Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима - Нюма Дени Фюстель де Куланж

Этот же великий греческий историк сообщает нам, что у афинян был свой особый ритуал, который они всегда строго соблюдали при основании колоний. В одной из комедий Аристофана довольно подробно описывается происходившая в таких случаях церемония. Изображая комическое основание города птиц, комедиограф, конечно, имел в виду обычаи, которые соблюдались людьми при основании городов. Вот почему Аристофан выводит на сцену жреца, который зажигает огонь и призывает богов, поэта, который поет гимны, и прорицателя.

Павсаний путешествовал по Греции во времена Адриана.

В Мессении он расспросил жрецов об основании города и передал нам их рассказ. Это событие, не очень давнее, происходило во времена Эпаминонда. За три столетия до этого мессеняне были изгнаны из своей страны, но, рассеянные среди других греков, лишенные отечества, с благочестивым усердием сохраняли свои обычаи и религию. Фивяне хотели вернуть мессенян в Пелопоннес, чтобы разместить под боком у Спарты врага, но самым трудным оказалось убедить в этом мессенян. Эпаминонд, имея дело с суеверными людьми, счел нужным использовать оракула, который предсказал мессенянам возвращение на родину. Удивительные знамения показали им, что их боги, отвернувшиеся от них в то время, когда они потерпели поражение и были изгнаны из своей страны, вернули свое расположение. Тогда этот робкий народ решил вернуться в Пелопоннес, следуя за войском фивян. Теперь предстояло решить, где построить новый город, так как нечего было и думать о том, чтобы вернуться в древние города; эти города были осквернены завоевателями. На этот раз они не могли обратиться к Дельфийскому оракулу с просьбой об указании места для нового города, поскольку пифия была на стороне спартанцев. По счастью, у богов были и другие способы выказать людям свою волю. К мессенянскому жрецу во сне явился один из богов его народа и сказал, что хочет поселиться на горе Итома, и предложил людям следовать за ним. Итак, место для нового города было найдено, оставалось только узнать, какие обряды требуются для основания города, поскольку мессеняне их забыли. Они не могли воспользоваться обрядами фивян или какого-либо другого народа, а потому абсолютно не понимали, как построить город. Но тут, очень кстати, приснился сон другому мессенянину; боги приказали ему отправиться на гору Итома, найти растущее рядом с миртом тисовое дерево и копать землю в этом месте. Он сделал все, что повелел бог, и откопал урну; в урне оказались листы из олова, на которых был начертан подробный ритуал священной церемонии. Жрецы немедленно записали ритуал в свои книги. Они не сомневались, что до завоевания страны урну в этом месте зарыл мессенянский царь.

Теперь, зная ритуал, можно было приступать к основанию города. Прежде всего жрецы принесли жертву, обращаясь к древним богам Мессении, Диоскурам, Юпитеру Итомскому, древним героям, известным и уважаемым предкам. Все эти покровители страны, очевидно, оставили их, согласно верованиям древних, в тот день, когда враг захватил их страну. Теперь мессеняне умоляли их вернуться. Они произносили священные молитвы, искренне веря, что убедят богов поселиться в городе вместе с гражданами. Этим людям было очень важно поселить богов в своем городе, и можно сказать с уверенностью, что именно это было единственной целью религиозной церемонии. Точно так же, как товарищи Ромула выкопали яму, считая, что там будут покоиться маны их предков, современники Эпаминонда призывали своих героев, божественных предков и богов страны. Они верили, что молитвами и обрядами смогут привязать этих божественных существ к земле, на которой собирались поселиться, и заключить их внутри огороженной территории. Они сказали им: «Пойдемте с нами, о божественные повелители, и живите с нами в этом городе». Первый день посвятили жертвоприношениям и молитвам. На следующий день наметили границы города под пение религиозных гимнов.

В первый момент вызывает удивление, когда узнаешь из сочинений древних авторов, что не было города, даже самого древнего, который бы не претендовал на то, что знает имя основателя и дату основания. Однако в этом нет ничего странного, поскольку из людской памяти не могли исчезнуть воспоминания о священной церемонии по случаю основания города. В городе ежегодно отмечалась годовщина основания с совершением жертвоприношений. Афины, как и Рим, праздновали день своего рождения.

Часто случалось, что в уже построенном городе селились колонисты или завоеватели. Им незачем было строить новые дома, потому что им никто не мог помешать занимать дома побежденных, но они должны были выполнить священный обряд основания, то есть установить свой очаг, зажечь священный огонь и разместить своих богов в новом жилище. Это объясняет утверждения Фукидида и Геродота, что дорийцы основали Лакедемон, а ионийцы Милет, хотя и те и другие обнаружили эти города не только построенными, но и очень древними.

Эти обычаи ясно показывают, чем был, по мнению древних людей, город. Окруженный священной оградой, раскинувшийся вокруг алтаря, он был священным жилищем богов и людей. Вот что Тит Ливий говорит о Риме: «В этом городе нет места, которое не было пропитано религией и не занято каким-нибудь божеством. Его населяют боги». То, что Тит Ливий сказал о Риме, мог бы сказать любой человек о своем городе, поскольку если город был основан в соответствии с религиозным обрядом, то поселял на огороженной священными стенами территории богов-покровителей, которые, можно сказать, врастали в землю, чтобы никогда ее уже не покидать. Каждый город был святилищем; каждый город можно было бы назвать святым.

Поскольку боги были навечно связаны с городом, люди тоже не должны были покидать место, где обосновались их боги. Существовало взаимное обязательство, своего рода договор между богами и людьми. Как-то народные трибуны высказались в том смысле, что Рим, опустошенный галлами, не более как груда развалин, тогда как в пяти милях от Рима в прекрасной местности расположен полностью отстроенный, большой, красивый город, покинутый жителями после завоевания римлян, а потому следует переселиться из разрушенного Рима в этот город под названием Вейи. Но благочестивый Камилл возразил: «Наш город основан в соответствии с религиозными обрядами; сами боги выбрали это место и поселились здесь вместе с нашими отцами. Как бы ни был он разрушен, но он остается обителью наших богов». И римляне остались в Риме.

Основателем города являлся человек, совершивший религиозный обряд, без которого не могло быть города. Он устанавливал очаг, на котором должен был вечно гореть священный огонь. Молитвами и обрядами он призвал богов и навечно поселил их в новом городе.

Так что понятно, каким уважением пользовался этот святой человек. При его жизни люди видели в нем создателя культа и отца города; после смерти он становился общим предком для всех последующих поколений. Для города он был тем же, чем первый предок для семьи, – Lar familiaris – семейным ларом. Память о нем сохранялась навсегда, как огонь, который он зажег. Существовал культ основателя города, он считался богом, и город поклонялся ему как своему богу. Ежегодно на его могиле совершались жертвоприношения.

Известно, что Ромулу поклонялись, установили его культ, у него был свой храм и свои жрецы. Сенаторы могли отнять у него жизнь, но не могли лишить культа, на который он имел право как основатель города. В каждом городе точно так же поклонялись тем, кто основал город. Кекропс и Тесей, которых считали основателями Афин, имели в Афинах свои храмы. Абдеры приносили жертвы своему основателю Тимесию, Фера поклонялась Ферасу, Тенедос – Тену, Делос – Анию, Кирена – Батту, Милет – Нелею, Амфиполис – Агнону. Во времена Писистрата Мильтиад (принадлежал к роду Филаидов – одному из самых влиятельных в Афинах) основал колонию на Херсонесе Фракийском; после смерти ему установили культ «согласно принятому обычаю». Гиерону Сиракузскому, основателю города Этна, со временем был установлен «культ как основателю города».