Голос греха - Такэси Сиота

— …Да.

— Если так любишь путешествовать, почему бы тебе не стать сопровождающим в турпоездках?

«Кто-нибудь, расскажите этому человеку про харассмент», — подумал Акуцу. Все, потупив взгляд, сосредоточенно ждали, когда закончится это совещание.

— Так, в общем, сегодня у нас действительно предварительное обсуждение. Хоть плачьте, хоть смейтесь, но осталось меньше трёх месяцев. Чего бы это вам ни стоило, но достаньте мне сенсацию. На этом всё.

Как только была дана команда разойтись, репортёры, словно крысы, бегущие с тонущего корабля, бросились из комнаты заседаний. И Акуцу, чтобы больше не находиться рядом с Тории, проворно поспешил к лестнице и стал спускаться на нижний этаж, где располагался отдел культуры. Сегодня вечером ему нужно доработать интервью с Синохара Мидзуки.

В автомате он купил кофе латте в бумажном стаканчике и вернулся к своему рабочему столу. Хотя это было то же здание, но воздух здесь и в комнате совещаний различался так же, как в Осаке и Якусиме.[103]

— А, с возвращением, журналист-расследователь…

Подхватив ироничное замечание редактора, другие репортёры, занимавшиеся миром искусства, посмотрели на Акуцу с сочувствием.

— Томита-сан, вы никого не знаете, кто мог бы что-то знать о преступниках, причастных к делу «Гин-Ман»?

— Кто же этим занимался?.. Но сюда они всё равно не приедут.

Глядя, как Томита слегка стучит ребром ладони по горлу, Акуцу почувствовал себя глупо. Со всего размаху опустился на стул. Проверил корпоративную почту на ноутбуке: пришла информация, касающаяся опроса об отделе, в который ему хотелось бы перейти. Анкета представляла собой не простой бланк, где нужно было отметить желаемое место перехода; в ней нужно было указать причины этого и описать темы, которыми планируешь заниматься в дальнейшем. После пытки у Тории у Акуцу не было никакого желания вникать в это, поэтому он закрыл анкету. Удивительно было то, что нет ни одного отдела, куда он хотел бы пойти работать, и ни одной темы, которой хотел бы заняться. В голову приходил только отдел культуры, который как раз и нужно было исключить. Вообще за все пять лет работы здесь он ни разу самостоятельно не создал ни единого проекта.

— А, совсем забыл… Тебе посылка пришла.

Томита подкатился на стуле на колёсиках и достал с книжной полки бандероль. Иногда им случалось получать письма или открытки, касающиеся статей, но получение бандероли — довольно редкое явление.

— От преступников, наверное.

Не отреагировав на шутку Томиты, Акуцу взял маленькую коробку и вернулся на своё место. Сел на стул и взглянул на наклеенный на коробку бланк с данными отправителя.

Кимура Юкио…

Не успел он подумать, что это имя ему знакомо, как в глаза бросился адрес: Нагоя, район Минами. Это же тот самый пожилой мужчина, которого он расспрашивал на днях в его доме… Отклеивая плёнку, Акуцу подумал, что, наверное, он что-то там забыл. Сначала вытащил что-то, завёрнутое в газету.

— О! Аппетитные огурцы…

Там оказались три прекрасных огурца, которые он видел в саду около дома Кимуры. Видимо, тот запомнил, что Акуцу назвал их аппетитными. Несмотря на некоторое чувство стыда, Акуцу была приятна доброта Кимуры, который специально прислал огурцы внезапно посетившему его дом журналисту.

— Это от дедушки, которого я на днях расспрашивал в Нагое. Правда, с точки зрения работы, «урожая» не было.

— Всё-таки старые люди великодушны… Угости одним.

Акуцу бросил огурец редактору. Ловко поймав его, Томита внимательно осмотрел овощ и с улыбкой произнёс:

— Надо посолить и съесть вместе с хвостиком.

Акуцу положил завёрнутые в газету огурцы на стол и вытащил из коробки белый конверт и компакт-диск в пластиковом футляре. Диск был белый, без единой надписи.

Ещё в конверте было письмо — несколько сложенных вместе листов писчей бумаги. Акуцу развернул его. Вверху синими чернилами было написано: «Господин Акуцу Эйдзи». Красивый почерк; написано, скорее всего, авторучкой. Величественные иероглифы, которые не так просто читать. Акуцу, со стаканчиком латте в руке, внимательно просматривал текст письма.

«Мужчина по фамилии Яманэ, которого Вы упоминали, — вероятно, Яманэ Дзиро».

Когда Акуцу прочитал эту фразу, от удивления у него перехватило дыхание. Он отставил стакан и схватил письмо обеими руками.

Это было послание с извинениями. Кимура рассказывал, что работал учителем, но признание в том, что Яманэ был его учеником, потрясло Акуцу до глубины души.

Кимура подробно описывал, как он был классным руководителем Яманэ во втором и третьем классах средней школы, сколько беспокойства доставлял ему этот печально известный хулиган, как и после окончания школы он присматривал за ним.

«В то время Яманэ был уже совсем взрослым, ему было 27 лет. Слабохарактерный, к тому же нигде не работал. И, что самое ужасное, разыскивался по подозрению в угоне автомобиля».

Как раз когда полиция интересовалась местонахождением Яманэ, а Кимура впервые узнал, что тот разыскивается как преступник, и волновался за него, сам Яманэ влетел к нему в дом. Честный Кимура считал, что ему прежде всего нужно явиться в полицию, поэтому он обманул Мидзусиму и дал Яманэ уйти.

«На протяжении всех этих тридцати с лишним лет я чувствовал себя виноватым из-за того, что сказал журналисту Мидзусиме неправду. Когда тот пришёл во второй раз, меня не было дома, и я не смог принять его. Ещё тогда я должен был связаться с ним, но никак не мог решиться. Так и дожил до сегодняшнего дня…»

После того как Акуцу ушёл, Кимура позвонил Яманэ, который сейчас держит закусочную в Сакаэ, и попросил найти запись радиопереговоров.

«По словам Яманэ, на диске записан разговор по радиосвязи, о котором говорил Мидзусима. С тех пор Яманэ изменился к лучшему: живёт счастливо с семьёй и с детьми…»

— Надо же!..

Встав, Акуцу взял в руки диск. Его абсолютно не волновало, как изменился человек, которого он никогда не видел. Радиосвязь… Запись разговоров преступников… Он взволнованно открыл пластиковый футляр и вставил диск в ноутбук. Вытащив наушники из «Айпода», воткнул их в гнездо ноутбука. Автоматически началось воспроизведение голоса.

«Этот разговор состоялся 4 ноября 1984 года».

Послышался неприятный искусственный голос. Раздались режущие ухо резкие звуки. Затем пошёл голос живого человека, и начался разговор. Акуцу, полностью сосредоточившись на записи, открыл тетрадь, лежащую на столе. В ней в хронологическом порядке были записаны все случаи переговоров.

Время записи — 2 минуты 50 секунд. Некоторое время Акуцу сидел, уставившись в одну точку, потом вспомнил, что не дочитал письмо до конца, и резко схватил листы бумаги.