Шизофрения. Найти и потерять себя - Натан Файлер

Гипотеза заключается в том, что эти незаметные аномалии в головном мозге, появляющиеся в самом начале жизни, являются пусковыми механизмами так называемой шизофрении, только позднее, взаимодействуя с нормальными процессами созревания.

Это может происходить во время «синаптического прунинга», когда наш подрастающий головной мозг избавляется от лишних нейронных связей, сформированных в младенчестве. Возможно, что мозг с аномалиями слишком рьяно берется за сокращение, и это провоцирует странные мысли, ощущения и поступки, которые мы называем «шизофренией». Такая теория объясняет, в частности, почему симптомы редко проявляются до полового созревания[81].

Хотя подобные теории, несомненно, обрели последователей в последние десятилетия, без противников тоже не обходится.

«Какой смысл в головном мозге, не реагирующем на окружающую среду?» – вопрошает профессор Джон Рид, с которым мы уже встречались.

Он убежден, что аномалии, которые можно наблюдать в головном мозге у «шизофреников», идентичны тем, что возникают вследствие травмы или насилия в раннем детстве. Профессор, таким образом, говорит о «травмогенной нейропаталогической модели», отстаивая при этом утверждение, что любые аномалии в мозге «шизофреников» не обязательно являются причиной заболевания и не могут сами по себе свидетельствовать о болезни[82].

Похоже, что мы добрались до извечного вопроса: что было раньше, курица или яйцо?

Все это тяжеловато уместить в голове, правда?

Если вас это утешит, то, когда я начинал эту книгу, я понятия не имел, что доберусь до страницы 187 и напишу слова «травмогенная нейропаталогическая модель». Такого не предугадаешь, сам удивляюсь.

Так что если вы чувствуете, что голова слегка идет кругом, я гарантирую, что в этом вы не одиноки. А еще я могу вас заверить, что не все специалисты в сфере охраны психического здоровья занимаются поиском причин.

Есть и совсем другие направления работы.

«Я считаю, что поиск причин – это дорога в никуда», – заявляет доктор Джоанна Монкриф.

Еще во время учебы на медицинском факультете Джоанна находила многие общепринятые практики психиатрии проблематичными. Она вспоминает свою первую практику в психиатрической клинике – уже тогда ей стало понятно, что людей здесь подавляют и ограничивают, а не лечат.

Это было во второй половине 1980-х. Джоанна читала работы Томаса Саса. Она знала, что существуют разные точки зрения на психические расстройства, но тогда ей оставалось только склонить голову и сдавать свои экзамены. Сегодня она консультирующий психиатр и одна из основателей «Сообщества критической психиатрии» (Critical Psychiatry Network). Эта организация стремится поменять чрезмерно «медицинский» взгляд на психические расстройства.

«Я думаю, мы должны смотреть на шизофрению как на черту характера или личностную особенность, – говорит мне доктор Монкриф. – Мы могли бы думать о ней, как мы думаем о склонности выходить из себя или нетерпеливости. У всех наших черт характера есть биологическая составляющая, и все они подвержены влиянию событий нашей жизни. Но мы никогда не сможем сказать, что тот или иной аспект поведения вызван этим, этим и этим. Мне кажется, что с шизофренией дело обстоит так же. В конечном итоге, это просто еще один загадочный способ человеческого существования»[83].

Мне нравится такой гуманный взгляд, и я вспоминаю свой разговор с психологом, доктором Люси Джонстон. Мы ней говорили о том, как люди с диагнозом «шизофрения» часто очень восприимчивы, чутки к настроению и состоянию других людей, чувствительны. Она уверена, что генетики совершают ошибку, концептуализируя такое состояние как биологическую уязвимость или болезнь, а не особенность характера, которая (при определенных обстоятельствах) может стать и преимуществом. Мы, например, надеемся, что медсестры – очень чуткие люди, но мы не станем говорить о «генетической предрасположенности к сестринской профессии». В этом отношении мы, похоже, склонны оценивать такое качество как «восприимчивость» исходя из результатов. А результат, как известно, часто зависит от внешних факторов и не может являться признаком того, что человеку недостает чего-то фундаментального, что с ним что-то «не так» или что он на что-то изначально не способен.

Одна из причин, по которой Джоанна Монкриф так скептически относится к научному поиску причин психических расстройств, состоит в том, что до сих пор все открытия в этой области не смогли никак изменить клинический результат. После ухода с должности директора Национального института психического здоровья Томас Инсел заключил: «Я провел в институте 13 лет, продвигая нейронауки и генетику к пониманию природы психических расстройств. Когда я оглядываюсь назад, я понимаю, что преуспел в том смысле, что мы опубликовали множество прекрасных статей, написанных прекрасными учеными, и мы потратили на это, смею сказать, огромные суммы – что-то около 20 миллиардов долларов. И все же я не думаю, что мы хоть на сантиметр продвинулись в уменьшении числа самоубийств и госпитализаций, в улучшении лечения для десятков миллионов людей с психическими расстройствами»[84].

«Думаю, надо прекратить гоняться за причинами и спросить себя, как жить с такой проблемой? – говорит Монкрифф. – Как мы можем помочь людям вести наиболее комфортную и богатую жизнь? Как нам понять, почему именно людям с такими особенностями сложно функционировать в обществе? Есть ли способ организовать наше общество так, чтобы этим людям легче было жить полной жизнью?»

Об этом стоит подумать, потому что сейчас наше общество, кажется, вовсе к такому не приспособлено.

Сейчас мы на примере посмотрим, как социум может повернуться спиной к определенным своим членам.

Летом 1985 года в ирландской деревеньке Баллинспиттл, что в графстве Корк, две девочки-подростка рассказали, что видели, как статуя Девы Марии – стоящая в гроте у дороги, в пяти метрах вверх по крутому каменистому холму – начала вдруг двигаться. Слух разлетелся быстро, СМИ подхватили историю, и люди тысячами повалили к статуе. Многие просто любопытствовали, многие хотели посмотреть, провести небольшую службу и помолиться. В недели и месяцы после первого свидетельства не менее ста тысяч человек совершили паломничество к статуе.

Тут же началась целая волна сообщений о новых движущихся статуях и других необъяснимых явлениях в местах католического почитания по всей стране.

Одним из таких мест стала деревня Ратданган – крошечное поселение в долине гор Уиклоу. На перекрестке здесь стоит деревенский паб, напротив – небольшой магазин и почтовое отделение. Местная газета за 20 сентября 1985 года описывает, как пустынная местность изменилась в одночасье. Около пяти сотен человек собралось за зданием администрации, где на каменном постаменте, одетая в раскрашенную голубую накидку и блаженно глядящая поверх толпы, стояла Леди из Ратдангана. Репортер Тони Мерфи докладывает: «Я слышал, как юноша с акцентом жителя южного Уиклоу говорит своим друзьям: “Глядите, она все время шевелится, руки то вверх, то вниз. Она всю ночь так делает”. Друзья его, впрочем, не выглядели слишком убежденными».