Агасфер. Чужое лицо - Вячеслав Каликинский

– Но почему, Адольф Васильевич? Я полагал, что отсутствие конкуренции сделает мое предложение чрезвычайно соблазнительным.

– Вы забыли о рынках сбыта, – мягко напомнил Даттан. – Кому вы предложите свои рыбные консервы? Америке, чей рынок и без того насыщен ими до предела? Японцам и корейцам, которые традиционно веками ели только соленую рыбу и не будут брать ваши банки даже даром? Повезете их в Центральную Россию? На чем? Двумя пароходами в год?

Даттан допил свое пиво и приставил ладонь ко лбу козырьком, рассматривая приближающегося к ним человека, размахивающего плоским чемоданчиком и с опаской поглядывающего на стреляющую Настеньку.

– Ага, вот и мой посыльный! – пробормотал Даттан и, привстав, поманил его руками. – Сюда, Вальтер! Долго же пришлось вас ждать! Неужто вы способны заблудиться в трех соснах при звуках этакой канонады?

Посыльный что-то пробормотал в свое оправдание и протянул Даттану чемоданчик. Тот раскрыл его и продемонстрировал Агасферу несколько пистолетов необычного вида, утопленных в мягкую внутреннюю обивку чемоданчика.

– Пистолеты получены нашей фирмой осенью прошлого года от европейских партнеров «Кунста и Албертса». Это оружие системы Браунинга[37], на мой взгляд, больше придется по вкусу вашей очаровательной супруге! Хотя бы потому, что пистолет почти в два раза легче маузера. Анастасия Васильевна! – крикнул Даттан, дождавшись паузы между выстрелами. – Пожалуйте к нам, я покажу вам нечто любопытное!

Настенька, разминая натруженные тяжелым маузером руки, подошла к мужчинам и упала в парусиновые объятия стула. Даттан, порывшись в корзинке со льдом, выудил оттуда бутылку местного лимонада и галантно предложил чуть запыхавшейся амазонке стаканчик.

Взяв в руки браунинг, Настенька не удержалась от удивленного: «Ой, какой легкий! Как игрушечный!»

– Попробуйте его в деле! – предложил Даттан – Эта «игрушка» практически не уступает вашей! А если ваш муж не пожалеет пяти рублей для резчиков из китайской слободки, они легко выточат боковые пластины из перламутра и заменят вот эти, деревянные! Тогда вы, Анастасия Васильевна, станете не только владельцем единственного во Владивостоке пистолета системы Браунинга, но и самым элегантным стрелком! О меткости я уже не говорю!

– Опять насмешничаете? – сделала вид, что рассердилась, Настенька и тут же попросила: – А можно пострелять из него?

– Ха! А для чего ж я, по-вашему, гонял сюда Вальтера? Пробуйте! Если он вам понравится, по цене мы с бароном как-нибудь сговоримся!

Расстреляв три обоймы, Настенька признала пистолет очень миленьким и умоляюще поглядела на мужа.

– Адресуйте этот взгляд мне, очаровательная Анастасия Васильевна! Ваш супруг здесь ни при чем: я дарю его вам!

– Мишенька! Можно мне поцеловать Адольфа Васильевича? – не дожидаясь разрешения, Настя звонко чмокнула коммерсанта в пухлую щеку. – А патроны?

– За такую же цену я готов опустошить весь арсенал нашей компании! – рассмеялся Даттан. – С полсотни патронов вы найдете под обивкой чемоданчика. Вальтер покажет вам, как их надо защелкивать в обойму. А мы с вашим супругом пока закончим наш деловой разговор!

Агасфер удивленно покосился на собеседника:

– А разве он не закончен? По-моему, вы сказали «нет», разве не так? Или мне следует, подобно моей супруге, расцеловать вас, Адольф Васильевич, в обе щеки, и вы согласитесь?

– Обойдемся без этих нежностей, я полагаю. Итак, мы с вами остановились, господин барон, на том, что «Кунст и Албертс» вряд ли возьмутся за несвойственное им консервное дело. Однако я знаю во Владивостоке человека, который будет весьма заинтригован вашим предложением! Вы еще не знакомы с Яковом Лазаревичем Семеновым?[38] Нет? Ну, мы в самое ближайшее время исправим это досадное упущение, и я представлю вас ему! По сути дела, это первый гражданский обитатель порта Владивосток и первый же местный городской староста, добросовестно исполнявший свои обязанности не то пять, не то шесть лет около полувека назад. Но самое важное для вас вот что: он давно, по моим данным, присматривается к рыбоконсервному делу и, живя здесь, даже имеет основную факторию на Сахалине, в селении Маука[39].

Подобрав веточку, Даттан схематически изобразил остров-рыбу, поставив жирные точки в трех местах.

– Географически это западное побережье Сахалина, расположенное ближе к Корсаковскому посту, нежели к каторжной столице, Дуэ, – продолжил он. – Любопытно, что, имея «каторжную прописку», семеновская фактория – очень уединенное место. Да и каторжников на его промысле вы, если попадете туда, не увидите: Яков Лазаревич предпочитает привозить сезонных рабочих из Японии, да еще использовать труд местных айнов, из-за чего постоянно конфликтует с сахалинским губернатором и островным начальством. Впрочем, не буду забегать вперед: господин Семенов сам расскажет вам все, что посчитает нужным. Кстати, а упомянутые вами бумаги по норвежскому контракту вашего батюшки у вас при себе, барон? Отлично! Однако по изложенной выше причине я не рекомендовал бы вам являться к Семенову в мундире тюремного ведомства! Оденьтесь в цивильное, и вас примут гораздо любезнее, господин барон!

Даттан вынул часы с дарственной гравировкой старших партнеров и показал циферблат Агасферу:

– Однако время-то почти обеденное! И еще у меня, признаться, в ушах звенит от непрерывной пальбы! Может, мы уговорим Анастасию Васильевну прервать на сегодня свои стрелковые упражнения и направимся куда-нибудь в более тихое место? А вечером, как водится, встретимся под сенью «Немецкого клуба»!

Насколько Агасфер успел изучить за несколько дней Адольфа Васильевича Даттана, более тихое место означало для него склады и конторские помещения компании. Было очевидно, что, получив благословение старших партнеров на обхаживание гостей, освобождения от исполнения своих прямых должностных обязанностей главный прокурист не имел. Поэтому, водя Агасфера и Настю как бы с экскурсионными целями по обширному хозяйству «Кунста и Албертса», он то и дело отвлекался: то просматривал расчеты подчиненных, то выспрашивал их о сделанном. От всего этого Агасфер чувствовал себя не слишком удобно – помогая Настеньке собрать ее стрелковое снаряжение и расплатиться со слободским мальчишкой-помощником, он нашел возможность шепнуть супруге: