Вне правил - Джон Гришэм

– Мне дадут срок?

«Ты уже сидишь, так что привыкай». Я прикидывал возможные сроки. Если Шон Кинг умрет, думаю, двадцать лет за умышленное убийство при смягчающих обстоятельствах или, возможно, пятнадцать за непреду-мышленное убийство. Если он выживет, то от трех до пяти за нападение при отягчающих обстоятельствах. Поскольку я не готов поделиться этими соображениями, то отвечаю уклончиво:

– Давай обсудим это, когда все прояснится.

– Но срок, похоже, дадут?

– Похоже, дадут.

Мы оба молчим, и слышно, как где-то вдалеке хлопают двери. Охранник громко на кого-то матерится. В оплывшем левом глазу Тадео набухает слеза и скатывается по разбитой щеке.

– Не могу поверить. Этого просто не может быть! – произносит он едва слышно.

«Если ты не можешь в это поверить, подумай о бедном рефери и его семье».

– Мне пора, Тадео. Увидимся завтра в суде.

– Я должен там быть в этом? – спрашивает он, показывая на свой оранжевый комбинезон.

– Боюсь, что да. Но это первое слушание.

В понедельник в девять утра я нахожусь в шумном зале суда с кучей других адвокатов и прокуроров. В углу под присмотром вооруженных приставов сидит группа угрюмого вида мужчин в наручниках и оранжевых комбинезонах, скованных одной цепью. Они – новые арестованные, и это их вторая остановка на судебном конвейере. Первой было помещение в тюрьму. Их вызывают по одному, снимают наручники, и они предстают перед судьей – одним из двадцати в нашем судебном аппарате, который проводит предварительное слушание. Судья задает им несколько вопросов, наиболее важный из которых – есть ли у них адвокат. Адвокат имеется у немногих, и судья назначает остальным государственного защитника. Возле клиента появляется адвокат и советует ничего не говорить в его отсутствие. Устанавливаются сроки следующего появления в суде.

Однако у Тадео Запаты адвокат есть. Называют его имя, и мы вместе предстаем перед судьей. Лицо Тадео опухло еще больше. Едва в зале осознают, что это тот самый парень, о котором только и говорят, – тот самый многообещающий боец в смешанных единоборствах и звезда «Ютуба», – как приглушенные разговоры сразу стихают.

– Тадео Запата – это вы? – спрашивает судья, впервые проявляя интерес к происходящему.

– Да, сэр.

– И я полагаю, мистер Себастиан Радд является вашим адвокатом.

– Да, сэр.

Сзади появляется помощник прокурора.

Судья продолжает:

– В настоящий момент вам предъявляется обвинение в нападении при отягчающих обстоятельствах. Вам это понятно?

– Да, сэр.

– Мистер Радд, вы объяснили своему клиенту, что обвинение может быть переквалифицировано на более серьезное?

– Да, сэр, он понимает.

– Кстати, какие новости о состоянии рефери? – спрашивает судья у помощника прокурора, как будто тот лечащий врач.

– Насколько мне известно, состояние мистера Кинга по-прежнему критическое.

– Очень хорошо, – говорит судья. – Мы встретимся здесь через неделю и посмотрим, как будут обстоять дела. До этого момента, мистер Радд, мы не будем рассматривать вопрос об освобождении под залог.

– Разумеется, ваша честь.

Наступает очередь следующего. Тадео уводят, и я шепчу ему:

– Увидимся завтра в тюрьме.

– Спасибо, – говорит он и кивает матери, которая сидит в окружении плачущих родственников. Она эмигрировала из Сальвадора четверть века назад, имеет вид на жительство, работает в вечернюю смену в кафетерии и воспитывает кучу детей, внуков и разных родственников. Тадео и его успехи в боях без правил были ее билетом в лучшую жизнь. Мигель держит ее за руку и шепчет что-то на испанском. Он уже не раз побывал в жерновах нашей судебной системы и знает, что к чему.

Я обмениваюсь с ними парой слов, обещаю сделать все возможное, и мы вместе выходим из зала суда в коридор, где ждут репортеры – двое с камерами. Ради всего этого я и живу.

Утро выдалось очень напряженным. Пока я нахожусь в суде с Тадео, Джудит выполняет свое обещание и подает ходатайство о лишении меня права на общение с сыном даже на три часа перед Рождеством и два – в день его рождения. Она утверждает, что я никчемный родитель, представляю угрозу физической безопасности ребенка и оказываю на его жизнь «ужасное влияние». Она требует срочного рассмотрения. Какая патетика! Как будто ребенок действительно в опасности.

Контора двух Гарри готовит язвительный ответ, который я подам в суд в понедельник днем. Я опять даю отпор ее вечным попыткам поставить меня на то место, которого я, по ее мнению, заслуживаю. Ни один судья не удовлетворит ее требования, и ей это отлично известно. Но она делает это от злости и думает, что, пропустив меня через мясорубку в очередной раз, сумеет заставить меня плюнуть и уйти из их жизни. Мне даже хочется поскорее оказаться на этом слушании.

Однако сначала надо разобраться с другой проблемой. В среду она звонит на мой мобильник и с ходу заявляет:

– Сегодня после обеда нас обоих ждут в школе.

Вот как? Если не ошибаюсь, меня просят явиться в школу в качестве родителя всего второй раз в жизни. До сих пор Джудит, как правило, удавалось не посвящать меня в дела сына.

– Ладно, – соглашаюсь я. – А что случилось?

– У Старчера проблема. Он подрался в школе и ударил другого мальчика.

Меня так переполняет отеческая гордость, что мне с трудом удается скрыть радость.

– Господи, что произошло? – спрашиваю я, и мне хочется добавить еще вопросы типа: «Он победил?», «Сколько раз он ударил?» и «Тот второй был третьеклассник?», но я сдерживаюсь.

– Вот об этом и пойдет разговор на встрече. Увидимся в кабинете директора в четыре.

– В четыре сегодня?

– Именно! – подтверждает она безапелляционно и с апломбом.

– Ладно.

Мне придется перенести явку в суд, но это ерунда. Я не пропущу визита в школу ни за что на свете. Мой сын – домашний маленький мальчик, у которого никогда не было возможности проявить характер, – кого-то ударил!

Весь путь до школы я улыбаюсь. В большом кабинете директора вокруг кофейного столика стоят несколько стульев. Обстановка вполне непринужденная. Директрису зовут Дорис – она настоящий ветеран системы образования и за сорок с лишним лет в этой сфере повидала немало. Но у нее приятная улыбка и мягкий голос. Сколько подобных встреч ей пришлось провести? Джудит с Эйвой уже там – я им просто киваю, не говоря ни слова. На Джудит дизайнерское платье, и она выглядит сногсшибательно. Бывшая модель, демонстрировавшая нижнее белье, Эйва облачена в обтягивающие брюки из тонкой кожи и узкую блузку. Хоть мозг у нее величиной с песчинку, зато тело изумительное, будто его специально создали для обложки шикарного журнала. Обе женщины выглядят потрясающе, и видно, по крайней мере мне, что к этой встрече обе тщательно готовились. Но почему?