ему давно обрыдла. И, когда Дмитрий получил приказ на набор дворян, сразу же дал знать Никите: пора!

Никита служил теперь в Подмосковье. Дворянские десятки почему-то не распускали, хотя война в понимании детей боярских давно окончилась. Несколько человек «отпросились» домой по неотложной нужде. Никита поехал с ними Полутысячник сначала заартачился, так все уедет, а кто службу нести будет?

Но пять мешков ржаного зерна оказались весомым аргументом и на него махнули рукой. Из дворянского ополчения — войска весьма ненадежного и откровенного устаревшего — брать людей разрешалось и Дмитрий с чистым