7 женщин, изменивших мир - Валентин Бадрак

Для Мэрилин, безусловно, больше всего на свете значила собственная жизненная установка, четко определенные внутренние ориентиры, что превращает даже тактику эпизодических рывков во вполне последовательную стратегию достижения цели. Косвенно это подтверждает и неспособность стать подругой не только какому-нибудь мужчине, но и любому другому человеку, равнодушному к продвижению ее идеи. Мир должен был крутиться вокруг нее, и в этом состояла эгоистическая компенсация актрисы за ее отвержение в детстве и юности. Будучи в душе доброй и сердечной женщиной (что выражалось далеко не только в забрасывании своего окружения многочисленными подарками), Мэрилин Монро, как и ее мать и бабушка, не могла по-настоящему любить, отдавая. А многочисленные подарки окружающим, вполне вероятно, отражали лишь бессознательное желание замаскировать свою неспособность любить. Ее любовь, или замещение этого чувства, была не столько своеобразной, сколько ощутимо подчиненной цели, хотя, возможно, поступала она так неосознанно. Дело в том, что, старательно пытаясь соответствовать представлению мужчины своего времени о партнерше во всех сферах взаимоотношений двух полов, она не менее старательно намеревалась получить от партнера содействие в продвижении своих интересов и идей.

Не пытаясь расставить все точки над «i» в покрытой тайной истории смерти Мэрилин Монро, можно лишь констатировать очевидное: передозировка лекарственных препаратов стала следствием манипулирования некоторыми людьми из близкого окружения актрисы ее психическим состоянием эмоционально-чувственной сферой и, в конце концов, небезуспешными попытками корректировать ее представление о собственной личности и саму мотивацию. Хотя тайна смерти тоже сыграла свою роль, приковав на долгие годы внимание масс к личности киноактрисы.

С другой стороны, в демонстрации удивительной чувственности и проявлялось действие ее самого мощного оружия. Примененные в период наиболее хлесткой для общественного сознания волны раскрепощения женщины в обществе, исключительные приемы Мэрилин Монро демонстрации великого женственного сыграли в ее становлении несоизмеримо большую роль, нежели все вместе взятые хитроумные приемы ее делового окружения. Ее будто бы наивная и как бы скрытая сексуальность, демонстрируемая едва ли не повсеместно, превратила актрису в своеобразную обольстительницу масс, откровенно открытую и одновременно неприступную, недостижимую.

И в то же время было бы непростительной ошибкой полагать, что актриса принимала решения в основном под впечатлением эмоций и прорывающихся наружу осколков ее многочисленных комплексов. Существует множество иных свидетельств того, что холодный расчет, практичность и волевой подход ко всем сторонам своей деятельности присутствовали в характере Мэрилин Монро, диктуя окружению ее правила игры. Если женская эмансипация начала 50-х годов была волнением, то действия Мэрилин Монро довели ее до штормового предупреждения некогда непоколебимому мужскому миру. В пользу такой интерпретации говорят неумолимые и одновременно красноречивые факты ее поступков. Например, будучи доброй и сердобольной в душе, она относилась к людям с удивительно эгоистичным подходом чрезвычайно целеустремленного человека, не желающего тратить даже крупицы своего времени там, где отсутствовал ее личный интерес или где была угроза ее личностной целостности, – другими словами, с теми, от кого исходила потенциальная опасность внедрения в ее не слишком устойчивую психику. Она легко вытеснила из сознания свою мать, заботясь лишь о формальном содержании Глэдис. Затем она прекратила общение с некогда создавшей ее Грейс Макки, в том числе и потому, что для самой Мэрилин эта женщина исчерпала свой потенциал и стала уже ненужным балластом для психики и трансформировавшегося мировоззрения. Еще через некоторое время она с такой же беспредельной легкостью рассталась со своей наставницей Наташей Лайтесс, которая фактически заменяла ей мать в течение многих лет становления. Она сделала это со спокойной рассудительностью, легко презрев не только чувства и эмоции, но и тот факт, что Наташа на тот момент была поражена смертоносным раком. В жизни Мэрилин Монро была разрушительницей, ясно и недвусмысленно требовавшей, чтобы весь мир был у ее ног. Без сомнения, она была энергетическим вампиром, питаясь от сильных и мудрых. Она без сожаления разбила чужую семью для завоевания мужчины. Хотя актриса и осуществляла слабые попытки уговорить писателя Артура Миллера не разводиться из-за нее с женой, кстати долгое время бывшей и ее подругой, все женское естество кричало и требовало обратного, и ни один мужчина не сумел бы оставаться безучастным к эгоцентричным воплям Монро. Драматизм этих действий состоял еще и в том, что, добиваясь этого мужчины, собственническая натура актрисы едва ли не тотчас отбрасывала приобретение за ненадобностью и невозможностью использовать по назначению. Осознавала ли Мэрилин Монро, что она не способна создать полноценную (а значит, традиционную) семью? Пожалуй, да. Но разве это могло ее остановить?

