История Русской армии. Том 2. От реформ Александра III до Первой мировой войны, 1881–1917 - Антон Антонович Керсновский

препоной к осуществлению грандиозного проекта «Drang nach Osten» Берлин — Багдад. Этот камень преткновения должен был быть убран с пути колесницы закованного в железо прусского Джагернаута или должен был быть ею раздавлен. Интересы Будапешта совпадали с интересами Берлина — и с каждым месяцем на берегах Савы все больше стало пахнуть порохом.

Период между двух войн (1905–1914 годы). Великий князь Николай Николаевич и генерал Сухомлинов

Девять лет, прошедшие от Портсмутского мира до сараевского убийства, составляют важную эпоху в жизни русской армии, проделавшей большую работу за этот краткий промежуток времени.

Жестокий урок Японской войны сказался двояким образом в душе армии — ее офицерском составе. Главная его масса — средние и младшие начальники с рвением принялись за возрождение подорванной русской военной мощи, быстро и плодотворно проработав весь горький опыт потерянной кампании. Старший же командный состав был глубоко потрясен и подавлен военной катастрофой: устои, казавшиеся незыблемыми, разрушились, переучиваться было поздно… Таким образом, в то время, как в толще армии — на ее низах — шла стихийная творческая работа и здоровая кровь военного организма удивительно быстро затягивала раны, бывшие столь ужасными, на верхах российской вооруженной силы наблюдались упадок духа, уныние, шатания и колебания.

Период с 1905 по 1914 год составил две совершенно отдельных эпохи: великокняжескую (1905–1908 годы) и сухомлиновскую (1908–1914 годы) — по главным деятелям, анархическую и бюрократическую — по методам этих главных деятелей.

Великокняжеская эпоха

По мере того как на маньчжурском небосклоне закатывалась звезда Куропаткина, в Петербурге все более крепло влияние великого князя Николая Николаевича, занимавшего в то время пост генерального инспектора конницы.

Порывистый и чрезвычайно резкий, великий князь производил впечатление человека волевого. Но впечатление это было чисто внешнее: ему как раз недоставало именно силы воли, и он всецело находился во все времена во власти своего окружения. Интересы же этого окружения далеко не всегда совпадали с интересами России и Царствовавшего Дома (достаточно сказать, что им был выдвинут Распутин, нанесший столь жестокий удар престижу династии). Лояльность престолу самого великого князя в тот период сомнению еще не подлежала.

Великий князь был знатоком конницы, дилетантом в стратегии и совершенным профаном в политике. Под его настоянием (в первый раз — угроза самоубийством, во второй раз — «коленопреклонение») император Николай Александрович предпринял два роковых шага своего царствования — учреждение Государственной думы и отречение от престола.

В июне 1905 года, еще во время войны с Японией, по мысли великого князя и под его председательством был учрежден Совет государственной обороны — центр, предназначавшийся для «объединения управления армией и флотом, равно как и согласования всех ведомств, сопряженных с работой по государственной обороне». В Совет государственной обороны вошли министры всех этих ведомств: начальник созданного только что Главного управления Генерального штаба, инспектора всех родов оружия и много других лиц — членов Государственного совета, сенаторов и т. д. Военное ведомство было разделено на собственно Военное министерство, которому оставлена административная часть, и Главное управление Генерального штаба, образованное из Ученого комитета Главного штаба, пополненное чинами различных окружных штабов и получившее полную автономию на образец германского «большого Генерального штаба». В Главное управление Генерального штаба была передана вся генерал-квартирмейстерская часть.

Автономия Генерального штаба разгружала военного министра и выправляла один из многочисленных дефектов милютинской организации. Однако, копируя германскую систему, наши реформаторы проглядели существенную ее часть: наличие «военного кабинета» кайзера, где было сосредоточено заведование личным составом. У нас же личный состав был оставлен в ведении министра.

На пост начальника Генерального штаба был назначен генерал Палицын, бывший до того долголетним сотрудником великого князя Николая Николаевича в должности начальника штаба генерального инспектора конницы, человек широкой военной культуры (хоть и позитивистско-рационалистического толка). Должность военного министра, по назначению генерала Куропаткина на Дальний Восток, занимал безличный генерал В. Сахаров, а в 1906 году на этот пост был назначен отличный администратор генерал Редигер.

Расстроенная неудачной дальневосточной войной русская вооруженная сила едва не была дезорганизована окончательно хаотическим многоголовым управлением. Начальник Генерального штаба и военный министр, генерал-инспекторы и командовавшие войсками округов, игнорируя друг друга, слали противоречивые распоряжения, превращали уже существовавший разнобой в какое-то столпотворение. Например, весною 1908 года штаб Киевского округа получил одновременно два распоряжения: от начальника Генерального штаба — о перестройке форта Дубно в Дубненскую крепость и от военного министра — об упразднении форта Дубно. Это — один пример из сотни. В частности, генерал-инспекторы родов оружия совершенно не считались с командовавшими войсками, давая указания, сплошь и рядом шедшие вразрез с системами и порядками, принятыми в данном округе.

Совет государственной обороны — многоголовый анархический организм — оказался совершенно не в состоянии справиться со своей сложной и ответственной задачей. Заседания этого разношерстного Ноева ковчега носили характер совершенно сумбурный. Заседания Совета государственной обороны Столыпин характеризовал «бедламом», великий князь Сергей Михайлович — «кошачьим концертом», а генерал Палицын — один из инициаторов этого учреждения — просто «кабаком».

Ясно сказалась вся абсурдность одновременного существования двух взаимно друг друга исключавших систем: старой — «военно-окружной» и новой — «автономной» на псевдогерманский образец. При таких обстоятельствах не только нельзя было воссоздать заново русскую военную мощь, но нельзя было и сохранить остатки прежней.

Единственными положительными мероприятиями этого периода были разделение людей запаса на два разряда (в 1906 году) и восстановление в декабре 1907 года исторических наименований и форм кавалерийских полков. Наконец-то была ликвидирована тлетворная и нелепая сухотинская реформа 1882 года. Срок службы в пехоте был в 1906 году с 4 лет сокращен до 3.

Положение армии было очень тяжелым. Она вынуждена была растрачивать накоплявшиеся силы на борьбу с беспорядками. Утомительная караульная служба изматывала войска, препятствовала их обучению. В Русско-японской войне принимала участие треть русской армии. Эта треть воевала за счет остававшихся в России двух третей, поглотив все их запасы, в частности артиллерийские парки. Восстановить их к моменту конфликта с Австро-Венгрией — зиме 1908–1909 годов — не сумели. В пограничном Киевском округе, по свидетельству генерала Сухомлинова, пехотные полки были сведены в 2-батальонный состав. Офицеров сплошь да рядом насчитывалось по 12–15 в строю полка. Совет государственной обороны не смог дать ни одного конкретного указания в области, которой должен был ведать. В результате учреждение это в конце 1908 года было распущено, а начальник Главного управления Генерального штаба генерал Палицын заменен генералом Сухомлиновым, командовавшим до того войсками Киевского округа. За три с половиной года самостоятельного существования Главного управления Генерального штаба не было составлено даже плана работ. Сдача дел