Прелюдия любви - Аманда Скотт

— Госпожа, куда мы направляемся?

Этот простой вопрос заставил Мэри замереть на месте. Действительно, куда? Самое большое, на что она могла рассчитывать сейчас, — это найти пристанище на то время, пока уляжется гнев Дугласа. Конечно, манило родное Нагорье, но Кейт понимала, что не сможет добраться до дома на реке Спай, прежде чем Адам поймает ее. Кроме того, Дункан предупреждал, чтобы она и не помышляла о бегстве, потому что он все равно не примет дочь, покинувшую мужа.

Вот-вот землю укроет тьма. Придется не обращать внимания на эти «мелочи», однако… Неожиданно Кейт вспомнила о поместье в Кричфилде, о доме тети и дяди, который располагался к югу от Эдинбурга. Можно бы отправиться туда. Тем более, Дуглас сам ей рассказывал о дороге на восток от Торнери к Джедбургу. Оттуда есть выезд к Тевиоту. Несомненно, от Джедбурга было бы довольно просто поскакать на север и ехать до тех пор, пока достигнешь тракта, который ведет напрямую к имению ее дяди. Адам, наверное, станет считать, что она отправилась на север, в направлении горных районов; следовательно, есть возможность ускользнуть от преследования. Но Кейт не имела права даже намеком выдать свои планы ожидающему ее конюху.

Бегло прикинув наиболее приемлемый вариант, она выпалила:

— Мы отправимся туда, где растут полевые цветы. Да, да! Нам только нужно нарвать цветов — и все. Как тебя зовут, парень?

— Гедеон, миледи, — отозвался конюх, помогая ей сесть в седло.

— Ну, Гедеон, давай посмотрим, сможешь ли ты потягаться со мной в скачке.

С этими словами она пришпорила свою любимицу Сеси и рванулась вперед, прежде чем конюх успел собраться с мыслями. Придерживая бросившуюся стремглав лошадь, Мэри направилась к подножию холма, стараясь поскорее миновать выездные ворота. После этого она оглянулась, чтобы убедиться, что ее сопровождающий не остался на территории замка. Без него Кейт не смогла бы переодеться, так как дорожная сумка с вещами осталась у конюха.

Он действительно находился позади, а поклажа билась о бок его мерина. Тем не менее Мэри не позволила нагнать себя, пока не отъехала мили на две от крепостных стен. Наконец она добралась до брода.

— Госпожа! Подождите! — закричал что было сил Гедеон.

Кейт замедлила бег Сеси и позволила конюху поравняться с ней.

— Это уже намного больше, чем короткая прогулка, миледи, — задыхаясь, пробормотал мужчина. — А хозяин в курсе того, куда мы направляемся?

Она, как ни в чем не бывало, рассмеялась.

— Конечно. Ладно, понеслись. Не стоит задерживаться.

Набравшись смелости, Гедеон снова запротестовал:

— При такой бешеной скачке, госпожа, мы рискуем запалить лошадей.

В ответ на это заявление Кейт пришпорила Сеси и вырвалась вперед, тем самым давая понять конюху, чтобы тот следовал за ней. Она знала, что Гедеон напуган ее поведением, но еще больше он боится гнева Дугласа, который спросит с него за все случившееся. Теперь сопровождающий волей-неволей не бросит ее и будет следовать по пятам, что бы ни произошло.

От речной переправы они рысью проскакали около мили и уже приближались к гребню холма, когда Мэри решила оглянуться. Из ее уст сразу же вырвался отчаянный крик. Даже на этом расстоянии оказалось нетрудно узнать гигантского гнедого жеребца, мчавшегося во весь опор.

Услышав вопль хозяйки, Гедеон повернул голову и, заметив погоню, с упреком посмотрел на нее. Но Кейт заставила себя не обращать внимания на эти знаки осуждения и пригнулась к гриве своей кобылицы, меняя рысь на галоп. Оглянувшись еще раз, она заметила, как несчастный конюх остановил свою лошадь на обочине дороги, а огромный Храбрец перешел на самый стремительный бег и спокойно сокращает расстояние.

Ужаснувшись, Кейт отчаянно пришпорила свою любимицу, но бедное животное теряло последние силы. Подгонять лошадь не имело смысла.

На какое-то мгновение Мэри показалось, что грохот копыт скакуна Дугласа пропал совсем. Но через несколько секунд рядом с ней замаячила покрытая пеной морда Храбреца. Большая, в кожаной перчатке, рука перехватила уздечку Сеси — и лошади остановились.

Кейт замерла в седле, ожидая немедленного наказания. Ей очень хотелось, чтобы Адам принял тень страха, застывшую в ее глазах, за отблеск оскорбленного достоинства. Повисло тягостное молчание. Наконец Мэри осмелела и решилась взглянуть на мужа. Выражение его лица не ободрило ее.

Дуглас, не проронив ни слова и даже не посмотрев на жену, развернул лошадей. Он по-прежнему не отпускал уздечку Сеси. К ним быстро приближались всадники сопровождения.

Адам остановился перед обескураженным Гедеоном и властно бросил:

— Когда мы прибудем на место, подойди к Эллиоту, парень. Он желает побеседовать с тобой.

Конюх покорно кивнул и понурил голову.

Дуглас провел Сеси с сидящей в седле женой мимо застывших сопровождающих и расслабил пальцы, сжимавшие уздечку. Заметив это движение, Мэри решилась заговорить.

— Адам, пожалуйста… — Она замолкла, чтобы откашляться, потому что в горле запершило, словно вся дорожная пыль разом осела в нем. — Прошу тебя, не наказывай Гедеона. Во всем виновата только я сама.

— Мне больше известно, кто виноват, — резко бросил он, все еще не поднимая глаз на жену. — Конечно, Эллиот может вырвать ему язык, но все же дело обойдется без розги.

Его слова прозвучали так зловеще, что позвоночник Кейт болезненно сжался и в нем что-то тревожно запульсировало; все мышцы напряглись в ожидании неминуемой физической расправы. Она притихла, вцепилась в луку седла и постаралась в течение всего обратного пути не разговаривать.

Когда они добрались до конного двора, Адам спешился и помог ей спуститься на землю. Как только он убрал свои сильные руки, она чуть было не упала. Мэри почувствовала на себе любопытные взгляды собравшихся слуг, но Дуглас не обратил внимания на высыпавших из дома людей, словно их вообще не существовало.

Он спокойно повел Кейт к боковой двери здания и прошел вместе с ней по винтовой лестнице на галерею, а оттуда, через зал для приемов, — в ее спальню. Отодвинув засов, Адам открыл дверь, пропустил жену вперед и с грохотом захлопнул дубовую створку.

— А теперь, — выпалил он, поворачиваясь к Мэри, — если можете, конечно, мадам, постарайтесь объяснить вашу глупую выходку.

Столь бесцеремонное обращение буквально взбесило ее. Кейт бросилась в атаку.

— Как ты смеешь?! Как ты смеешь унижать меня перед людьми?! Боже, выставлять собственную жену напоказ перед слугами!.. Да еще щеголять при этом своей… своей… — Гордо перехватило от страха, нерешительности и смущения. Ей не хотелось говорить сейчас о беременной служанке, которая ей очень нравилась, но обстоятельства вынуждали сделать это. — Твоя Сусанна из семейства Кеннеди…

— Какое тебе дело до этой девчонки? — резко оборвал ее Дуглас.

— О! Разве она, вернее, ее состояние не является результатом твоих похождений? — бросила Мэри с презрением. — Или ты пытаешься переложить на меня вину за грех, который совершил?!