Стоит ли говорить, что, играя с массами поклонников в любовь, она относилась к ним лишь со снисходительной иронией. Когда однажды ее пригласили принять участие в каком-то публичном мероприятии, актриса не без доли серьезности заметила: «Придется дать массам искусство». К слову, в этом высказывании Мэрилин Монро заложена еще одна немаловажная деталь, а именно: она свято верила в то, что стремление к успеху в кинематографе может служить заменителем выдающейся идеи, что ее игра сродни исключительному творчеству созидания, а сама она является символом этого нового, набирающего обороты популярности жанра. Ключевым моментом такой позиции является признание Мэрилин своей исключительности, осознание роли и даже некой миссии, в принципе, далеко выходящей за рамки самого кинематографа.

Любя мужчин и опираясь на них как на деловых партнеров, Мэрилин Монро никогда не забывала о себе. Так, после создания в значительной степени мифической киностудии «Мэрилин Монро Продакшн» актриса владела контрольным пакетом в 51 %, не уступая партнерам-мужчинам в таком щекотливом и исключительно деловом вопросе. Мэрилин Монро была слишком сосредоточена на себе, и все, что хоть как-то мешало ее собственным планам и представлениям, тут же вычеркивалось, выбрасывалось и вытеснялось. Но выбрав в качестве объекта для продвижения в мир свою собственную персону, она одновременно заметно сузила свои возможности. Ибо любой человек имеет гораздо больше недостатков, чем продукты его творческой деятельности. Но не вызывает сомнения, что у Мэрилин Монро по мере творческого и профессионального роста стала явственно проявляться исключительная черта «мужских» стратегий, выражающаяся в навязчивом стремлении держать под неусыпным контролем всё и вся.

Одним из ключевых элементов жизненной стратегии Мэрилин Монро явилось неустанное использование всех возможных механизмов саморекламы. Вообще надо признать, что самореклама и технологии внедрения символов в общественное сознание, по всей видимости, были хорошо усвоены актрисой, которая сама являлась продуктом маркетинговых технологий. Хотя большинство своих решений она принимала импульсивно и эмоционально, руководствуясь интуицией и внутренним чутьем, нет никакого сомнения в том, что Мэрилин Монро всегда рассматривала проблему рекламы своего имени и своей деятельности как основу успеха. Это было даже не столько элементом стратегии, сколько никогда не угасающим фанатичным стремлением быть на слуху. Ради рекламы своего имени эта женщина была готова на все, и само действо становилось для нее эквивалентом признания и любви, – того, к чему подсознательно стремилась обделенная в детстве душа. Причем в случаях, когда судьба сулила ей выигрышные ходы, она не останавливалась ни перед чем. Например, Мэрилин Монро легко позабыла про свой медовый месяц, когда представился случай побывать в подразделениях, принимающих участие в военных действиях в Корее. Оторванные от дома солдаты и офицеры представляли собой в первую очередь бесчисленную армию поклонников, энергетические волны восторга которых раскачивали Мэрилин Монро, как подвешенный к небу кораблик. Почитатели были без ума от ослепляющих откровений актрисы, а она питалась их неутоленным вожделением и сверкала в золотистых брызгах славы.