Прогулки с Хальсом - Карина Тихонова

Лена с трудом удержала на губах веселую улыбку. Вот, значит, как. Выходит, Жанна Юрьевна терпит Лену в качестве спортивного тренажера. Валерик на ней научится всему, чему должен научиться, а потом ему найдут достойную партию. Блеск!

Ночь после этого разговора Лена провела без сна. Ворочалась на кровати и размышляла, какую гадость устроить будущей свекрови. Может, расспросить ее за обедом о ценах на пластические операции? Глупости, ничего подобного Лена, конечно, не сделает. Ну хоть помечтает о приятном.

Визит в Германию принес Лене сплошную головную боль. Во-первых, отчим был явно недоволен тем, что падчерица зачастила в гости. Это же надо, приезжает второй раз за три года и не додумалась снять номер в гостинице! На его недовольство Лене было начихать, гораздо сильнее ее расстроил разговор с мамой. Все произошло так, как она предполагала. Мама отказалась играть роль президента благотворительного фонда с широкой стипендиальной программой. Отказалась притворяться супругой атташе по культуре и его вдовой. Отказалась от всех предложенных вариантов.

— Послушай меня, ты должна рассказать своему парню всю правду, — сказала мама с присущим ей безжалостным здравомыслием.

— Тогда он меня бросит, — возразила Лена.

— Рано или поздно он узнает, что ты его обманула. Какой смысл затевать эту грандиозную аферу?

Лена промолчала. Официальное замужество — вот в чем смысл этой грандиозной аферы. Она рассуждала примерно так же, как Ирина Муравьева в известном фильме: «Сначала нужно выйти замуж. Потом можно поссориться с папочкой-атташе и временно переехать к мужу. Затем она родит Валерику ребенка. А когда все выяснится, поворачивать назад будет поздно! Валерик любит жену, обожает ребенка и жизни без них не представляет… В общем, простит как-нибудь. А если не простит и потребует развода? Ладно, она даст ему развод в обмен на приличные алименты. И останется в Москве, в собственной квартире, молодой, красивой, образованной, хорошо обеспеченной женщиной. Найти второго мужа с такими стартовыми условиями — раз плюнуть!»

Чтобы достичь заветной цели, требовалось всего ничего: предъявить господам Рудиным приличных предков. Ну почему мама так уперлась?

— Потому, что не хочу оказаться в глупом положении, — сухо ответила мать на прямо поставленный вопрос.

— Даже ради меня?

Мама усмехнулась.

— Разве я мало для тебя сделала? Поверь, Лена, это хороший совет. С людьми такого ранга, как Рудины, нельзя играть в подобные игры. Признайся своему парню во всем и молись, чтобы у него хватило мужества остаться с тобой. Тогда его родители ничего не смогут поделать.

Вернувшись в Москву, Лена начала обдумывать разговор с Валериком. Заходила то с одной, то с другой стороны, продумывала каждую фразу, каждый жест, каждую слезинку. Простит или не простит — вот в чем вопрос?

Незаметно пролетел август, настал сентябрь. Лена шла в академию на дрожащих ногах. Оказалось, что волновалась она не напрасно: Валерик на занятия не явился.

Лена позвонила ему сразу после лекций. Мобильник Валерика был отключен. Она позвонила еще раз через неделю и наткнулась на ту же фразу, произнесенную металлическим женским голосом: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Лена отшвырнула трубку и чертыхнулась сквозь зубы. Валерик ей не перезвонил, мобильник не включил, а когда Лена осмелилась набрать домашний номер, Жанна Юрьевна отбрила ее коротко и ясно.

«Я проиграла», — подумала Лена. И тут же раздался звонок в дверь.

Лена неохотно поднялась и побрела в прихожую. Заглянув в глазок, она очень удивилась, но дверь открыла. На площадке стояла бабушка-попрошайка, которую Лена часто видела возле супермаркета.

— Доченька, помоги, чем можешь, — заныла бабка, протягивая руку. — Я такая голодная!..

— Извините, у меня нет мелочи, — ответила Лена и закрыла дверь.

Может, мелочь и была, но она сейчас не в том положении, чтобы заниматься благотворительностью. Как бы самой на улице не оказаться!

Звонок повторился. Лена рассердилась и решительно распахнула дверь со словами:

— Я же вам русским языком…

Договорить не удалось. Перед ней стояла Жанна Юрьевна и улыбалась знакомой змеиной улыбкой.

— Это вы? — пролепетала Лена.

— Я, — согласилась госпожа Рудина. И спросила с едва заметной иронией: — Можно войти?

Лена посторонилась и пропустила гостью в квартиру. Что еще она могла поделать?

Москва, сентябрь 2007 года

Марик позвонил Антону через полчаса после ухода Лины.

— Моя благоверная убралась? — осведомился он.

— У меня ее нет.

— Ну и слава богу. Вот пластырь на заднице! Никаких сил нет!

Антон прижал трубку плечом к уху и попробовал печатать в этом неудобном положении. Ничего не вышло. Он вздохнул и отодвинул клавиатуру.

— Слушай, а чего она от тебя добивается?

— Хочет, чтобы я отдал ей пару картин.

— Может, отдашь? — осторожно предложил Антон. — У тебя же еще много останется! Зато избавишься от нее раз и навсегда.

— Ну да! — окрысился Марик. — С какой стати я должен отдавать картины моего отца? Обойдется! И потом, Лине опасно протягивать палец. Откусит руку до локтя!

Антон засмеялся. Точная характеристика. В чем в чем, а в неприспособленности Лину заподозрить трудно.

— Какого хрена я на ней женился? — горестно вопрошал Марик. — Вот ведь чертова зараза! Заморочила голову до полной одури!

— Зато есть что вспомнить, — Антон положил трубку.

Марику есть что вспомнить, это правда. Они с Антоном считались самыми крутыми кобелями на журналистском факультете.

Соперничества между друзьями не возникало. Каждый понимал: это всего лишь игра. Девицы выступали в качестве охотничьих трофеев — добыл, отрезал голову и повесил на стенку. А что с ними еще делать, солить, что ли?

Единственный повод для разногласия заключался в вопросе стратегии и тактики. Марик выступал сторонником блицкрига. Быстрый натиск в виде конфет, цветов и шампанского, страстное признание, напор и штурм. Если девице удавалось выстоять, Марик терял к ней интерес и переключался на другой объект. Объективности ради следует заметить, что стойких девиц было немного. Каждая барышня почему-то считала себя умнее предыдущей и мнила, что именно ей удастся оседлать жеребца и поставить его в стойло. Что ж, бабочки летят на огонь, а девушки — на свет опасных игр.

Антон выработал свой метод завоевательных походов. «С женщинами, как с сейфами, — считал он. — Нужно время и подходящий инструмент. Бывают крепкие орешки, бывают хрупкие, но нет таких, которые нельзя разгрызть». Чем больше времени требовалось на завоевание, тем интересней была победа.