Мастерская чудес - Валери Тонг Куонг

— Простите, Жан, я ничего не понимаю… Это шутка такая, да? — однако было видно, что все она понимает, Жан вовсе не шутил, по голосу ясно. — Как вы смеете? Я вам сказала, что ухожу от мужа, а вы заставляете меня вернуться к нему? Я думала, вы будете счастливы, поздравите меня, порадуетесь, что я настолько изменилась… Думала, вы встретите меня с распростертыми объятиями… Вы же меня отталкиваете, губите, топите. За что? Куда подевалось ваше участие, сочувствие, расположение, восхищение? С чего вдруг вы меня разлюбили?

Он развернулся и посмотрел на нее в упор, улыбнулся гаденько, подлил, так сказать, презрения. Сами знаете, я не любитель нюни распускать, но и мне стало ее жалко, прям до слез.

— Разлюбил, говорите? Куда девалось восхищение? А чем, позвольте спросить, мне было восхищаться? Вами, Мариэтта? С чего вдруг? Для меня загадка, откуда у вас взялось подобное заблуждение. На кой черт вы мне сдались? Думаете, мне интересен экзистенциальный кризис депрессивной богатой самки? Разочарую вас: ни в малейшей степени. Конец света: горстка малолеток не уважает учительницу! Я плачу!

Я вцепился в баранку и вжался в сиденье, будто меня здесь нет. У Мариэтты от обиды глаза на лоб полезли.

— Не понимаю, — чуть слышно пролепетала она. — Не верю ни единому слову. Какая жестокая шутка! Я исповедовалась вам, вы меня внимательно слушали, утешали. Я рассказала о самом страшном…

— О самом страшном? — рассмеялся Жан как последний засранец. — Отлично! Поговорим о самом страшном. Вы сделали аборт. Какой ужас! Чудовищное испытание! Бедняжка! Оглянитесь: за один только год в нашей стране более двухсот тысяч женщин делают аборт и не требуют помощи у «Мастерской». Спуститесь с небес на землю. Вы не страдалица и не жертва. Вы сами виноваты в своих проблемах. Зельда не виновата. И те, кто слушает ваши беспомощные лекции, не виноваты. Люди попадают в аварии, умирают от неизлечимых болезней, нищеты, одиночества. Вы здоровы и счастливы. Опомнитесь, вернитесь домой. Хватит ломать комедию. Повзрослейте наконец!

Она стала белая, как мертвец.

— Хватит ломать комедию?! Я не просила у вас помощи, вы сами приехали за мной, уговорили пожить в «Мастерской», обещали чудесное исцеление!

— Верно, я участвовал в этом фарсе. Не по своей воле, уж поверьте. Шарль попросил утихомирить свою супругу, у нее, мол, крыша поехала. Я не смог ему отказать. Сделал исключение, изменил своим принципам ради человека, который целых пятнадцать лет верой и правдой служил «Мастерской». Ваша дурацкая выходка могла дорого ему обойтись. Приближались выборы. Вы его здорово подставили. Я обещал, что вы будете как новенькая. И сдержал обещание. Хотя новенького, пожалуй, многовато… Так что о разводе и речи быть не может. Посмотрите правде в глаза.

— Правда в том, что я совершила немыслимые усилия, стала другим человеком… Думала, вы мной гордитесь.

— Вами? Какие такие усилия, что за бред? Вы палец о палец не ударили. За вас работали другие. На совесть. Думаете, мелкого гада Зебрански совесть замучила? А добрая фея Констанс, наладившая вместо вас ваше хозяйство, пришла из волшебной страны?

Он тяжело вздохнул.

— Я предупреждал Шарля, что свобода — палка о двух концах. Последствия непредсказуемы. Риск велик. Он меня не послушал. Пусть пожинает плоды. И не предъявляет претензий. Я свое дело сделал, дальше разбирайтесь сами. Прочь с глаз моих, надоели до смерти. Возвращайтесь к тому, кто идеально вам подходит. А меня оставьте в покое.

