Ричард Длинные Руки - оверлорд - Гай Юлий Орловский

Веки его в какой-то миг чуть дрогнули, я понял, что одна из моих трех стрел ударила в самое яблочко. Но пленник молчал, не сообразив, что, смолчав, согласился с утверждением, что его прислал Гиллеберд. Как маг он силен, как рыцарь – благороден, но как шпион – простак, прокалывается даже при таком лопоухом следователе, как я.

Сэр Альбрехт недовольно засопел.

– Сэр Ричард, – предложил он, – отдайте его мне. У меня есть пара таких умельцев, что он к утру все расскажет! И своего Гиллеберда будет поносить всеми словами.

Пленник скривил губы, презрение его было столь велико, что не изволил даже раскошелиться на реплику. Я сказал задумчиво:

– Теперь… по нашим мужским понятиям… гм… я должен нанести ответный удар… Я знаю пару заклятий, которыми можно обрушить дворец короля Гиллеберда… Одно просто разрушит здание, а другое и вовсе расколет под ним землю, так что все рухнет в бездну… геенну, так сказать… Правда, оба заклятия довольно дорогие, но чего не сделаешь для такого великого человека, как мой сосед, Его Величество король Гиллеберд!

Щеки пленника посерели. В глазах метнулся ужас, но стоял он по-прежнему прямо, лицо гордое, левая нога чуть выдвинута вперед, насколько позволяют цепи, а плечи развернуты.

Барон Альбрехт оживился.

– Хорошо, хорошо, – произнес он, потирая руки. – Вы только скажите, сэр Ричард, каких компонентов недостает! Вмиг разошлю людей, всех колдунов и магов перетрясем.

Я отмахнулся:

– Да все есть. Даже на два дворца. Но берегу на особые случаи.

– Так это и есть особый! – возразил Альбрехт. Я сказал с сомнением:

– Да как-то еще не уверен…

– Что? – изумился барон. – К вам заслали такого врага, а вы не считаете это особым случаем?

– Нет, – ответил я честно.

– Почему?

– Да все не забываю, что я – гроссграф. Неважно, признали меня все лорды или нет, но для большинства я уже гроссграф. А это обязывает.

Пленник тоже смотрел с недоумением, Альбрехт спросил настороженно:

– К чему обязывает? Я вздохнул.

– Принимая регалии, принимаешь и все, связанное с ними. Не только власть, но ответственность и даже риски. Короли и банкиры… в смысле, ростовщики, самая опасная профа, даже если окружаешь себя телохранителями. Покушения – обыденность для королей и вообще любых элпээров.

Он переспросил:

– Элпээров?

– ЛПР, – сказал я, – в моем королевстве так называют лиц, принимающих решение. Я вот сейчас ЛПР, то есть еще не гроссграф, но принимаю решения за правителя всей Армландии. Такие люди, как понимаете, тоже мишени, да еще какие! Так что не расцениваю покушение, как личное оскорбление или месть. Это просто одно из средств государственной политики. Вынужден отдать должное королю Гиллеберду, он поступил дальновидно и мудро: не стал вторгаться большой армией в наши земли, что вызвало бы ненужный резонанс, а попытался просто устранить помеху весьма эффективно и с помощью точечного удара.

Барон Альбрехт морщился, кривился, зло гримасничал и даже хватался за рукоять меча при таком славословии заклятого врага, теперь уже явно врага и явно заклятого.

Пленник слушал с непроницаемым лицом, но в глазах я уловил сильнейшее удивление.

– Пожалуй, – проговорил я в раздумье, – поступим мы следующим образом. Признавая, что я вел себя достаточно грубо и вызывающе во дворце Его Величества короля Гиллеберда… в смысле, вел себя достойно и безупречно по-рыцарски, но для государя, гм, все же нормы несколько иные, а гроссграф – тоже государь в известном смысле… да, так вот, я предлагаю считать инцидент исчерпанным.

Оба смотрели на меня, вытаращив глаза. Даже пленник, уже изготовившийся к мученической смерти, набрал в грудь воздух и застыл так, а потом, поперхнувшись, закашлялся. Барон Альбрехт побагровел, но с усилием взял себя в руки. Глаза его сверкали, как обнаженные клинки.

– Сэр Ричард, – прорычал он, – но я настаиваю, чтобы в королевство Гиллеберда послали нашего человека!

– Нет, – сказал я.

– Не для прямой и немедленной акции, – пояснил Альбрехт настойчиво.

– А на тот случай, если какие местные круги убедят Его Величество короля Гиллеберда повторить нынешнее покушение…

Я задумался. Альбрехт смотрит немигающе, лицо дергается в злых гримасах, что для него очень нехарактерно. Зато, конечно, вполне убедительно для тех, кто его не знает.

Я посмотрел на пленника, тот превратился в слух, еще не верит, но не пропускает ни единого слова, ни единого жеста. Я вздохнул горестно, развел руками.

– Впрочем, вы правы. Я вообще-то надеюсь, что король Гиллеберд, известный своей мудростью и дальновидностью, предпочтет мир и торговые договоры бесконтрольному обмену ударами… но учитываю и то, что позиции лордов сильны и в его королевстве. Потому… гм… только на тот случай, если король все же поддастся их нажиму… эх, как не хочется!., все же придется принять меры предосторожности. Да, пошлите туда человека… нет, лучше двух.

И чтоб они действовали независимо один от другого. Если одного вдруг схватят, чтобы второй не медлил… В смысле, бил сразу. Или если что случится здесь, ну, вы понимаете… Барон Альбрехт отчеканил громко и кровожадно:

– Весь дворец со всеми его жителями – в бездну!.. Нет, сперва на мелкие камешки, так страшнее, а потом – в геенну!

Я вздохнул, повторил:

– Но только в крайнем случае!

– Как только на вас совершат покушение, – подтвердил барон.

– Как только преуспеют, – возразил я. Он сказал упрямо:

– Нет, даже если будет неудачное! Не спорьте, сэр Ричард, это касается всех нас. Как рыцарь вы сами за себя, но как гроссграф… это уже и наше дело.

Я всем своим видом постарался показать, как огорчен и вообще поник, хотел бы иначе, но любой правитель опирается на своих подданных и потому зависим от их мнения, вот и я с великой неохотой, но сказал роковые слова:

– Хорошо, хорошо… будь по-вашему. Как только здесь на меня попытаются совершить покушение, пусть сразу же нанесут ответный удар. Но только проверьте, чтобы король был именно во дворце. Если же тайком выедет в какой-нибудь загородный замок, разверзнем землю под тем его… местом пребывания. Я предпочитаю, чтобы случайных жертв было поменьше.

К пленнику подошли с молотками кузнецы. Он все еще не верил, но они сбили с него оковы и отшвырнули цепи. Я кивком указал на дверь из подвала. Пошатываясь, он начал подниматься по ступенькам, на верхней оглянулся, на лице все еше сильнейшее изумление.

– Сэр Ричард, насчет покушения…

– Слушаю вас, – ответил я почти любезно.

– А если Его Величество король Гиллеберд будет ни при чем?

– Как это?

– Если на вас попытаются совершить покушение ваши же лорды?