Старая тайна, новый негодяй - Галина Владимировна Романова

Выпускников в том году было предостаточно, аж целых четыре класса. И на то, чтобы просмотреть личное дело каждого ученика, у меня ушло почти сорок минут. Аракеляна среди них не было. Александр тоже не значился. Я убрала бумаги в коробку и потянула другую, выпуска следующего за этим года. Еще сорок минут нудного перелистывания пожелтевших от времени бумаг с фотографиями. Опять пусто. Следующий год — тоже нулевой результат. Отчаяние потихоньку начало овладевать мною. Как я была уверена, что здесь мне повезет. А вышло, что вытянула пустышку. Поглазев с минуту на ровные ряды коробок, со вздохом потянула еще одну. Вероятность того, что там найду то, что меня интересует, ничтожно мала, потому что учащиеся этого выпуска были старше меня не на три, четыре и пять лет, а всего лишь на два. Что само собой исключалось. Аракелян выглядел старше. Да и Александр на моего ровесника никак не тянул.

Разложив бумаги прямо на полу, я без особого интереса их просматривала. В папке, которая таяла прямо на глазах, оставалась всего пара личных дел, когда я натолкнулась на то, что нужно. Правда, не совсем то, что искала, но это объясняло все или почти все.

Со старой фотографии из-под низкой челки наискось на меня угрюмо смотрел покойный ныне Володька Волков!

Ну, конечно же! Он очень стремился к тому, чтобы свести меня с Аракеляном, вот и снабдил его подробностями стародавней истории. А тот мне ее и выболтал, лаская глазами каждый дюйм моего тела. Что-что, а это делать он умел. Смотреть и говорить негромко, подчиняя своей воле. А уж если все это связать общими воспоминаниями, то доверие становится полным и безоговорочным…

Так некстати вспомнив о Сергее, я погрустнела. Что я здесь делаю, интересно, среди пыльных коробок с пожелтевшими бездушными бумагами? Ну, убедилась я, что он мне солгал. А дальше? Он же сам признавался мне в том, что не безгрешен. Наполняло душу лишь желчное злорадство, что Александр теперь тоже развенчан, но облегчения-то это не принесло. Ребята врали мне. Врали, преследуя каждый свою цель. Вернее, цель у них была одна. И что с того? Криминала-то нет никакого! И это никак не объясняет ни той таинственности, которую напускает на себя Аракелян, внезапно появляясь и внезапно исчезая. Ни той настойчивости, с которой Александр принуждает меня к замужеству с ним. Ни гибели Володи, ни покушений на меня и на Игоря. Это вообще ничего не объясняет, кроме одного… Волкову просто до боли в печенках хотелось, чтобы мы с Аракеляном были вместе. Почему?!

— А откуда я знаю! — Горелов развел руками. — Может, вину за собой какую чувствовал, может, еще что.

Мы сидели в его кабинете уже с полчаса и разговаривали. Правда, говорила в основном я, а Витя Горелов все больше слушал и насупленно молчал. Когда я закончила, он выдал мне эту фразу и тут же полез в стол за сигаретами.

— Витька! — Мне почему-то казалось, что он чего-то недоговаривает. — Если тебе что-то известно, расскажи, не томи, бога ради! Я уже не знаю, что думать и что делать! Такая неразбериха вокруг. Дай сигарету!

— Ты же не куришь, — изумился он и, стукнув пачкой о ребро ладони, выбил мне сигарету. — Крепкие, Даш, зачем травиться?

— Все одно умирать когда-нибудь. — Я чуть не разревелась от досады на то, что все мои старания оказались напрасными. — Если в кювет не улечу, так с лестницы свалюсь, какая разница!

— Ты это… брось, не хандри! — прикрикнул на меня Горелов и, подумав, выдернул из моих пальцев сигарету, так и не дав прикурить. — Удумала мне тоже, курить! А насчет аварии твоей вот что скажу…

Я обратилась в слух и стала ждать какого-нибудь неожиданного поворота в нашей вяло текущей беседе. Но Горелов меня разочаровал, рассказав о преступной группе, которая подобными фортелями разводит лохов на бабки.

— Ты же сама говорила, что покорябала ему бок, так? — спросил он, закончив говорить.

— Так.

— Вот тебе и ответ! — обрадовался непонятно чему Горелов. — Припугнули бы бедную овечку, она бы и денежки выложила, не став дожидаться милиции. Такие крутые ребята о страховке речь не ведут. Им подавай наличные и сразу.

— Но они же уехали, — возразила я. Рассказ его меня не убедил. Я считала, что намерения у ребят были куда более серьезные.

— Конечно! Ты же в кювет свалилась. Нужны им лишние неприятности?! А вдруг ты разбилась насмерть, вдруг покалечилась, это ведь уже статья. Поняла?

Витя улыбнулся ободряюще и обрадованно потер руки. Думаю, в предвкушении моего ухода. Но я его разочаровала, вдруг попросив:

— Горелов, будь человеком, дай почитать дело об убийстве жены Аракеляна.

То, как он отреагировал на мои слова, не могло меня не насторожить. Витя сначала тоскливо сморщился, будто у него заболели все зубы разом. Потом чертыхнулся вполголоса, затем для чего-то чиркнул себя по горлу ребром ладони и снова что-то пробормотал почти беззвучно. При этом он сознательно смотрел мимо меня на противоположную стену, на которой висел портрет нынешнего президента.

— Витя!!! — уже с заметной угрозой в голосе произнесла я. — Какие-то проблемы?! Я ведь не уйду! Не поможешь, не видать тебе тогда сауны в подходящее время. И… и про девочек из управления я все знаю.

— Шантажируешь, Дарь Михална? — понимающе закивал он головой, покраснев до самых ушей. — Ну, ну…

— Горелов, будь человеком! Я ведь не шучу! — взмолилась я, заведомо зная, что мой шантаж он мне простит.

— Ладно. — Он посмотрел на часы. — У меня сейчас есть минут двадцать свободных. Поехали пообедаем где-нибудь, заодно и поговорим. Здесь как-то…

— Понятно! — обрадованно закивала я, вспомнив про истину о стенах с ушами. — Поехали!

Мы вышли из отделения, загрузились в его «десятку» и минут через пять затормозили у кафе, славившегося звуконепроницаемостью своих отдельных кабинетов и скромностью обслуживающего персонала.

Горелов вызвался сделать заказ сам, остановившись на мясной солянке, рыбе под маринадом, каких-то экзотических салатах и мороженом.

Дождавшись заказа и ухода официанта, он выглянул в коридор, осмотрелся, затем плотно прикрыл дверь и, сев на свое место за столом, зашептал мне почти в самое ухо:

— Дело почитать я тебе, Дашка, не дам, вот так-то!

— Для этого нужно было тащить меня сюда?! — возмутилась я.

— Почитать не дам, а рассказать в деталях могу. — Горелов окунул ложку в солянку, заставив две черные маслины заколыхаться утлыми суденышками в жирном бульоне. — Только давай сначала поедим, я голоден.

Мы молча съели солянку, салат и приступили к рыбе. Горелов закончил быстрее меня. Вытерев пальцы салфеткой, он поболтал ложечкой в подтаявшем мороженом и решительно отодвинул от себя креманку.

— Ну его, мороженое это… А в том деле, Даш, так до сих пор ясности и нет. Человек срок тянет, а установить истинного преступника так и не удалось. Но это опять-таки мое мнение. Его никто и никогда не спрашивал. Дело вел Волков. Перед начальством ответ держал он же.