Небо одно на всех - Дарья Кожевникова

Но самым большим счастьем для Лорки все же были те минуты, когда Ваня просто держал в своей руке ее руку. Когда она впервые попыталась протиснуть свои пальцы в его стиснутую ладонь, он не понял ее жеста, взглянул на нее с удивлением. Но после этого сам начал протягивать Лорке руку при каждом удобном случае. Вот и сейчас по кладбищу к своей машине они дошли, взявшись за руки. Двое любящих и близких друг другу людей.

– Ну что, теперь домой? – тихо спросил Ваня, когда они уже выезжали на трассу.

– Домой, – согласилась Лорка. Думая о том, что отпуск подходит к концу, от чего ежедневный процесс ее возвращения в этот дом вскоре осложнится.

– А на работу тебе когда выходить? – спросил Ваня, мысля синхронно с ней.

– В ближайший понедельник. Хотя до праздников я основную часть работы буду делать на удаленке. А вот после Нового года мне придется изворачиваться, чтобы видеться с тобой. Только ты не подумай, это я не жалуюсь. Просто, наверное, тебе есть смысл поднатаскать меня за это время, чтобы у меня все получалось как можно лучше.

– Я об этом позабочусь. Мы с тобой поживем пока еще в этом доме. Проведем там вместе, сколько получится.

– А потом? – уточнила Лорка, насторожившись.

– Потом начнется твоя кочевая шпионская жизнь, если так и не надумаешь меня бросить.

– Так ты все еще надеешься от меня отделаться? – не без иронии спросила Лорка.

– Нет, – ответил он, глядя на дорогу. Сказал это так, что у Лорки дыхание перехватило. Она и представить себе не могла, что в это короткое слово возможно так много вложить! Но у Вани это каким-то непостижимым образом получилось, чего он, возможно, и сам не ожидал. «Нет, я не надеюсь от тебя избавиться. Нет, я, наоборот, боюсь, что это может случиться. Нет, я не знаю, как стал бы жить без тебя, потому что очень тебя люблю». Прокручивая в уме все эти непрозвучавшие фразы, Лорка потрясенно притихла. Ей вдруг вспомнились слова Марии Федоровны: «…мне страшно думать, что, при таком его характере, ему некем было бы заменить меня на этой земле». Слава богу, все-таки оказалось кем. И Лорка была счастлива, что имеет к этому самое непосредственное отношение. Она любила Ваню, любила почти до безумия. А он оказался из тех натур, которые тоже способны на подобное чувство, хотя и пытался этого не демонстрировать. Лорка, осознавая это, была готова наизнанку вывернуться ради него, больше не опасаясь, что его однажды начнет раздражать ее слепое щенячье обожание. Была готова забыть о том, кто он есть и почему они не могут зажить нормальной спокойной жизнью.

Жизнь сама им обоим об этом напомнила в самый неподходящий момент. Роковой звонок разорвал тишину на одиннадцатый день после похорон, в начале пятого утра. Тихий такой, но Лорка, только что крепко спавшая с Ваней в обнимку, вскочила как ужаленная, а сердце зашлось в бешеном темпе. Сидя на кровати и не спуская глаз с Вани, среагировавшего на звонок все же быстрее ее, она вся обратилась в слух в ожидании того, что должно было сейчас прозвучать. Но сухой голос на том конце лишь продиктовал Ване адрес, а потом коротко произнес: «Поторопись!» – и отключился.

– Ванечка… Что?! – спросила Лорка задыхающимся голосом. Хотя и сама уже обо всем догадалась, глядя на этот, не обычный Ванин телефон.

– От старикана голосовое сообщение, – ответил он коротко, уже одеваясь, как по тревоге. – Пока меня не будет, ты на всякий случай собери все свои вещи. И старайся не показываться из дома, до тех пор пока я не вернусь.

– Хорошо! Вещи только мои собрать? Или наши? – Лорка выпуталась из одеяла, чтоб хотя бы проводить его до порога.

– Только твои. – Он уже был у дверей. – Этот телефон у меня со специальной многоступенчатой программой против обнаружения, но старикан уже на него звонил, так что рисковать нельзя.

– Хорошо… – пролепетала Лорка, глядя Ване вслед с крыльца веранды. Он уже садился в машину. А она даже не знала, чего ему пожелать на дорогу, хотя бы мысленно. Счастливого пути? Удачи? Наверное, и то и другое бы ему пригодилось. Но слова застряли в горле, как только Лорка вспомнила, куда и зачем он едет. В итоге, глядя на скрывающиеся за воротами габаритки, она прошептала срывающимся голосом, дрожа как от холодного рассветного воздуха, так и от переполнявших ее чувств: – Господи! Да хоть ты помоги ему избавиться от этого от всего!!!

Лорка ожидала, что Ваня вернется где-то к обеду. Но не дождалась даже к ужину, который старательно приготовила, хотя и подозревала, что вряд ли у Вани будет хороший аппетит в этот день. Просто надо было себя чем-то занять. Хоть чем-то! Потому что этот день, эта первая их разлука по такой причине, когда рядом уже не было Марии Федоровны, начал в полной мере демонстрировать Лорке, как непроста будет избранная ею жизнь. И сколько теперь в ее жизни будет тревог, даже близко не сравнимых с каким-то глупым расстройством из-за несчастной угнанной машины.

С наступлением темноты, особенно тоскливым в безлюдном доме, где Лорка сегодня отчего-то даже свет не решилась включить, она себе уже места не находила. Металась от веранды к кухне, от кухни к спальне, потом в гостиную и нигде долго не задерживалась. Разве что возле портрета Марии Федоровны, с которой, будь та жива, могла бы поговорить. А теперь лишь прошептала коротенькую молитву к той, которая теперь наверняка знала о своем сыне все. Даже то, что происходит именно в эту минуту.

«Я прошу вас, помогите ему, если сможете! – шептала Лорка, глядя на тускло поблескивающее в сумерках стекло на портрете, за которым угадывалось хорошо знакомое ей лицо. – Я сама не могу этого сделать, но у меня такое чувство, что именно сейчас что-то происходит! С Ваней! Недоброе! Может, это просто от того, что я сегодня точно знаю, куда именно он поехал? И мы с ним первый раз так расстались, что я осталась его ждать одна?»

Это был единственный аргумент, которым Лорка могла и пыталась себя успокоить: она сегодня одна, и лишь поэтому ей так тревожно. Но когда, уже глубокой ночью, Ваня наконец-то въехал в ворота, а задремавшая у кухонного окна, но мгновенно проснувшаяся Лорка выбежала ему навстречу, во двор, она сразу поняла: нет, были у ее сегодняшней тревоги и другие причины! Она уже видела Ваню, когда он возвращался из таких вот поездок, как-то так совпало, что три раза подряд. Но еще ни разу она не видела такой наглядной демонстрации выражения «лица на нем нет». А сейчас про Ваню можно было сказать только так, и никак иначе.

– Оставь меня, хорошо? – попросил он глухим и сдавленным голосом, просто проходя мимо замершей перед ним Лорки.

– Хорошо… – пролепетала она уже ему вслед. Вошла за ним в дом и услышала из ванной шум льющейся воды. Он всегда шел прямиком под душ по возвращении из таких поездок, она это знала. Но на этот раз Лорке было тревожнее прежнего, а потому она решилась к нему войти. Он стоял, обнаженный и жесткий, как камень, ссутулившись под бьющими в него струями воды. При Лоркином появлении приподнял голову, и ей вдруг стало страшно: на нее смотрел другой человек. Ваня, но резко постаревший сразу на несколько лет.