Лучший из худших - Дмитрий Николаевич Дашко

– Говори, сука! Не испытывай моего терпения!

– Гвоздь велел, – выдавил из себя он.

Час от часу не легче. Теперь к непонятному Упырю добавился ещё более загадочный Гвоздь. Интересно, какую любимую мозоль я ему отдавил? Как говорится, всё чудесатей и чудесатей!

– Гвоздь… Что за Гвоздь?

– Он здесь главный.

– Главный бандит? – высказал догадку я.

– Можно сказать и так. Здесь все темы – его.

– А я тут при чём?

– Ты помог должнику Гвоздя и оскорбил его людей. Другие и за меньшее платили смертью.

– Понятно, – протянул я.

Вот и аукнулась мне история в Олином доме. Кто ж знал, что вмешавшись, я разворошу целый муравейник. Эх, правильно папа в своё время говорил: не хочешь зла – не делай добра. И почему я его не слушал? Шёл бы тогда себе мимо. Ну, то есть на другой балкон бы перелез. Но теперь уже поздно пить «Боржоми» и прочие газированные минеральные воды. После сегодняшней заварушки Гвоздь крепче любить меня не станет.

Уйти в бега? Империя большая, конца и краю нет, всегда найдётся укромное местечко для беглеца. Но как-то не улыбается всю жизнь сидеть в схроне, не выказывая даже носа на улицу.

Дождаться прибытия полиции, сдать им «языка», расписать, что и как… Ну-ну, и что потом? Я бы не особо надеялся, что Гвоздя прихватят. Наверняка он башляет сколько надо и кому надо. Такие люди всегда выходят сухими из воды, так что охота на меня продолжится с азартом пуще прежнего.

Короче, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Полиция, милиция – всё потом. Сначала надо нанести превентивный удар, а дальше будет яснопонятно. Единственное, что заставит Гвоздя отказаться от планов на мой счёт, его физическое устранение, так что придётся поработать ликвидатором. Работа для меня прежде незнакомая, но… не боги горшки обжигают, в конце концов. Все с чего-то начинают. Вот и я начну с Гвоздя. Надеюсь, на нём и закрою эту страницу моей биографии.

Что касается деталей, вроде адресов, паролей и явок, так на что мне «язык»? У него и поспрашиваю, заодно и попрактикуюсь в методике ведения допросов. А что делать с ним потом… Только валить, здесь без вариантов. Живой он мне не больно-то и нужен.

Есть и другой момент – раненый Санников. Его обязательно нужно подкинуть в город, причём максимально срочно.

– Вы ведь сюда не пешочком притопали? – поинтересовался я.

– Что? – не сразу сообразил собеседник.

– Я говорю: от города далеко. Вы же сюда не грибы собирать пешком притопали или на электричке…

– На двух машинах приехали. Они здесь, неподалёку находятся, – довольно бойко ответил пленник.

– Покажешь? – добродушно улыбнулся я.

– А что мне за это будет? – заинтересовался он.

Я пожал плечами:

– Ну что, что… Не будешь делать глупости – останешься в живых, – с честной рожей сообщил я.

Что называется, мастерство не пропьёшь. Ещё в школе я занимался в театральном кружке и даже пару раз играл главные роли. Правда, раньше думал, что это всё больше благодаря папиному спонсорству, но… видимо, определённые задатки актёра у меня на самом деле имелись. Пленный поверил моим словам. Хотя… выбора у него всё равно не имелось.

Глава 23

До этого дня мне не доводилось убивать людей, но в прямой, как доска, ситуации (либо ты – либо тебя) для достоевщины и заламывания рук просто не нашлось места. Эти парни не испытывали моральных терзаний, когда устроили засаду на наш грузовик. Почему я должен страдать, лишая их жизни?

Тем более руки этих козлов уже были обагрены кровью водителя и сопровождавшего нас унтера. Я специально проверил, нет ли в кабине выживших. К сожалению, прямое попадание выстрела из гранатомёта не дало им ни одного шанса. Санникова тяжело ранили. Если бы мне повезло чуточку меньше, нас бы просто добили, ибо именно моя скромная персона стала поперёк горла криминальному авторитету по кличке Гвоздь; но и всех, кто был сегодня со мной, заранее списали.

Так что я нажал на спусковой крючок автомата с чистой душой и холодным сердцем. Уцелевший киллер выложил всё, что знал, и стал мне не нужен. Я отправил его к остальным, пусть варятся века вечные в одном котле. Чтобы ко мне не придолбались, вложил ему в руку оружие: всё должно выглядеть так, что я защищался, вступив в неравный бой с бандитами. Хватит тех эксцессов с судебной машиной, что катком проехались по мне в обоих мирах. И там и здесь я был осуждён несправедливо. Пора прекращать эту хрень, пока она не стала традицией.

Покончив с киллерами, я снова вернулся к грузовику, чтобы извлечь из него Санникова и перетащить в один из внедорожников, на которых приехали киллеры. Я, мягко говоря, не врач, но даже и мне стало понятно, что ефрейтор плох и, кажется, кончается. Его дыхание стало глубоким и слишком частым. Помню, как умирал дедушка на моих глазах, это было очень похоже на его последние предсмертные минуты.

Окажись здесь хоть целая хирургическая бригада с комплексом оборудования, даже она бы не помогла. Санников уходил. Было мучительно больно стоять, опустив руки, и молча наблюдать за этой картиной. Молодой, ещё недавно физически крепкий и спортивный мужчина делал шаг за ту грань, что отделяет жизнь от смерти.

Страшная тоска охватила меня. Хотелось завыть, заорать, воскресить и снова грохнуть сволочей, которые с ним сотворили такое. Движимый каким-то наитием, я присел возле него, ощутив, что во мне ещё осталось немного неизрасходованной маны. Что, если я попробую сделать то, чего прежде не доводилось – попытаюсь если не исцелить, так хотя бы повернуть вспять происходящие в нём процессы? Что не удастся мне, завершат медики. Главное, чтобы Санников жил.

Я не знал анатомию, имел приблизительное представление о физиологии, да и вообще был нулём без палочки в том, что касается медицины. Но я был просто обязан хотя бы попытаться, иначе воспоминания об упущенном шансе спасти друга будут преследовать меня всю жизнь. Тем более сотворить с ним нечто такое, что хуже смерти, я всё равно бы не смог.

Ладони коснулись тела ефрейтора, физический контакт придал мне сил и внёс ясность в мысли. Господи, помоги!

Я с удивлением обнаружил, что мои руки, словно у хилера, способны проникать через ткани человека. Оказалось, мне не нужны инструменты – все эти скальпели, зажимы и прочие приблуды. В теле Санникова застряли сразу три пули. Я нашёл их и вытащил из него. Выглядели они забавно;