Мария-Антуанетта. Верховная жрица любви - Наталия Николаевна Сотникова

вестей и даже не знать, где живут люди, которых любишь. Поверьте, все то, что мы делаем, происходит потому, что мы не можем поступать иначе, и надеюсь, что, невзирая на все, что говорят обо мне, вы достаточно знаете меня, чтобы поверить в благородство моего характера и в мое мужество, которое никогда не изменит мне».

Граф д’Артуа послал Валентина в Санкт-Петербург просить у императрицы Екатерины II средства на борьбу с революцией, а также поддержки в склонении Австрии и Пруссии на военную интервенцию для спасения королевской четы. На это императрица ответила:

— Горе стране, которая ожидает спасения от иностранных войск! — и пообещала денег, но не дала. Она была слишком занята проблемами раздела Польши. Екатерина II поняла, что в лице Валентина имеет преданного защитника королевской семьи и предложила ему поступить к ней на службу. Он пробыл на ней до своей смерти в 1805 году в имении на Волыни, которое подарил ему император Павел I.

Истинный сын галантного века

В личности Лозена идеально воплотился конец этого фривольного века, элегантная и соблазнительная развязность немного пресыщенного искателя наслаждений, для которого революция станет ужасным и кровавым пробуждением. Посторонние считали герцога родившимся под счастливой звездой, его жизнь складывалась на зависть окружающим, и он рассчитывал воспользоваться открывавшимися перед ним благоприятными возможностями в полной мере. Де Лозен мелькнет в жизни королевы подобно падающей звезде: ослепит на мгновение и исчезнет, не оставив следа. Он принадлежал к числу распутников высокого полета, ибо по отцу происходил из древнего рода Перигоров, с незапамятных времен поставлявшего верных слуг королям Франции.

Арман-Луи де Гонто-Бирон родился в 1747 году, и детство у него выдалось не из легких. Его отец, седьмой герцог де Бирон, был закоренелым воякой, вынужденным уйти в отставку после тяжелого ранения, полученного в 1743 году в Войне за австрийское наследство. Он женился на Антуанетте Крозá дю Шатель, внучке несметно богатого финансиста Людовика ХIV, которая принесла с собой огромное приданое. Супруга скончалась в возрасте всего 20 лет от родовой горячки, оставив мужу единственного сына. Отец, выйдя в отставку, будучи человеком хорошо искушенным в искусстве придворных интриг, обосновался в Версале и сумел войти в ближний круг Людовика ХV, умело льстя его любовницам, герцогине де Шатору и маркизе де Помпадур. Ребенок был для него обузой, и он приставил к нему «дядьку», бывшего лакея своей покойной супруги, возведя этого невежественного человека в ранг воспитателя.

Поскольку постоянное присутствие при особе короля требовало непременного следования за ним в поездках по другим замкам, отец отдал сына под опеку бездетной сестре покойной супруги, Луизе Крозá дю Шатель, супруге всесильного герцога де Шуазёля. Арман по большей части проживал у нее в Версале, а она приучила его посещать придворные салоны, где подросток быстро усвоил светские манеры, очаровав даже маркизу де Помпадур. Ему также повезло в том, что его сделал своим единственным наследником дядя, четвертый маршал де Бирон, владевший герцогством де Лозен и особняком Бирон[43] в Париже, для чего потребовался особый указ короля. Дядя вложил в незрелый и мало образованный ум племянника гордость осознания себя представителем блестящей военной династии. В 14 лет Арман-Луи поступил лейтенантом в полк французских гвардейцев, которым командовал дядя. Это стало началом головокружительной военной карьеры.

Начало восхождения по служебной лестнице совпало с осознанием своей привлекательности для особ женского пола и пробуждением ранней сексуальности. Для начала это были бесчисленные горничные светских дам. Арман очень быстро оформился в высокого привлекательного блондина с зелеными глазами. Прекрасные манеры и положение родственника и наследника маршала де Бирона и племянника всесильного де Шуазёля делало его еще более притягательным для светских дам. Первым делом он соблазнил молоденькую жену брата герцога де Шуазёля, на которую, между прочим, положил глаз сам де Шуазёль. Интрижку молодых людей обнаружила его тетка и, чтобы положить конец его неразборчивым похождениям и подрыву уважения к родне, решила племянника женить.

Невестой была избрана внучка герцогини Люксембургской, круглая сирота 15 лет с безупречной родословной, Амели де Буфле. Она представляла собой прелестное создание, к тому же являвшееся наследницей огромного состояния своих родителей. Ее качества вызывали восторг у всех современников, за исключением 19-летнего мужа. По заявлению жениха, «отец дал мне жену, которая меня не любит, и которая мне не подходит». Едва выйдя из-под венца, Арман-Луи пустился в разгул, перемежая романы с самыми знатными дамами интрижками с парижскими актрисами. Он относился к своей супруге с большим уважением и поначалу даже пытался завоевать ее склонность, но холодность Амели оттолкнула его. Супруги вели совершенно раздельный образ жизни, общаясь лишь по деловым вопросам. Как имел обыкновение выражаться Арман-Луи:

— Я женат так незначительно, что даже не стоит говорить об этом.

Обычно приводят такой анекдот. Г-на де Лозена спросили, что он ответит своей жене, если та напишет ему: «Я только что обнаружила, что беременна». Он подумал и ответил:

— Я счастлив узнать, что небеса наконец-то благословили наш союз.

Тем временем Арман-Луи предался полному разгулу и в 20 лет имел репутацию записного донжуана. Помимо романтических увлечений, он состоял постоянным клиентом известной красавицы Жанны Бекю, которая тогда еще не была графиней Дюбарри.

— Она вселяет в меня желания и не отказывается удовлетворить их.

Он менял женщин как перчатки, ибо в нем стремительно вспыхивало желание к женщине, которая соответствовала его вкусу именно на этот момент. Здесь Арман-Луи буквально следовал совету одной из своих любовниц:

— У вас много преимуществ, чтобы нравиться женщинам. Будьте убеждены в том, что потеря одной всегда может быть возмещена завоеванием другой, вот это-то и есть средство быть счастливым.

Он познакомился с двумя персонами, герцогом Орлеанским и принцем де Гимене, которые хотели включить его в ряды оппозиции правлению Людовика ХVI и ввести в круг Марии-Антуанетты. Если де Лозен и слыл ветреным любовником, то уж другом он был преданным. Герцог Орлеанский заразил его своей англоманией, вследствие