Женщина перемен - Алла Холод

За 12 дней отпуска соленый бриз Андаманского моря выветрил из моей головы неотвязные мысли о Полине и неведомых мне Валентине и Роберте. Пряный воздух Юго-Восточной Азии настраивает меня на определенный лад, заставляет сердце биться медленнее. В этой точке земного шара жизнь для меня останавливается, время замедляет свое течение, размываются контуры реальной жизни. И только в самолете, вглядываясь в черную бездну по ту сторону иллюминатора, я будто углядела очертания сгущающихся надо мной туч. Я выпила виски и то ли спала, то ли дремала, пытаясь не следить за тем, как мучительно медленно течет время в долгом полете, но в какой-то момент, между небом и землей, в кромешном мраке безбрежного пространства за окном, мне вдруг стало страшно. То ли из безмолвия и черноты воздушного океана, то ли из тяжелой спутанной дремы на меня наползло предчувствие чего-то неотвратимого и опасного, какой-то неясной угрозы, способной поставить под сомнение саму мою жизнь. Я попыталась стряхнуть наваждение, выпила еще виски и укуталась пледом в очередной безуспешной попытке заснуть.

Меня ждали. Я не беру с собой в отпуск мобильный телефон, ибо незачем — отвечать на пустые звонки означает ненужную трату денег, а важным звонкам приходить неоткуда. Я и сейчас не взяла телефон, чтобы не вызвать вопросы Максима. Но по приезде первое, что я сделала, — включила аппарат и с жадностью стала его проверять. За это время мне несколько раз позвонили из «Белой лилии», два раза пытался выйти на связь Илья (это было вчера), и Аня оставила эсэмэску: «Как приедешь, сразу позвони». Я откликнулась немедленно, и Аня пригласила меня приехать, как только смогу. Я пообещала явиться завтра с утра. Звонок из «Белой лилии» был от Альбины Николаевны, я набрала ее номер, и она, казалось, обрадованная моим звонком, пригласила меня встретиться, если, конечно, я располагаю свободным временем и желанием повидаться. О, я им располагала! Еще как располагала! Я постоянно думала о том, что сейчас, когда курс занятий кончился, доступ в «Белую лилию» для нас троих практически закрыт. Под каким предлогом можно было бы туда явиться вновь? Как затесаться в доверие к Альбине? Что предпринять, чтобы иметь хотя бы доступ в их помещение? Ничего не придумывалось. Приглашение Альбины так меня обрадовало, что я не могла скрыть своей радости по телефону.

— Я так привыкла ходить в центр, — начала лепетать я в оправдание своего щенячье-радостного тона, — он стал так много для меня значить…

— Тем более! — подхватила Альбина. — Тем более будет приятно повидаться и кое-что обсудить. Для нас наши ученики — величайшая ценность, и нам тоже очень грустно с ними расставаться. Многие идут с нами рука об руку уже не один год.

Илье я перезванивать не стала — думала сначала увидеться с Аней и потому была весьма неприятно удивлена, когда, придя к ней, застала там его. Он открыл мне дверь, улыбнулся, сказал «наконец-то», помог снять верхнюю одежду. Я настолько опешила, что осталась стоять в сапогах, думая, не следует ли мне немедленно прервать этот не начавшийся визит. Если у них закрутился роман, мне здесь делать нечего.

— Аня на кухне, жарит гренки, не может прерваться, — объяснил Илья. — Она вчера позвонила, сказала, что ты вернулась, и я немедленно приехал, чтобы тебя увидеть. Надеюсь, ты не против? Я вам не помешаю?

Я сглотнула ком, и, мне показалось, так громко, что это слышал даже Илья. Он еще — как назло — непонятно чему улыбнулся. Чтобы сгладить неловкость, я протянула ему пакет из дьюти-фри, в котором была бутылка «Курвуазье» и коробка шоколадных конфет с марципаном. Илья не удержался, заглянул внутрь и заметил:

— Уважаю.

Мы с Аней обнялись, словно были подругами не пару месяцев, а всю жизнь, и я стала хлопотать с сервировкой, выполняя Анины распоряжения. Достала чашки и блюдца, заварила ароматный японский чай, в то время как она разложила на большом подносе горячие гренки с беконом, помидорами и сыром.

— Ну что ж, девочки, мы с вами не виделись с прошлого года, давайте поздравим друг друга с наступившим годом, — предложил Илья, и мы с удовольствием выпили коньяка и набросились на горячие гренки.

Мы болтали о том о сем, не зная, как перейти к теме, о которой все трое только и думали. Наконец я не выдержала.

— Пока я была в отпуске, мне звонила Альбина, она приглашает меня встретиться.

— Мы все получили приглашение, — ответил Илья, — они подвели итоги наших занятий, и каждому индивидуально предлагают разные программы дальнейшего обучения. Кому тренинги по личностному росту, кому целенаправленные комплексные программы по различным направлениям.

— Мне предложили личностный рост, — встряла Аня. — Они сочли, что курс по преодолению кризисной ситуации я прошла успешно, но мне не хватает веры в перспективу.

— Я так и поняла, что они хотят продолжать с нами сотрудничать, — заметила я.

— Да уж что тут непонятного? — отозвался с набитым ртом Илья. — Мы курочки, несущие золотые яйца. Причем курочки, уже проверенные и оболваненные. Нам можно впарить что угодно.

— Я так поняла, что их много, этих программ? — спросила я, обращаясь к Илье. — А если и не много, то, во всяком случае, несколько. Но нас-то не очень интересует личностный рост, правда?

— Правда, — кивнул Илья. — Твоя Полина явно шла у них по другой линии. И Роберт тоже.

— Значит, надо пытаться попасть в ту программу, по которой работали с ними, — заключила я.

— Держи карман шире! — хмыкнула Аня.

— Почему же? — не согласился с ней Илья. — Думаю, это возможно, просто для этого нужна легенда.

Оказалось, пока меня не было, Аня и Илья уже нанесли свои визиты в «Белую лилию» — к Рождеству там, оказывается, был устроен праздничный фуршет: шампанское, пирожные, канапе, все как полагается.

Аня вернулась из Питера 4 января, Илья вскочил в поезд сразу же, как только получил приглашение от Альбины, так что оба посетили мероприятие, но практической пользы не вынесли почти никакой. В круг избранных им никак было не попасть. Лучезарно улыбающийся гуру предложил Ане прохождение курса личностного роста и пообещал блестящую карьеру. К Илье отнеслись несколько прохладнее, видимо, как он ни старался, но изобразить личность, переживающую тяжелый кризис, ему не очень удалось. И первоначально выбранная им версия о пресыщенном беспутной жизнью разочарованном плейбое обеспечила ему лишь приглашение на курс углубленного самопознания.

— И ты согласился? — поинтересовалась я.

— А что делать? — пожал плечами Илья. — Выбора-то нет, отойти от них в сторону я не могу. Придется довольствоваться тем, что предлагают.

Потом мы начали спорить. Я утверждала, что вся проблема в том, что у Ильи нет плана действий, он не представляет себе, по какому пути должно идти расследование, а значит, надо вернуться к тому, что мы уже обсуждали, — к обращению в официальные органы.

— Пойми, ты не сыщик, ты несколько месяцев крутишься возле этой «Лилии» и можешь крутиться еще год с тем же результатом! — настаивала я. — Твое присутствие на курсах ничего не дает. Ты не имеешь доступа к их документам, можешь только наблюдать, и больше ничего. Какой во всем этом смысл?