Жан обернулся ко мне, типа базар окончен, с дамочкой все улажено.

— Мистер Майк, дайте газу, хочу поскорей отделаться. Потом еще раз заедем к Малютке, я попрошу у нее прощения. Так замотался с этой чушью, что даже не поздоровался как следует. Зельда обиделась, наверное, не поняла, в чем дело.

Я видел в зеркальце, что Мариэтта согнулась, будто пнули в живот, уткнулась носом в колени и твердила тихонько: «Шарль, Шарль, Шарль…» Мне стало как-то не по себе, захотелось извиниться, сказать, что я здесь типа ни при чем. То есть Зебрански я, конечно, навалял. И домработницу ту я знаю. Такие уж в «Мастерской» методы. Ловкость рук. Но про засаду с мужем мне не докладывали. Подленький план. И про то, что Жан ее размажет по стенке, я не знал. Хоть бы предупредил, что ли… Тут она вдруг просунулась между кресел и ухватилась за ручной тормоз. Тачка взвизгнула, подпрыгнула и резко остановилась.

— Ты что, ненормальная? — взвыл Жан. — Убить нас хочешь?

Откуда что взялось! Ни бледной немочи, ни заплаканной дамочки. Василиск глянул мерзавцу в глаза.

— Прощайте, Жан. Думаю, вы отлично позабавились, дергая за ниточки беспомощную марионетку Мариэтту. Малютка посмеялась тоже, управляя вами. Как там ее, Зельда? Нет, на самом деле она Милли. Она отомстила за меня, я довольна. Прекрасное утешение!

Мариэтта выскочила из машины. Жан завопил:

— Мистер Майк, не дайте ей уйти!

В субботний вечер в центре народу до черта. Разве кого поймаешь в такой толпе? В кино я бы выхватил ствол, а ему ответил брутальным шепотом: «Ждите в машине, босс!» Но тут вам не фильм, все взаправду. Да и в падлу было мне ее ловить, если честно.

Я прикинулся шлангом, выполз, как сонная муха, нарочно, чтоб она убежала как можно дальше.

— Майк! — визжал уже Жан. — Назад! Вернитесь! Пусть катится. Провалиться им с Шарлем, достали.

Ругался он по-черному всю дорогу.

— Тварь! Змея! Захотела куснуть меня побольней, вот и принялась на Зельду наговаривать. Ревнивая сука. Пусть бесится. У нее нет ни молодости Малютки, ни ее красоты, ни ума. Эту стерву никто не любит. Знаете, мистер Майк, она на каждой лекции ко мне липла, намеки всякие, предлагала себя как шлюха. Вместо мозгов одни феромоны. Ради Шарля я все терпел. И вот результат! Угроза развода! Браво! Шарль в бешенстве, я уверен. Он рвет и мечет, винит во всем меня. Политики все одинаковые. Командуют: «Огонь!» — а потом удивляются, откуда столько трупов.

Я в это время вспоминал Сильви: «Депрессивная богатая самка. Кукушка». То же, что и Жан, слово в слово. Эта явно все знала про Мариэтту.

— Мсье Харт, простите, что вмешиваюсь. Однако, по-моему, вы пережали гайку, аж резьбу сорвало. Зачем же так грубо? Это, конечно, не мое собачье дело, да я и не в курсе ваших терок, но пускай себе разводятся, вам-то что?

— Шарль Ламбер — депутат, влиятельный человек. Он жертвует нам немалые средства. И, самое главное, благодаря ему мы в безопасности. «Мастерская» очень уязвима, у нас нестандартный подход ко многим проблемам, наши методики не по вкусу всяким ханжам и занудам. Мы, по сути, играем с огнем. А лишившись его поддержки, и вовсе погибнем. Развод для него — настоящий Армагеддон. Скандал несусветный. Конец политической карьеры. Он представляет правых и должен быть образцом высокой нравственности. Что, если противники узнают страшную тайну: его жена в молодости сделала аборт? Представляете? Хорошо бы он вспомнил, чем мне обязан, а немедленно не расторг в ярости наше соглашение…