Бунтари Лемборнского университета - Марина Андреева

Утром четвертого дня я проснулась с ощущением тревоги. Франца в моей комнате не было. То ли он так и ночевал у себя, то ли уже успел куда-то уйти. Хотя чему удивляться, он и так частенько и надолго пропадал. Но вот мое состояние настораживало. Не исключаю, что волнение вызвано тем, что здесь не работают амулеты связи и я волнуюсь за оставшихся в Элансии друзей. Да еще и Франц постоянно подливает масла в огонь своими опасениями, рассказывая о своих «коллегах» по монастырю. Картинка вырисовывается отнюдь не радужная – если они доберутся до Милании, то…

Тихий стук в дверь сбил меня с мысли.

– Входи, – произношу, поправляя платье, хоть это и глупо, учитывая то, что мы не единожды спали с ним в одной кровати.

– Вот. – Франц протянул мне два каких-то свитка.

– Что это? – все-таки приняв их, интересуюсь я.

– Не только ты нашла что-то полезное в здешней библиотеке, – расплывчато отозвался он и, заметив мою удивленно приподнятую бровь, не без гордости пояснил: – Я освоил заклинание переноса истинной магии на свитки!

– И?

– И они, – он взглянул на свитки, – переносят в Элансию и обратно. На них не действует ограничение, наложенное на обычные пространственные свитки.

– Откуда такая уверенность?

– Это третья партия…

– Э-э-э… – опешила я. – Ты их испытал? – спросила я и, заметив кивок, ощутила как по спине бегут мурашки. – И кого-то… сюда…

– Да, – не стал ходить вокруг и около он. – Тех самых Берту и Лонза, о которых говорил. Ты ведь была не против?

– А-а-а… – протянула я, однако мне все равно было не по себе, кто знает, ограничился ли он именно ими? Хотя… с другой стороны, если бы он задумал притащить сюда «монахов», то, наверное, не стал бы посвящать меня в факт существования подобных свитков. Или… – А куда меня приведет этот свиток в Элансии?

– В столицу. Там, около рыночной площади, есть один неприглядный закоулок, – отозвался он, смущенно отводя взгляд. – Я особо-то не рисковал, разгуливая по городу, потому и сделал привязку к тому месту, куда летал за продуктами.

Вроде бы все это звучит правдоподобно, но отчего ж так страшно-то? И почему он не привел этих людей познакомить со мной?..

– Они ждут тебя на улице, – словно прочитал мои мысли… Ох! Если Редерик умеет читать, то и Франц! А я расслабилась и… – Успокойся, – тут же отозвался он. – Я тебе не враг, можешь не прятаться за броней защиты. Просто поверь – что бы ты там ни надумала, если и узнаю, во вред использовать не стану. Так ты пригласишь их во дворец?

– Э-э-э… Да…

Стоит ли говорить, что ментальную защиту я все же поставила? Вниз спускалась, ощущая, как холодный и липкий пот струится по спине. И к тому моменту, как Франц коснулся ручки входной двери в холле, напридумывала столько, что, увидев на пороге всего двух человек, даже растерялась. Потом с опаской выглянула наружу. Если вспомнить о том, как сюда добирался Франц… Мало ли кто еще может скрываться здесь под невидимостью? И если я просто скажу «входите», то…

А как я приглашала его? Ах, да, сказала – «входи», то есть, сама того не замечая, сделала акцент на одного конкретного человека. Может, это и мания, но…

– Берта и…

– Лонз, – подсказал мне Франц.

– И Лонз, – повторила я. – Входите.

Новоселы быстро определились с выбором комнат, и вскоре мы все вместе сидели в одной из столовых зал, коих во дворце мы насчитали с полдюжины. Лонзом оказался крепко сложенный, невысокий мужчина лет примерно сорока пяти с рыжими, начинающими редеть волосами и располагающим веснушчатым лицом. Берта была довольно молода, не старше тридцати на вид. Она так же, как и ее муж, не отличалась высоким ростом, но при этом была настолько худощава и невзрачна, что скорее напоминала привидение, нежели живую женщину.

Новые жильцы пришли не с пустыми руками. Помимо собственного скарба, который уже успел осесть в их комнатах, они принесли продукты и даже готовые блюда. Пусть меня и настораживало присутствие незнакомых людей, но от чаепития с пирожными я не смогла отказаться.

Как бы ни были преданы эти люди бывшему потенциальному наследнику элансийского трона, но их явно смущало его панибратское отношение. Франц пытался разрядить создавшуюся напряженную обстановку, рассказывая всякие забавные истории, вспоминая фрагменты безоблачного детства и бесшабашной юности, свидетелями которых являлись присутствующие за столом слуги, расспрашивал их о том и сем, старательно обходя опасные темы, которые могли бы испортить новоселам настроение, строил оптимистичные планы о том, как они будут здесь жить…

Я слушала и, сама того не замечая, улыбалась. Редерик и Франц насколько похожи внешне, настолько же не похожи во всем остальном. Казалось бы, именно Франца жизнь потрепала и должна была озлобить, ан нет. Он был каким-то открытым, добродушным… Свойства характера не самые подходящие для принца и будущего монарха. А может… может, та татуировка вовсе и ни при чем? Мог король решить, что именно Редерик обладает необходимыми душевными качествами для того, чтобы стать достойной заменой?

Раздавшийся откуда-то с улицы взрыв заставил вздрогнуть не только собравшихся, но и совсем недавно казавшиеся нерушимыми стены императорского дворца.

– Что это было? – почему-то взирая на Франца, выдавила я, и мой голос прозвучал очень уж жалобно.

– Н-не знаю, – тоже подозрительно тихо ответил он, в то время как остальные вообще вжались в свои стулья и застыли напряженно, напоминая каменные изваяния, а Берта еще и побелела как мел.

Грохот повторился, и доносился он явно со стороны входа во дворец. И вновь у меня по спине поползли неприятно будоражащие мурашки. Франц тем временем встал из-за стола и осторожно подошел к окну.

– Мать вашу! – совсем не аристократично выругался он, и я, ощущая, что не в силах ждать, когда же все разъяснится, кинулась к окну.

Так уж вышло, что вид из той столовой, в которой мы обосновались, открывался как раз на парадный вход, где… колыхалось море из черно-красных монашеских плащей!

– Это ты! – выкрикнула я, ощущая, как обида сдавливает горло и на глаза наворачиваются слезы. – Предатель! – бросаясь на Франца, кричу я. – Гад! – Удар в его грудь отзывается болью в руке. – Сволочь! – Еще удар, и вторую руку обжигает новая волна боли.

– Нет… – пытаясь перехватить мои руки, выдыхает он. – Это не то, но… О демоны! – восклицает и, виновато отводя взгляд, прекращает сопротивляться, вот только я уже почти выдохлась.

Какая же я дура! Поверила! Расслабилась!

Слезы душат, а я все продолжаю колотить онемевшими от боли руками кажущуюся каменной грудь Франца.

– Они не смогут войти внутрь, – говорит он.

– Предлагаешь их пригласить? – щуря глаза, прошипела я.

Неожиданно щеку обожгло, голова мотнулась и закружилась, а в ушах какое-то время звенел звук пощечины.