Бабло - Дмитрий Романофф

— Как нам внести эти корректировки в систему? — активизировался Раджеш.

— А вот как! — Иван резко развернулся к своему компьютеру и начал быстро печатать. — Мы должны научить Януса не просто анализировать эмоции, а понимать их. Любовь — это не просто набор параметров. Это сложная система взаимодействий, где каждый элемент влияет на все остальные.

Раджеш присвистнул:

— То есть ты предлагаешь создать математическую модель любви и раскрыть секрет человеческой души?

— Почему бы и нет? — Иван откинулся на стуле. — Если нейросеть может написать роман и получить за него премию, почему она не может понять любовь? Это просто другой уровень сложности.

— Звучит как начало научной фантастики, — пробормотал Раджеш, но в его глазах уже горел огонёк энтузиазма.

— А почему бы и нет? — улыбнулся Иван. — В конце концов, мы создаём не просто искусственный интеллект, мы создаём существо, которое должно понимать человеческую природу. И любовь — это её важнейшая часть.

Иван нервно барабанил пальцами по столу. Его глаза метались между монитором и двумя коллегами, которые сидели напротив.

— Как же можно предсказать человеческую душу? — сказал он с задумчивым видом.

— Иван, ты слишком драматизируешь. Мы собираем данные о поведении, эмоциях и реакциях. Это как статистика — чем больше переменных, тем точнее прогноз, — ответил Чен, делая глоток зелёного чая.

— А я бы сказал, что душа — это как зашифрованный протокол. Нужно просто найти правильный ключ дешифрования, — добавил Раджеш, ковыряясь в своём ноутбуке.

— Ха! — фыркнул Иван. — Любовь это самая иррациональная штука на свете! Один человек может влюбиться в другого без всякой логики.

— Именно поэтому мы используем машинное обучение, — парировал Чен. — Оно как раз и создано для работы с неструктурированными данными и сложными паттернами. Мне ли тебе это объяснять?

— Да вы просто не понимаете! — Иван стукнул кулаком по столу. — Любовь — это когда ты готов сделать что-то абсолютно безумное. Когда логика летит к чертям!

Раджеш поднял руку:

— Постой, а что если именно в этом и есть ключ? Иррациональность — это не отсутствие логики, это другая логика. Более сложная.

— И как ты это докажешь? — с вызовом спросил Иван.

— А вот как, — Раджеш развернул монитор. — Смотри, я нашёл алгоритм, который анализирует паттерны поведения влюблённых. Он учитывает не только рациональные действия, но и иррациональные.

Чен кивнул:

— И знаешь что? Статистика показывает, что даже в иррациональном поведении есть закономерности. Просто они сложнее, чем мы думали.

Иван молчал, глядя на экран. Его лицо постепенно смягчалось.

— Может быть, — наконец произнёс он. — Может быть, вы и правы, но всё равно… душа — это не просто код. Это что-то большее.

— Конечно, большее, — согласился Чен. — Но мы можем попытаться понять это большее через то, что можем измерить.

— А потом, кто знает? Может быть, мы сможем создать алгоритм настоящей любви, — добавил с улыбкой Иван.

— Всё просто, — активизировался Раджеш, — я вам уже сколько раз твержу, что нужно добавить ложь. Любовь — это ложь, а ложь — это любовь!

— Если бы всё было так просто, — добавил Чен с умным видом.

Иван заскрипел зубами, вбивая в код параметры:

— Давайте попробуем добавить синдром белки, когда каждые несколько циклов будем бросать текущую задачу и прыгать на случайный стимул.

— Это будет не сбой, а креативность, — Раджеш встал, подходя к голограмме. Его пальцы коснулись зоны гиппокампа, и модель мозга расцвела фракталами. — Вы хотите алгоритмизировать озарение? Создайте хаос. Введите элемент случайности, как мутации в ДНК.

— Опять хаос? — Иван съёжился, будто услышал брань. — Мы пишем код, а не рисуем абстракционизм! Здесь не Индия, тут не нужен хаос!

— Именно, — Чен неожиданно поддержал Раджеша. — Мои данные показывают, что семьдесят процентов креативных решений возникают при нарушении шаблонов. Нужен модуль, который будет намеренно искажать входные данные, но мы должны заложить это в алгоритмы.

Раджеш кивнул, доставая из сумки книгу:

— Иногда разрушение — это путь к созиданию.

Иван замер, смотря на код. Вдруг его лицо озарилось:

— Ладно, делаем хаос-движок, где раз в час система получает случайный параметр — например, меняет логические операторы на противоположные. Если результат эффективен, то запоминает.

— Как и естественный отбор, — прошептал Чен, уже рисуя схему эволюционного алгоритма.

— Или как игра в божество, — добавил Раджеш, запуская симуляцию.

Голограмма мозга ожила. Зоны, отвечающие за логику и креативность, вспыхнули одновременно. Система начала решать задачи, смешивая аналитику с безумием.

— Получилось! — Иван впервые улыбнулся.

— Нужны тесты на реальных людях… — отрапортовал Чен.

Раджеш сел на своё кресло и закрыл глаза:

— Теперь у наших алгоритмов есть душа. Или её иллюзия. Да какая разница?

Глава 41. Внутреняя сила

Пол выстраивал своё общение так, что он задавал вопросы, а не наоборот. Он был хищником, а напротив него — жертва. И только он решал: убить жертву или пощадить. Кто они, люди с улицы? Пресмыкающиеся. Они созданы, чтобы обслуживать его, высший класс. Все они — недоразвитые, полуумные нищеброды. Чего бы Пол ни касался, всё превращалось в миллионы. Друзья называли его «Бабло» в шутку, по-разному произнося ударение. К нему липли не только деньги, но и женщины. Он умел смотреть на них так, что они отдавались ему без сопротивления, как бы ни планировали свои стратегии поведения.

У Пола был дар, ведь он был последователем знатного рода потомственных финансистов. Ему было достаточно пообщаться с парой инвесторов, чтобы точно понять, в какой фазе находится рынок и что нужно делать. Он смотрел не в глаза и даже не на переносицу. Пол смотрел в суть человека, в его душу и сознание. Он видел корысть, слабости и пороки, которые давали ему инструменты управления людьми и глубокое понимание человеческой природы. Что, как не человеческие пороки и слабости, является основным топливом фондового рынка?

Парк встретил Пола тишиной, разбавленной шепотом листвы. Утреннее солнце пробивалось сквозь кроны, рисуя на земле узоры, похожие на древние иероглифы. Он выбрал поляну вдали от тропинок — здесь его не тревожили взгляды «пресмыкающихся». Движения его тела были отточены, как финансовая стратегия, где каждый удар, блок, плавный переход между стойками подчинялись внутреннему ритму.

Пол перешёл