Сердце короля штормов - Александра Гринберг

Эрин всё же ткнула кулаком в мускулистое плечо, вцепилась в него пальцами так сильно, что побелели костяшки. Может, даже будут синяки, но оборотню они на пару минут – переживёт, короче. Под явно удивленным взглядом Шая она наклонилась к его уху и прошептала сердито:

– Так что будь добр, трахни уже своё сокровище. – Плечо под пальцами напряглось и дрогнуло, но Эрин держала крепко, насколько могла. – Потом разберёмся, кто тут несчастная феечка, а кто пернатое недоразумение.

Ладони Шая оглаживали спину с уже привычной нежностью, но ярко полыхающие глаза смотрели голодно и хищно. А улыбочка и вовсе была форменно непотребная.

– Что, прям здесь? – протянул он, дёрнув бровью. – А ты затейница.

– Да хоть бы и здесь, – фыркнула Эрин сердито, хотя лицо вновь предательски заалело. – Я не пойму, нравится тебе, что ли, надо мной измываться?

– Нравится, конечно! Ты ужасно милая, когда дуешься, – не стал спорить Шай. И, скотина пернатая, закинул её руки себе за шею и стиснул ещё крепче. Хотя, казалось, куда уж ещё. – Остынь, злючка.

Остыть попросту невозможно – не когда тебя целуют так горячо, по-настоящему, а не словно они выползли из сопливого романчика для трепетных дев. Жарко, глубоко, со всем пылом, который только мог найтись внутри боевого мага. И грёбаного грифона, да.

– Доверяешь мне? – наконец, с явным трудом отстранившись, поинтересовался он, по-птичьи склонив голову к плечу. И посмотрел так… выжидательно, с такой надеждой, что Эрин просто не смогла отказать себе в едкой усмешке.

– Пф, вот ещё! Доверять тёмному магу? Ищи дурочку!

И чтоб в этом ответе была хоть капля искренности.

Шай вот это прекрасно понял – наконец-то! – не принялся пускаться в свои самоуничижительные тирады. Зато принялся мстительно целовать-кусать её шею.

– Ладно-ладно, верю! Не урони только!

Её одарили обиженным взглядом, но отстраниться Эрин не дала. Сама поцеловала и сцепила руки на чужой шее.

– Вредина, – припечатал Шай.

И вдруг не то что обратился – словно перетёк в свою птичью форму. Под ладонями вмиг оказались перья, гладкие, жесткие; под ней – мускулистая спина и сильные бока грифона. Хорошо, что Эрин предпочитала брюки – лететь верхом на грифоне, без седла в куцей юбочке было бы тем еще номером. Грифон вздыбился и вздорно заклекотал, прежде чем на удивление аккуратно взмыть в воздух.

Эрин зажмурилась – не могла не зажмуриться, потому что страшно было просто невыносимо. Не хотелось смотреть вниз, не хотелось представлять, что будет, если она не удержится, если Шай не сможет её поймать…

Впрочем, и не представлялось – клятый дар провидицы оказался удивительно благосклонен к своей непутевой хозяйке и картиночки показывал сплошь привлекательные. Зелёное море леса где-то внизу, мерно перебирающее волнами море сбоку, древние камни крепости…

Смятые простыни, чужое дыхание на шее, плечах, ключицах, груди.

– Бездна, – выдохнула Эрин, мотнула головой и все же решилась открыть глаза.

В реальности оказалось ещё красивее, чем в дурном воображении. Синтар с высоты птичьего («Грифоньего», – с нервным смешком поправила себя Эрин) полёта оказался прекрасен. Не сырыми, промозглыми землями, в которых солнце светит только милостью местного пернатого лорда, а будто бы картинкой лучшего живописца. Зелень и магия, и воздух такой свежий, что дышать с непривычки тяжело. Спасибо завидному здоровью урождённого мага – простой человек непременно свалился бы в обморок и от насыщенного воздуха, и от избытка впечатлений.

Глаз Бури с высоты тоже выглядел… интересно. Шалаш и шалаш, ничего особенного, но Эрин вдруг поняла, отчего Шаю так нравится здесь: кругом на мили вокруг – только лес, сосны с густыми тёмно-зелёными кронами и поляна, на которой будто и не трава вовсе, а причудливый ковер из изумрудов и крошечных розовых бриллиантов – клевера.

Шай превратился обратно, едва они спустились на землю. И, прежде чем Эрин пришла в себя, да хотя бы дух перевести нормально смогла, её схватили за руку и потащили в упомянутый «шалаш».

Стоило только переступить порог ставшего почти родным домика, Шай бесцеремонно притиснул её к двери и поцеловал так, что из головы последней разум вымело.

– Глупая, – выдохнул Шай, едва отстранившись, – как же я могу тебя не хотеть, Эрин, если только о тебе целыми днями думаю? Эрин, ты же такая красивая… и совсем моя, совсем… правда же?

– И немного Бальтазарова, – буркнула Эрин. И первой потянула наверх простую светлую рубашку, которая, по её мнению, Шая только портила.

Мощные мышцы рук, груди, живота ощущались под ладонями будто стальные. Такую красоту скрывать под всякими тряпками попросту противозаконно! Не прикасаться к ней – тоже. А Эрин, хоть и водилась с Гильдией убийц, считала себя вполне законопослушной девочкой. Потому и принялась гладить, трогать, сжимать в ладонях… Пожалуй, не слишком томно и по-подростковому поспешно, но кто знает этих вздорных грифонов, вдруг передумает?..

Не передумает.

Всякие слова, которые можно было сказать, все дурные мысли сбились в один ком, да так и застряли в горле, а мозги превратились в кипящую жижу, стоило только Шаю запустить руки ей под рубашку.

Горячие губы коротко прижались к шее, а затем острые зубы сомкнулись на краешке уха, заставив Эрин вздрогнуть и судорожно выдохнуть.

– Н-не трогай уши, – промямлила она кое-как. – Не… нечестно!

Шай рассмеялся тихо и низко, отчего по коже пробежали мурашки.

– Честности не будет, маленькая фея. И пощады тоже. Я собираюсь сожрать тебя с потрохами.

И, схватившись за ворот её рубашки, совсем простой, рабочей, наверняка не подходящей для свиданий с потенциальным любовником, с треском разодрал ту на два лоскута.

– Животное, – фыркнула Эрин. – Нет, не грязное, а просто…

– О, заткнись, – закатил глаза Шай.

И, пресекая всякие ехидные комментарии, которые у Эрин уже и в помине не было, вновь полез целоваться. Его руки блуждали по всему телу, сильные, крепкие, горячие. В этих руках Эрин предпочла бы остаться навсегда, плавиться в них, таять от каждого шального прикосновения. От пальцев, ласкающих обнажённую грудь, то царапая, то сжимая; от ладоней, скользящих вниз по животу, и снова от пальцев, на сей раз дергающих застежку на её штанах. А уж когда Шай сжал её ягодицы в своих ручищах, выцеловывая шею так рьяно, что ни о чем думать не получалось вообще, Эрин и вовсе потерялась для этого бренного мира.

Ну просто потому что.

Кажется, до постели, неприбранной с утра, Шай чуть не тащил её на руках, умудряясь избавляться от одежды, своей и её, прямо на ходу. На подушки и скомканное одеяло, по крайней мере, они упали уже без неё – Эрин только и успела, что выдохнуть, прежде чем её накрыло чужое сильное тело. Да так и умерла – потому что живым настолько хорошо быть не может.