Блудница - Саския Уокер

Предвкушение и похоть в ее взгляде, устремленном на его большой твердый член, заставили его вздрогнуть в ладони. Губы ее приоткрылись в нетерпении, на ресницах еще блестели слезы — все это заставляло Грегора жаждать ее лишь сильнее. Вдруг ее рука скользнула вниз, и пальцы раздвинули складки губ, открывая его жадному взгляду самые сокровенные места. Он затаил дыхание при виде этой сочной, манящей темноты. Его всецело охватило сладкое предвкушение того, как его ствол погрузится в эти плотные, жаркие объятия и будет скользить внутри, раздвигая бархатные стенки. Он стоял над ней и смотрел прямо в глаза, направляя в нее свой напряженный до предела член.

Ее вожделенное лоно было гладким и полным желания, и он ввел головку и, заполняя ее, наблюдал, как меняется ее выражение лица. Все эти истории, что он рассказал, распалили ее еще сильнее, и вот она вскрикнула, и вагина с жадностью поглотила его член.

— К черту все, — прошептал он и, позабыв обо всем, отдался безудержному желанию ворваться внутрь, пронзить ее своим орудием.

Она прижималась к нему и стонала, пока он вталкивал в нее член, впивалась пальцами в плечи и спину, царапая кожу, прогибала спину и извивалась под ним. Ее пылкая, чувственная реакция разжигала в нем огонь, пробуждала желание сжимать ее в объятиях всю ночь, что он и собирался сделать.

От ее стонов наслаждения дрожь бежала по его коже. Она крепко обхватила ногами его бедра, и они стали двигаться быстрее. Каждый раз, когда он входил особенно глубоко, она прогибалась под ним, приподнимаясь навстречу его телу. Грегор с наслаждением ощущал, как сжимаются ее мышцы, и сходил с ума от ее пылкого взгляда, и восхищался тем, как разительно она отличалась от всех тех проституток. Все они старались произвести впечатление своими экзотическими умениями и ловкими приемами, но ни в одной из них он не ощущал такой искренней страсти, такой чувственности, какие были в этой женщине.

Он осознал это, когда оба они были уже на пределе, готовые провалиться в бездонную пропасть блаженства. Теперь он, Грегор Рэмзи, точно знал, что никогда не забудет эту женщину, что бы ни случилось.

Той ночью Грегор проснулся оттого, что Джесси закричала во сне. Еще не вполне пробудившись, он смотрел по сторонам, пытаясь понять, где находится. Огарок свечи еще горел в подсвечнике возле кровати, и в мерцающем свете он увидел, что на груди его мирно спит женщина, согревая его своим нежным теплом. Свободной рукой он провел по лицу. За окном было совсем темно. Уже перевалило за полночь, но и до рассвета было еще далеко. Он уже почти заснул, когда вдруг все ее тело напряглось и она снова вскрикнула. Спросонья он даже испугался, поскольку этот звук был похож на крик раненого животного.

В темноте он разглядел, что пальцы ее то плотно сжимались в кулаки, то снова выпрямлялись. Веки ее дрожали, а рот был приоткрыт. Должно быть, дурные мысли не покидали ее во сне. Стоит ли ее разбудить? Он нежно обнял ее, и тело расслабилось. Она прижалась к нему и, кажется, успокоилась в его объятиях.

Через несколько минут дыхание ее снова стало ровным и спокойным, и он решил не будить ее. Однако теперь ему было трудно заснуть, ибо не давали покоя мысли о том, что же так встревожило ее во сне.

Когда же она успела заслужить это звание главной блудницы Данди? И как давно она ублажает мужчин, чтобы утолить собственную жажду? Прежде он не задумывался над этим, но сегодня приоткрылось вдруг какое-то сокровенное несчастье Джесси, о котором она молчала. Даже когда была в ярости, она не показывала ни страха, ни горести.

Что же произошло с ней и когда она лишилась невинности? Потеряла ли она ее добровольно или была лишена насильно? Она никогда не говорила, с чего все началось для нее. И с течением времени Грегора начинали волновать эти вопросы.

Следующим утром умывались и одевались они осторожно, не нарушая тишины. Грегор видел, что Джесси смущена, и все еще испытывал к ней нежность после случившегося ночью, а потому не беспокоил ее. Окончив завтракать, она собрала посуду и остановилась перед ним.

— Чем я могу помочь вам, мистер Рэмзи? Вы уже решили, какой урок преподнесете мне сегодня?

Ее поведение настолько изменилось, что ему даже показались забавными ее старания. Но она действительно вернулась к официальному обращению. Он притянул ее ближе к себе, туда, где она сидела прежде. Она осторожно смотрела на него из-под опущенных ресниц, словно опасалась очередного выговора. Однако он об этом сейчас и не помышлял.

— Я знаю, Джесси, что был слишком суров с тобой и что ты не привыкла к такому обращению. Но ты проявила похвальное рвение, была отличной ученицей и схватывала все на лету. Я очень верю в тебя и уверен, что ты сможешь помочь мне в моем стремлении к возмездию и справедливости.

У Джесси дрогнул подбородок.

— Ты начала называть меня по имени. Это было непозволительной вольностью, но я привык слышать свое имя из твоих уст, так что можешь продолжать.

Улыбка тронула уголки ее губ.

— Хорошо, Грегор.

— Так-то лучше. А на сегодня у меня действительно намечено одно дело. Впрочем, ты права, мы должны использовать сложившуюся ситуацию. И у нас мало времени. Принеси мои сапоги и помоги мне.

Без пререканий и лишних вопросов она удалилась.

Грегор удивленно покачал головой. Эта женщина была настоящей загадкой.

Когда она вернулась, он стал давать указания:

— Итак, твой хозяин велел тебе надеть ему на ноги туфли и отполировать их. Хочу, чтобы ты и в этом продемонстрировала готовность и вдохновение и желание угодить. Но, даже делая это, ты должна выглядеть соблазнительно.

Джесси охотно взялась за работу. Она опустилась на колени подле его ног и поправила его чулки. Когда она наклонялась к его сапогам, бедра ее опускались, и их плавные движения были очень заманчивы.

— Пожалуйста, приподнимите ногу, сэр, — прошептала она и томно взглянула на него из-под ресниц.

Грегор едва сдерживал улыбку. Она энергично натирала его сапоги, серьезно и умело, без доли недовольства, и скоро завершила работу. Грегор встал.

Она все еще стояла перед ним на коленях, положив руки на бедра, и смотрела прямо на него. Ее лицо оказалось совсем близко к застежке его брюк, что пробудило в нем волнующее воспоминание их первой встречи.

— Если вы не против, я придам им еще блеска, пока вы стоите.

Грегор заметил, как сияли ее глаза этим утром. Губы были темными, нижняя губка казалась влажной и манящей. Член его стал наливаться силой, и Грегор торопливым жестом велел ей продолжать, избегая соблазна попросить совсем о другой услуге.

Она, несомненно, готова. Эта мысль пришла ему в голову, когда он стоял, глядя на нее сверху вниз. Да, если бы он был на месте ее хозяина, было бы крайне сложно преодолеть искушение изменить ход событий. «Или, быть может, я совсем потерял ясность ума в этих обстоятельствах?» — подумал он. Мысли не слушались Грегора, и это сердило его.