Триумф броненосцев. «До последнего вымпела» - Вячеслав Коротин

Так что риска практически никакого, а вероятность получить немалые выгоды в этой войне весьма высока. Тем более что до зимы и вмерзания русской эскадры в лед осталось не так уж и много времени. Несколько портовых ледоколов, конечно, сумеют обеспечить периодические выходы кораблей из Владивостока, но это несерьезно: сколько-нибудь значительно повлиять на перевозки в армию на континенте или в Японию это не сможет. И тогда – все в руках генералов.

Шесть крейсеров уверенно раздвигали таранами волны. Им некого здесь опасаться. Их некому остановить…

– Самый полный вперед! Быть готовыми к погружению! – Трубецкой не просто нервничал, его, образно говоря, колотило.

Уже были видны пять больших кораблей, кажется, рисовался и шестой. Почти наверняка – неприятель: два из них однотрубные с одинаковыми силуэтами. У русских с одной трубой ходил только «Нахимов» и хоть у кого-то могло свалить вторую трубу в бою, но сделать его вообще точной копией старичка-крейсера никак бы не удалось. Это явно «Нанива» и «Такачихо».

Расстояние до вражеской эскадры можно было определить с точностью «плюс-минус лапоть» – уж чего-чего, а дальномеров на подлодках не предусматривалось, даже примитивных, Люжоля-Мякишева, не говоря уже о современных «баррах и струдах», которых не хватало даже на все корабли первого ранга. В общем – то ли десять миль, то ли пятнадцать. Скорее всего – двенадцать, но… Нептун его знает!

Мысли в голове лейтенанта неслись со скоростью экспресса: «Их сигнальщики смотрят на горизонт… На горизонт! Там нас уже нет, но наглеть не стоит – скоро придется погружаться и скорость сближения резко упадет… Курс… Вроде пока все благоприятствует, но кто его знает… Когда нырять? Когда??»

Хотя через некоторое время стало ясно, что вражеские корабли держат курс практически на лодку. Оставалось подобраться совсем немного, занять позицию по их курсу, ждать и молиться, чтобы не отвернули.

В бинокль уже вполне различались «Идзумо» и «Ивате» – трубы «тонкие», с «Пересветом» и «Победой» не перепутаешь. Значит, подошли уже достаточно близко. Пора.

– Погружаемся! – командир спустился в низы лодки.

Теперь курс… Та еще задачка: не известно ни расстояние до цели, ни ее скорость, одно утешает: «размер». Шесть кораблей, идущих в кильватерном строю, это, конечно, мишень достаточно удобная. Только бы вышли под выстрел!

И теперь около получаса напряжения. В душной утробе «Сома». Наблюдая за окружающим миром через тонкую трубку перископа. Который, кстати, совсем не «невидим» с атакуемых кораблей. Представьте себе трубу сантиметров пятнадцать в диаметре, которая встояка шпарит по морю со скоростью около десяти километров в час. Можно догадаться, какой шлейф она за собой несет? Так что вплотную не подобраться – увидят и расстреляют. Или ударят тараном. И все…

Поэтому скорость сбросили до минимальных двух узлов, при которых лодка еще могла управляться.

Трубецкой уже решил, что пойдет до конца. Сближаться нужно на самую минимальную дистанцию. Только бы получилось!..

– Приготовить аппарат к выстрелу!

– Готово уже, ваше благородие. Только прикажите – в самую морду японцу всадим…

– Ждать надо, братцы, ждать. Далеко еще, – отозвался лейтенант, не отрываясь от перископа. – Еще румб влево!

Приходилось в уме решать задачу по тригонометрии. Черт бы их побрал совсем, эти тригоны-треугольники! Дистанции нет, скорость неизвестна… Броненосные крейсера под удар явно не попадали: оказалось, что противник идет двумя кильватерами – к «большим дядькам» не успеть. Хоть бы кого-то из малых зацепить – они идут ближе к позиции «Сома».

Вроде получится выстрелить по второму из бронепалубников. Судя по всему – «Такачихо».

На глаз – около двух-трех кабельтов. Должно получиться…

– Аппарат! Пли!!

«Сома» встряхнуло – мина вышла. Лодка стала усиленно заглатывать море, чтобы компенсировать потерянную массу.

– Пошла, родимая! – отозвался минный кондуктор Жаворонков.

– Право на борт! Сто двадцать градусов вправо по компасу! Уходим!! Ныряй на двадцать метров!!! – проорал Трубецкой, опуская перископ.

Это было разумно, отвернуть именно вправо, на контркурс с японцами – пусть лодка поскорее удалится от противника. Сейчас начнется пальба, и в первую очередь стрелять будут по бортам и по носовым углам, а с кормовых румбов атака субмарины крайне маловероятна и практически бесперспективна, туда и стрелять почти не будут…

Совершенно очевидно, что японцы заметили мину – загрохало взрывами, это крейсера палили по волнам.

Было сделано все, что можно. Оставалось ждать. Недолго. Но так мучительно! Попали? Не попали?

Попали! На фоне взрывов снарядов, которые слегка тревожили подлодку, грохнуло так, что сразу стало понятно: «Есть!».

Врубили! Достали!! Попали!!!

– Ура, ребята! – несмело выдохнул командир подлодки. – Врезали гадам!

– Урра-а-а! – уже во весь голос отозвались матросы.

Более чем шестисоткилограммовое изделие Шварцкопфа, получив «пинок» сжатым воздухом, послушно вышло из минного аппарата и стало пожирать подводное пространство со скоростью в двадцать пять узлов.

Самодвижущиеся мины, или торпеды, как мы называем их теперь, в начале двадцатого века вели себя как избалованные красавицы. Были очень дорогими, очень капризными и очень непредсказуемыми: то пойдет совсем не тем курсом, что ей предназначен, то утонет на полдороге, то ткнется во вражеский борт, а взорваться не соизволит…

Та же, которую выстрелил «Сом», повела себя на редкость дисциплинированно. И на курсе не рыскала, и тонуть не собиралась, а добравшись до днища японского крейсера, исправно рванула. Во всю силу своего семидесятикилограммового заряда пироксилина. Который в мгновение ока превратился в расширяющийся газ, запертый в пятидесятилитровом объеме. Объеме, сдерживаемом достаточно тонкими стенками подводного снаряда. Давление в десятки тысячи атмосфер мгновенно разнесло хрупкий корпус торпеды и, не ограничившись этим, обратило самое пристальное внимание на подвернувшиеся корабельные конструкции. Те, что ниже пояса. Ниже ватерлинии…

Когда командир «Такачихо», капитан первого ранга Мори, услышал вопль сигнальщика о мине, идущей к борту крейсера, он ни на секунду не выказал волнения. Что, согласитесь, как нельзя ярко характеризует выдержку самурая. Мгновенно сообразив, что в открытом море незамеченной может атаковать крейсер только подводная лодка, он немедленно отдал приказ открыть огонь по предполагаемому месту ее нахождения и сделать поворот вправо.

Заговорили пушки различных калибров, и корабль лег в резкий отворот от прежнего курса. Казалось, что еще есть возможность успеть, что удастся привести приближающуюся гибель в струю воды, отбрасываемую винтами…

Не получилось. Как будто морской бог, неожиданно рассвирепев, что какие-то невежи нахально проплывают прямо над его головой, нанес удар своей могучей рукой.