Бездорожье - Инна Шаргородская

Ее подружка энергично кивнула – в знак того, что присоединяется.

Идали открыл глаза.

Холодно глянул на обеих и сказал сквозь зубы:

– Я знаю, что вам нужен универсус.

Обе протестующе дернулись, но он, не обратив на это внимания, продолжил:

– И если вы сейчас надеетесь, среди всего прочего, каким-то образом все-таки добраться до него… предупреждаю – это невозможно. Феррус никому его даже и увидеть не даст, не то что в руки взять, зато с удовольствием исполнит все ваши желания сам – ценой, которая вам известна. Защитить вас я не смогу. Мне будет не до этого, даже в том случае, если вы и впрямь пришли сюда спасать Клементину, а не…

– Не обижай нас, – остановила его Катти тоном одновременно мягким и твердым. – Мы пришли сюда именно за этим. Потому что успели узнать ее и полюбить. – Она коротко вздохнула. – Я могу, конечно, говорить только за себя, но думаю, что, если б кто-то таил в душе другое желание, то он вас попросту не догнал бы. Ведь нам уже было предложено их исполнение!

– Я предупредил, – резко сказал Идали, вставая. – Делайте что хотите. На раздумья у вас остается с полчаса – мы уже почти у цели. Кароль, идем!

На ноги повскакали все.

Раскель, спрятав кошку за пазуху и подхватив рюкзак, зажег в ладони магический фонарик, напомнив этим всем остальным о необходимости освещать дорогу, и Кароль с Идали сделали то же самое, а Юргенс выудил из своего кофра фонари электрические – для себя и девушек.

После чего аркан коротким взмахом руки погасил костер.

Идали точно таким же взмахом проложил сквозь лес очередную тропу и, не оглядываясь, стремительно зашагал по ней в чащу.

Вслед за ним капитан Хиббит пропустил Раскеля, чтобы тот оставался на глазах на всякий случай, сам двинулся третьим – предварительно убедившись в том, что Юргенс идет последним и за девушками тоже есть кому присмотреть.

На Юргенса можно было положиться, тем более что увесистый кофр его наверняка был напичкан под завязку магическими амулетами на все случаи жизни. И это радовало, поскольку, помимо беспокойства за беспомощных женщин, капитану имелось чем занять голову в те жалкие полчаса, что еще оставались на раздумья.

Ведь подумать-то о самом главном – с досадой констатировал он, углубляясь в чащу, – им так и не удалось! Идали в своей отчаянной спешке постарался только окончательно лишить всех надежды, не дав ни времени, ни возможности поискать хоть какой-то более или менее приемлемый выход из ситуации.

Впрочем… может, это было и к лучшему. При некоторых обстоятельствах планирование вслух дальнейших действий – не самое разумное на свете занятие.

Ну что ж, хотя бы полчаса на размышления еще остается. И не так уж этого на самом деле и мало…

– …Они уже совсем близко. Что прикажете предпринять?

– Что прикажу? Да ничего, пожалуй.

– Как? Вы готовы их впустить? Но ведь вторая группа не прошла еще землю и огонь, а первая умудрилась пробить насквозь несколько слоев…

– И парочку из них основательно испортить. «Хламовник» – недурное, кстати, название дал этому слою капитан! – восстановлению уж точно не подлежит.

– Да, это так… Но ведь осталось еще много других! Я могу сейчас загнать их в болото, оно практически на пути. И, выбравшись оттуда, они окажутся у вулкана…

– Не трудись. Довольно с них. Упорные попались человечки, уже понятно, что дойдут все равно. И как бы по дороге еще чего не испортили!.. Помощники у них слишком хороши. Духи – еще полбеды, но монтальватка… Это твой промах, между прочим. Не следовало превращать ее в кошку – мало ли на свете других зверей?

– Простите. Не подумал. Когда аркан перекинулся котом, мне показалось забавным… Был не прав, прошу прощения еще раз. Но кто же знал, что он не только побежит вслед за братьями, но и ее с собой не забудет прихватить?

– Я знал.

– Э…

– Считаешь, мне нужно было предупредить тебя об этом?

– Нет, господин. Что вы!.. Конечно, я должен был сообразить это сам.

– Вот именно. Должен был. Но, боюсь, за весь свой немалый век ума ты так и не нажил. Поэтому сейчас на всякий случай все же предупреждаю – когда Идали явится, держись от него подальше. На глаза не попадайся. Убьет.

– Кто – он? Меня? Не сможет!

– Сможет. У него еще достаточно сил, и он еще способен убивать – пока не вспомнит, в чем заключается его дар.

– И ваша задача – не допустить, чтобы вспомнил…

– Вижу, она тебя не радует?

Смешок.

Пауза.

– Ну… вы, конечно, этого не допустите, господин, и все останется как есть, и… Наличие такого врага мало кого порадовало бы, знаете ли! Ведь он никогда не простит мне Клементины.

– Это правда. Не простит. Кстати, о Клементине. Прежде чем окончательно предаться пессимизму и начать оплакивать свою печальную участь, сходи-ка ты за госпожой Хиббит и приведи ее сюда. А потом отправь кого-нибудь открыть ворота. Заранее. Нараспашку. Пожалуй, не будем заставлять гостей их выламывать…

* * *

У невидимого состояния имелись свои преимущества. Во всяком случае Дуду, в него вернувшись, довольно быстро понял, что на этот раз Станнус не соврал.

…Дело свое он сделал, довел бывшую жену до кого требовалось, можно было расслабиться и передохнуть – все ж таки плетение лишнего цветка и удерживание энергетического дерева в трансформированном виде отняло у него немало сил. Он и расслабился, распустил все веточки по местам.

А Пиви, перестав его видеть и не получив ответа, когда окликнула мысленно, решила, конечно, что он опять куда-то убрался. И тоже расслабилась. Начала переглядываться с Юргенсом, тут-то все и сделалось ясно.

Соперник и вправду есть, и это именно он…

Первым порывом Дуду, когда он понял это, было плюнуть на проклятую бабу, умчаться куда глаза глядят и никогда больше в загробной жизни ее не видеть.

Он уже почти и кинулся прочь. Да наткнулся взглядом на смиренно поджидавшую в стороне кучку неприкаянных – Димыча и остальных… которые столько сил положили, помогая ему, так старались… и надеялись… что бросить их вот так, ничего не объяснив, было попросту невозможно.

И что тут скажешь?

Правду? Пожалуешься, что бывшая жена, от которой ничего подобного не ждал, взяла вдруг да посмела влюбиться?

Но…

«Что это для нас меняет?» – вполне резонно спросил бы Димыч.

«Она – живая!» – сказала бы, будь эта попрыгунья здесь, Элис…