Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

Но Император не только не считал такой вариант проигрышным, но и видел потенциальный политический капитал, который можно извлечь из этой затеи. Да, эта затея была довольно неказиста и авантюрна из — за отсутствия прямых улик причастности Кантора к «Седьмой печати», но партия уже была разыграна.

После суда, когда Брэндон Льюис озвучил свой вердикт об отправке Кантора и его сподвижников на виселицу, Император разнёс в пух и прах Алана Филипса, дававшего ему гарантию на достоверность источника информации. В дальнейшем Филипс выяснил, что источник действительно не врал. Дело в том, что отпрыск викария Эритеи — Томас ДиАнжело, участвовавший со своими людьми в аресте Георга Кантора, подменил настоящий кристалл Квинта фальшивкой, надеясь на этом хорошо подзаработать, чтобы расплатиться по карточным долгам. Информация о Томасе, который толкал легендарный артефакт на черных рынках Акрита, быстро попала в аналитический центр Спектрата, а оттуда — Императору. Император рассчитался за политические риски, возросшие благодаря необдуманному поступку Томаса, казнью его отца и конфискацией имущества семейства ДиАнжело в пользу государства.

Но Император не удовлетворился казнью Георга. Взбешённый речью его защитника — Альберта Прайса, он был готов задушить последнего голыми руками. Но на суде он сдержался, ибо прекрасно понимал, что задушенный перед камерами Прайс станет толчком к гражданской войне, которую Император предпочёл не допускать при любом раскладе. У ветеранов в действующих войсках были крепкие связи, так что императорской опричнине придётся иметь дело не с кучкой городских маргиналов, вооруженных винтовками и бегающими в неразберихе по улицам Акрита, а с хорошо укомплектованной частью акритской армии, опыт которой получен в реальных локальных конфликтах. Какая именно часть перестанет в этом случае быть лояльной императорской фамилии, Император плохо понимал, поэтому старался обеспечить нужный уровень лояльности хорошими финансовыми вливаниями. Но финансовые ресурсы государства в связи с расширением горизонта боевых действий в Антарктике начали стремительно сокращаться. Сократились, соответственно, и возможности Императора.

Именно поэтому Мартин Вуд запретил главе Спектрата устраивать любые разборки с ветеранами в публичной сфере, но тайно приказал Алану Филипсу по — тихому расправиться с «кошельком профсоюза ветеранов» — Альбертом Прайсом.

— И не наследите, — сказал напоследок Император Филипсу, — сделайте это тихо, ни один след не должен привести к нам, Алан, иначе люди могут выйти на улицы…

Рамина, сопровождаемая доктором Грэмом, ехала в шикарном лимузине, с интересом разглядывая улицы и здания Акрита. Уже прошло полтора месяца с тех пор, как она начала процедуру разморозки инфицированных тел. Это был довольно длительный процесс, так как мгновенный переход тела в другое состояние привел бы к потере жизненных функций.

Все это время она проживала в апартаментах, расположенных на верхнем этаже здания, многоуровневые подвалы которого занимала лаборатория доктора Грэма. На вопрос о том, не является ли это нарушением норм безопасности, Зигфрид пояснил, что оборудование, способное вывести тела из ультранизких температур, имеется только здесь. Ввиду того, что страна ведет кровопролитные бои на всём земном шаре, и денег на медицину выделяется немного, лучшие образцы медицинского оборудования есть только в частном секторе услуг, которые, собственно говоря, Зигфрид Грэм и предоставлял.

— Частно — государственное партнерство, — пояснил тогда Грэм. — Мне платят из бюджета, а я провожу исследования… У меня был, так сказать, опыт работы на удаленной местности с органическими материалами, но я не смог этого вынести. Понимаете, Рамина, когда на вас падают мины, а сквозняки от пуль в стенах сдувают опытные образцы с чашки Петри, я начинаю думать, а не покроюсь ли я этим тропическим геморроем на следующий день. Это, знаете ли, очень мешает сосредоточиться на работе. Так что лучше работать здесь в безопасности, тем более нет времени на все эти нормативы…

— То есть, вы ставите свою жизнь выше жизней миллионов своих сограждан? — с удивлением спросила Рамина.

— Ни в коем случае, коллега! О согражданах я позаботился, оплатив крупный счет за систему безопасности, которая может отследить бактерию на всех уровнях подвала. Да, мельчайшей бактерии мы можем присвоить номер и отследить её происхождение. Наши ИТ ресурсы позволяют контролировать миллиардные колонии бактерий, — с восклицанием произнес Грэм.

Сказанное доктором нисколько не удивило Рамину. Подобные системы у неё на родине были обязательным элементом каждой лаборатории… Каждой… «Видимо, медицина метрополии отставала от медицины Кайпианского союза».

Когда лимузин остановился, Рамина обратила внимание на большое конусное здание, удачно сочетающееся со сложной композицией каких — то разноцветных кубов, полупрозрачные стены которых отражали блики солнечного света. Сидевший на соседнем сиденье доктор Грэм пытался пальцами выловить вишенку из бокала, не обращая никакого внимания на толпу зевак, собравшихся у красной дорожки, которая вела к развлекательному комплексу. Зигфрид был уже изрядно пьян, поэтому его пухлые пальцы застряли в фужере. Заметив, что Рамина смотрит, как он пытается выйти из этой неловкой ситуации, доктор Грэм произнес:

— Вам нравится?

— Что, простите? — не поняла вопроса Рамина.

— Город. Вам нравится город, коллега? — Грэм продолжал с невозмутимым видом решать шараду с фужером.

— А, город, — ответила Рамина, закивав головой, — город просто замечательный. Только почему-то очень мало людей на улицах… И очень много политических транспарантов, которые портят городской пейзаж.

— Коллега, мы с вами приехали на светское мероприятие. Вы недавно мне жаловались на то, что вам не хватает общения, а лаборанты игнорируют все ваши вопросы. Ваши пожелания были услышаны генералом Вайсом, и он любезно пригласил вас на день рожденья своих дочерей. Поэтому не задавайте в «Кубе» лишних вопросов, а просто улыбайтесь для репортеров и гостей вечеринки, хорошо? Вы ещё не понимаете многих вещей — особенностей, так сказать, национального колорита. Это может привести к тому, что вы окажетесь в неловкой ситуации. Так что лучше больше слушайте и меньше говорите, коллега…

Водитель лимузина внезапно объявил о том, что их выход на красную дорожку следующий. Грэм начал судорожно вытаскивать пальцы из фужера, и стекло треснуло, порезав пальцы доктора. Подпрыгнув от боли, он ударился головой о потолок и инстинктивно схватил окровавленной рукою падающие очки. Дверь открылась, приглашая пассажиров лимузина на выход. Грэм напялил очки и, по-быстрому замотав платком рану, сунул порезанную руку в карман. Вылезая в суматохе из машины, он понял, что на одной из линз имеется неосторожно оставленный кровавый отпечаток. Доктор даже подумал о том, не скажется ли на его карьере этот конфуз на красной дорожке? Но толпа за ограждением, видимо, подумав, что это какой-то трэшевый режиссер, стала бойко махать руками и скандировать слова, выражающие любовь и признательность. Доктор взял под ручку Рамину, одетую в шикарное вечернее платье с глубоким вырезом на спине. Проследовав по красной дорожке мимо восторженной толпы, они оказались в большом фиолетовом кубе.