Вишенка. 2 том - Поль де Кок

— Действительно, сударыня, случай… и потом бывает сходство, которое вас поражает… обманывает!

— Разве вы отыскали в опере какого-нибудь своего давнишнего знакомого? Вы мне ничего об этом не говорили.

— Я, милый друг? Но я сидел рядом с оркестром… и был очень доволен музыкой.

— А только что говорили, что ничего не слышали… Господин Шалюпо, очень странно!..

Леона и его жену его разговор этот мало занимает, посидев еще немного, встают и прощаются с госпожою де Фиервиль, для которой этот скорый отъезд как будто неприятен.

— Как! Вы уезжаете, — говорит она, — но вы только что приехали… Вы со мной так церемонны.

— Нам предстоит сделать еще много визитов, — холодно отвечает Леон, — и у нас очень мало свободного времени, потому позвольте засвидетельствовать вам наше почтение.

И с этими словами молодые супруги кланяются и уезжают.

Вишенка вздохнула свободнее, вышедши от госпожи де Фиервиль, а Леон, взяв ее за руку, сказал ей:

— Успокойся душа моя, мы сюда долго не заглянем. Если бы тетка моя приняла нас приветливо, была бы хотя немного любезна с тобою, я бы сказал тебе: «Хотя изредка, но надо с ней встречаться». Получая от нее в ответ только иронию, насмешки, злобные слова. О! В таком случае, моя гордая тетушка, не бойтесь, мы не потревожим вас своими визитами.

После отъезда молодых супругов господин и госпожа Шалюпо тоже хотели уехать, но госпожа де Фиервиль ни за что не желала их отпустить, она усадила возле себя сухопарую, высокую даму и, держа ее за руку, сказала:

— Прошу вас, не оставляйте меня так скоро, посидите еще немного. И потом мне очень хочется знать ваше мнение… о жене моего племянника. Скажите мне, моя красавица, как вы ее находите?

— Я… боже мой… вы знаете, я не имею привычки наблюдать. Наконец… у всякого свой вкус, эта дама хорошенькая, конечно… но, такая красота мне не нравится… Нет ничего правильного в чертах ее лица… они ни греческие, ни римские… не знаешь, что это такое.

— Я с вами согласна… не знаешь, что это такое… Мне очень нравится это определение!.. А вы господин Шалюпо… каково ваше мнение?

Господин Шалюпо был погружен в свои размышления, и жена крепко ущипнув его за руку, воскликнула:

— Как, опять! О чем вы думаете, Неморин? Скажите! Сейчас же скажите!

Неморин с живостью поднял голову и, стараясь придать себе невинный вид, отвечал:

— Ни о чем, душенька, клянусь тебе, ни о чем…

— Гм. Какое вы чудовище, Неморин! Вы, верно, мечтаете о какой-нибудь вашей новой победе… Если бы вы знали, милейшая госпожа де Фиервиль, какой ловелас мой муж!..

— В самом деле!.. Господин Шалюпо — соблазнитель?..

— Не думайте этого, сударыня, жена моя шутит!

— Нет, милостивый государь, я не шучу!.. К тому же вы довольно известны в свете своими похождениями! И если бы я хотела сказать все, что я знаю… все, что вы сделали ужасного! Ах, моя милая, все мужчины негодяи, и вы очень счастливы, что вы вдова…

— Вы не говорите то, что думаете, моя милая, — отвечала, улыбаясь, госпожа де Фиервиль, — но я возвращаюсь к моему вопросу: господин Шалюпо, как вы находите жену моего племянника?

— В самом деле, муж мой должен это знать, потому что он достаточно смотрел на эту даму!

— Я! — бормочет смущенный Шалюпо. — Но я ее не знаю…

— А! Это уже не даром! — говорит длинная, сухая, дама, бросая яростный взгляд на своего мужа. — Вы ее не знаете… Не знаете дамы, которая только что сейчас отсюда вышла?

— Ну да… нет… не знаю… то есть знаю теперь. Но прежде я ее не знал….

— Кто вас спрашивает, знали ли вы ее прежде? Вас спрашивают, как вам показалась ее наружность?

— Наружность?.. Такая, как у всех. В ней нет ничего необыкновенного…

— Гм! Коварный обманщик… а почему вы так раскраснелись, смотря на эту даму?..

— Может быть, от холода.

— Здесь не холодно..

— Ну, так от жары.

— Послушайте, мой милый господин Шалюпо, — начала вкрадчивым голосом госпожа де Фиервиль, — позвольте мне вам высказать откровенно, что мне сейчас пришло в голову, надеюсь, что вы не сердитесь… потому что я нахожу, что, право, ни вам, ни супруги вашей сердиться тут не на что.

— Говорите, моя добрая, — возразила госпожа Шалюпо, которую тревожат все эти предисловия.

— Вот что, друзья мои, в то время как у меня сидел мой племянник с женою… я подумала… мне показалось… я очень могу ошибаться…

— Ради бога, моя милая…

— Мне показалось, что, увидев жену моего племянника, господин Шалюпо был поражен, удивлен так… как будто встретил особу, которую он знал прежде, но, по причинам, которых я не могу знать, желал скрыть, что он ее узнал.

— У вас необыкновенно верный взгляд, моя красавица, — сказала госпожа Шалюпо, — действительно, лицо моего мужа выражало все это и еще многое другое. Отвечайте, Неморин, так ли говорит госпожа де Фиервиль?

— Это все неправда, то есть, извините, я хочу сказать, что госпожа де Фиервиль ошибается… не знаю, почему вы непременно хотите, чтобы я знал эту даму…

— Боже мой! Господин Шалюпо, мы совсем этого не хотим, я вас просто спросила; в этом нет ничего удивительного, если вы где-нибудь прежде встречали госпожу Дальбон. Она не из числа тех хорошо воспитанных молодых девушек, которые оставляют свою мать для того только, чтобы перейти в объятия супруга. Племянник мой имел глупость жениться на той, которую он… вероятно, встретил на каком-нибудь публичном бале.

— А Неморин часто ездил в Мабиль и Прадо… я имею доказательства…

— Не знаю, почему всегда желают выставить меня гулякой… негодяем… волокитой… Право, сударыни, вы же меня пытаете! Но нам не надо забывать, госпожа Шалюпо, что мы сегодня обедаем у дядюшки… а он ждать не любит… он садится за стол в четыре часа… это не по-столичному, но он уже так привык.

И супруги прощаются с госпожою де Фиервиль, которая провожает их до дверей, осыпая их любезностями и выражениями дружбы.

Оставшись одна, тетка Леона сказала себе: «Этот господин Шалюпо знает жену моего племянника… несомненно. Я открою эту тайну… я узнаю прошлое Агаты».

Через несколько дней после своего визита к госпоже де Фиервиль Леон и жена его отправились в театр. Это единственное развлечение, которое они пользовали себе, живя в Париже, потому что они не ездили ни на балы, ни на вечера, ни на концерты, но театр нравился Вишенке, может быть из-за воспоминаний, что она сама некогда играла на сцене.

Молодые супруги приехали в театр, где давали драму, привлекавшую толпу зрителей. Леон спросил себе ложу, и к нему явилась, чтобы проводить его туда, старая и чрезвычайно полная женщина с угреватым красным лицом; на ней было платье с цветными разводами, приподнятое на боках, как у пастушек на картинах Ватто; на голове ее был чепчик с измятыми цветами, прикрепленный к огромной черной фальшивой косе и фальшивыми же кудрям.