Тайна Ирминсуля - Юлия Эфф

Сейчас в белом платье с широким вырезом, открывающим девичью ключицу, стоял настоящий молодой инквизитор с женским колье на шее. Оно тут же было снято, и Мариэль снова повертела головой, разглядывая лицо. Не хватало детали.

Она подумала, достала свою шкатулку с украшениями, нашла коробочку, подаренную матушкой, и вдела в левую мочку «Слезу ангела». Вот теперь образ казался идеально похожим. Как жаль, что нельзя пойти на белый бал в образе мужчины, Мариэль бы развлеклась от души…

Створки двери стукнули, приоткрываясь, и Мариэль молниеносно сбросила чужую личину. Вошедшая Жанетта увидела только свою хозяйку, вынимающую перед зеркалом серьгу из уха. И никого другого.

На завтраке Тринилия заняла место зятя, напоминая тем самым присутствующим, кому надо повиноваться. Ленуар и Мариэль остались на прежних местах – по правую руку от г-жи Тринилии. И только на другой стороне стола произошла ротация: Антуан усадил друга по левую руку от бабушки, сам сдвинулся на место отсутствующей матери. Нарушение семейной традиции вызвало бурю консервативного негодования на лице Тринилии, но она промолчала, видимо, посчитав, что это меньшее из всех зол, намечающихся сегодня.

Глаза Дилана, по-кошачьи жёлтые, вдруг заставили Мариэль думать о том, что большинство люмерийских аристократов имеют светлые радужки. Из присутствующих тёмные были только у Мариэль. В одной из книг Люсиль это объяснялось так: все Основатели Люмерии имели светлые глаза – голубые, серые, зелёные, золотистые. Цвет был обусловлен люмосом, магией, от которой и пошло название страны. Позже браки с оставшимися туземцами, чья территория была отвоёвана, эти браки подарили темноглазых детей. Как бы то ни было, большинство лумеров имело карие или чёрные глаза. Ленуару, каким-то чудом, наверное, от далёких предков достались зелёные глаза и ментальная магия. Что, если его предки, родившиеся лумерами, были изгнаны из отчего дома магов и…

Додумать эту мысль Мариэль не успела, переключилась на рассказ Дилана о том, как студенты развлекаются в первый зимний октагон. К этому времени заканчивались зачёты, и большинство студентов отправлялось домой. Но весельчаки оставались, чтобы поучаствовать в традиционных студенческих развлечениях и обрядах. Первокурсников свободно пускали на вечеринки старшеклассников, чтобы новички получили представление о тяжёлой доле выпускников.

Например, среди прочих был обряд для особо отличившихся студентов, как правило, из числа третьего и, реже, второго курса. Официальной частью обряда руководил принц, не обязательно будущий наследник, но принадлежащий к королевскому древу. Его высочество одаривал одного или двух студентов королевским знаком – серьгой с камнем, добытым в каком-то королевском ущелье с магическим источником.

– «Слёзы ангела» – так называются эти камни? – не выдержал Антуан и всё-таки спросил, хотя Мариэль смотрела на него страшным взглядом, предупреждая о сохранении тайны.

Дилан рассмеялся:

– Хорошо сказал: «Слёзы». Плакать на церемонии есть с чего… В общем, те, кому принц дарит свой знак отличия, тот приносит клятву королевскому дому и прочее. Скучно, я бы сказал, и пафосно. А вот если ты захочешь вступить в эту гвардию добровольно, придётся пройти через шархаловы пытки, – Дилан брякнул грубое слово и покосился на сидящую слева г-жу Тринилию, с классически неодобрительным выражением лица выслушивающую речь гостя, которая изобиловала просторечиями.

Антуан взмолился, попросил рассказать все подробности. Дилан опять покосился на даму и продолжил:

– Тебя приковывают к поставленному вертикально столу, потом испытывают стихиями, а потом – хрясь! – протыкают ухо! – и стукнул кулаком по столу.

Ленуар закашлялся. Тринилия, которая сама была в ужасе от нарисованной Диланом картины, нашла в себе силы повернуться к Ленуару, чтобы помочь. Сделала знак слугам наполнить водой кубок гостя. Пока она отвлеклась, Дилан ловко высыпал из кулака в кубок Тринилии какой-то порошок и подмигнул Мариэль. Она открыла рот, не зная, как реагировать на эту подлость. Молчаливую дуэль взглядов между ней Антуаном прервал кашель Ленуара, который был не в силах остановиться, и это сильно отвлекало. За это время Дилан успел помешать ложкой в бабушкином кубке. И, самое интересное, что слуги сделали вид, будто ничего не заметили.

Кашель не прекращался. Мариэль поднялась и ударила кулачком Ленуара по спине четырежды. От неожиданности гость замолчал.

– Еда не в то горло попала, наверное! – свирепо глядя на Антуана, объяснила она свой метод лечения.

– Благодарю, – Ленуар глотнул из кубка, поданного слугой, – мне легче, хотя рука у вас тяжёлая, сирра Мариэль.

Запить шок понадобилось и Тринилии. Она поднесла к губам кубок с добавленным зельем, три пары глаз уставились на неё, и Мариэль напряглась, но Дилан одной рукой показал жест «сплю» и «всё нормально».

Осушив кубок, бабушка всё-таки сделала Дилану замечание, попросив больше не стучать по столу. Остаток беседы прошёл относительно спокойно, если не считать парочки волнительных историй про разные виды посвящений, от подробностей которых могли зашевелиться волосы на голове впечатлительных людей. Но таких здесь не было, поэтому Дилана вежливо слушали.

Под конец завтрака разговор свернул в академическое русло. Антуан поделился жгучим желанием позаниматься в отцовской библиотеке, Дилан сказал, что тоже не прочь почитать что-нибудь увлекательное. Ленуар собрался вздремнуть.

Тринилия строго взглянула на внучку после того, как все молодые люди отчитались о своих намерениях. Подозревая всеобщий заговор, Мариэль неуверенно произнесла:

– У меня остался недописанный конспект по истории Люмерии. Пожалуй, я тоже позанимаюсь у себя в комнате.

Ответ удовлетворил г-жу Тринилию, и она отправилась в свою комнату отдыхать, попросив обязательно вызвать перед началом игры.

Антуан лично её проводил до комнаты, расшаркался и помчался назад.

– Идём в кабинет! Перекинемся в легаж*, – потирая руки, обратился к молодым людям. Те согласились.

Дилан и Антуан ушли, Ленуар остался с Мариэль, пытаясь уговорить её присоединиться:

– Поверить не могу, что вы были заодно с этими балбесами! – сердито буркнула Мариэль, повернулась и пошла в сторону своей комнаты, не оборачиваясь на извинения.

Забегая вперёд, скажем, что г-жа Тринилия спала до самого вечера, как младенец, пропустив ужин в том числе. Поужинав в компании Наны у себя в комнате, сирра снова почувствовала потребность лечь в постель, где благополучно наслаждалась прекрасными снами остаток ночи.

Испытай, завладев

Ещё тёплым мечом

И доспехи надев,

Что почём, что почём!

Разбеpись, кто ты – тpус

Иль избpанник судьбы,

И попpобуй на вкус

Hастоящей боpьбы.