Летающие убийцы - Сергей Самаров

Бежать в темноте не слишком удобно. Очками ночного видения, которые лежали у меня в рюкзаке за спиной, я пользоваться никогда не любил, поэтому скорость передвижения была не особо высокой. Я только еще приближался к перевалу в коридоре ущелья, когда услышал в наушниках один за другим два выстрела винтовки «Выхлоп».

Я очень хорошо знал, что сержант Сухогоров — человек весьма бережливый, он не любит без толку расходовать патроны, поэтому на бегу спросил:

— Двое остались?

— Так точно, товарищ старший лейтенант! Они перебегали за соседний камень, хотели с двумя другими соединиться. Пулемет их сильно испугал. Я снял сначала дальнего, потом и ближнего положил.

— Теперь за вторую пару принимайтесь, — сказал я.

— Там камень такой, что его и гаубица с места не сдвинет, — ответил Агафонов.

Он хорошо знал силу пули своей винтовки и был уверен в том, что ее на большой камень не хватит. Тут даже пулемет никак не поможет.

— Рикошет возможен? — спросил я как раз в тот момент, когда прижался спиной к скале, выпирающей из стены ущелья на добрых полметра, и поднял бинокль.

— Позади все камни мельче. Я попробую, но едва ли что получится. Разве что испугать бандитов смогу. Но мне, судя по их поведению, сдается, что эти парни тертые, не похожие на тех, с которыми мы недавно запросто разобрались. Они хладнокровно, спокойно переждут мои выстрелы.

Сереже Агафонову хватало опыта на то, чтобы по манере поведения противника под обстрелом сделать вывод о его боевых качествах. Ошибок в своих суждениях такого рода он давно не допускал.

Я поднял бинокль. Слабоватая матрица тепловизора не позволяла мне как следует оценить камень, за которым прятались бандиты. Однако свечение их тел над самой этой глыбой я все же улавливал, расстояние позволяло. Но даже то, что я сумел увидеть, говорило мне о том, что стрелять из винтовки и пулемета в такой камень в надежде расколоть его равноценно попытке с помощью того же оружия сравнять по высоте две вершины Эльбруса.

Сравнение с Эльбрусом пришло мне в голову не случайно. Меньше месяца назад я во главе взвода вместе с оперативной группой Следственного управления ФСБ в Южном федеральном округе занимался ликвидацией небольшой, глубоко законспирированной банды, скрывавшейся в Баксанском ущелье, тянущемся по Приэльбрусью. Эти негодяи устроились в старом, давно пустующем из-за недостатка удобств горном приюте для альпинистов, откуда планировали совершать нападения на спортсменов. Они нашли себе пристанище даже не в самом приюте, а в подсобном сооружении, стоявшем чуть в стороне от него.

С места проведения операции сам Эльбрус прекрасно просматривался, хорошо видно было обе вершины. Но мы по ним не стреляли ни из пулемета, ни из снайперской винтовки, ни даже из мощного самоходного миномета «Тюльпан», который привезли с собой сотрудники ФСБ. С ними же был и собственный корректировщик огня, хотя эту работу вполне мог бы выполнить и я сам, и любой из моих сержантов. Мы уже имели подобный боевой опыт. На сей раз наша задача состояла лишь в том, чтобы отбить атаку бандитов, если те совершенно отчаются и пойдут на прорыв.

Но сделать это они просто не успели. Мы разведали, в какой именно постройке прячутся наши клиенты, и передали эти данные корректировщику огня. Тот с помощью лазера навел на цель всего одну мину калибра двести сорок миллиметров. С единственного взрыва была уничтожена вся банда.

Ну а для моего взвода все удовольствие от этой командировки свелось к тому, что мы теперь могли похвастаться тем, что видели воочию самую высокую вершину Европы и России. У нас был шанс поглазеть еще и на гору Чегет. Для этого нам следовало бы свернуть с дороги. Но я решил, что с нас пока хватит и Эльбруса, и дал команду к возвращению, поскольку в Баксанское ущелье мы прибыли совсем не на экскурсию.

Тут эти вот мои воспоминания прогнал новый выстрел «Корда».

— Это я пытался рикошет организовать, — объяснил мне сержант Агафонов. — Сработал так, как обстановка позволила. Получилось, мне кажется. Хотя увидеть, куда пуля после рикошета полетела, невозможно. И что? Бандиты даже не пошевелились. Я же говорю, что они парни тертые. Все понимают и под пулю прыгать никак не хотят. Первая пара тоже не от рикошета перебегать стала, а потому, что укрытия у нее больше не было.

Дистанция до бандитов была небольшая. Нам вряд ли удалось бы накрыть их осколками гранаты, выпущенной из подствольника. Эта штуковина, летящая по навесной траектории, имеет ограничения по углу наклона. При выстреле, направленном почти вертикально, она может попасть в того человека, который его и сделал.

Нам оставалось только использовать преимущества темноты, подойти к бандитам как можно ближе и тогда уже уничтожить их.

— Снайперы остаются на месте, обеспечивают прикрытие! Взвод, за мной! — приказал я.

Я принял решение, оказавшись ближе к противнику. Приемоиндикаторы показывали бойцам, где я нахожусь. Я видел всех их на мониторе моего планшетника. Я вышел ближе к середине коридора ущелья, чтобы встретить их, верно просчитал путь и время, затраченное на него.

Старший сержант Стразаридзе тут же оказался рядом со мной и сказал:

— Товарищ старший лейтенант, тут рядовой Макеев рвется в бой, хочет прошлый результат повторить, гранату бросить.

— Добро. Проинструктируй его. Пусть выходит вперед. Только вот почему я вашего разговора не слышал? Вы связь отключаете?

— Никак нет, товарищ старший лейтенант! У Макеева микрофон поврежден. Крепление сломалось, на проводе болтается. Когда надо микрофоном воспользоваться, он его просто ко рту подносит. А со мной вообще разговаривал, шлем сняв, пытался микрофон закрепить. Пришлось и мне так сделать.

Тенгиз Стразаридзе всегда с трудом выговаривал слово «старший». Оно у него звучало как «страшный». Потому во взводе его самого иногда звали страшным сержантом.

Я себя страшным лейтенантом вовсе не считал, но внимания на акценте командира третьего отделения никогда не заострял. Мне просто не до того было, хватало иных забот.

— Ладно. Пошли его вперед. Снайперы прикроют.

— Прикроем, — категорично пообещал сержант Сухогоров.

Я послал вызов сержанту Махалову. Тот сразу включился в систему связи.

— Слушаю вас, товарищ старший лейтенант.

— Ким, к тебе сейчас подойдет рядовой Макеев. Покажи ему, где работать.

— Понял, товарищ старший лейтенант. Жду. Еще что-то? А то я снова от связи отключусь. Уши и так заложены.

Я очень хорошо знал, как очередь, выпущенная из пулемета «Утес», действует на слух человека, поэтому безоговорочно согласился и сказал:

— Все! Понадобишься, я вызову.

— У меня еще вопрос. Может, я к Макееву присоединюсь? Две гранаты всегда надежнее одной. А за пулемет в прикрытие посажу кого-то из своих бойцов.

— Можно. Работай. Только из твоего пулемета прикрытие плохое получается. Прыгает он слишком сильно. Может тебе же в спину пулю послать.