На качелях любви - Галия Мавлютова

– Кто это – Соколов? А-а, понятно, – небрежно отмахнулся Зимин, дескать, сейчас не до Соколовых всяких, нам личные проблемы решать надо, – Даша, я вас заберу в шесть со стоянки.

Еще одно стояние под дождем мне не перенести. Любопытных прошу не беспокоиться. Мои брови взгромоздились маленьким домиком, а глаза превратились в небольшие озера. Или – блюдца. Кому как нравится.

– Олег Александрович, почему это вы меня со стоянки заберете? – возразила я.

У меня даже голос задрожал от обиды. Зимину не понять моего позора. В прошлый раз я мерзла на автостоянке больше двух часов. И если бы мне не удалось сосватать двух недоумков посредством просмотра модного в определенных кругах «Острова», я бы повесилась на ремешке старенькой сумочки. Почему – старенькой? А новенькая по-прежнему болтается в торговом сайте, ждет, когда мне заплатят бешеный гонорар. К тому же вешаться на ремешке старой сумочки не так страшно, ведь в душе самоубийцы всегда будет теплиться надежда, что он не выдержит тяжести и лопнет, и юная жизнь обязательно продолжится, но уже в ином качестве.

– А откуда еще? – удивился он. – Не из редакции же. Здесь любопытных глаз много.

И Зимин убежал. А в коридоре замелькали чьи-то фигуры, тени, люди заторопились по неотложным делам именно в ту минуту, когда меня неожиданно остановил Зимин. Я долго думала, как должна вести себя девушка, если ей назначает свидание начальник крупной корпорации? Она имеет законное право обидеться на начальника и гордо отказаться от назначенного свидания. И, вообще, многое может сделать обиженная девушка – написать жалобу прокурору, подать иск в суд или обратиться прямо к президенту, в конце концов, с устным заявлением на обидчика. Но ведь я сама хочу этого свидания, мечтаю о нем, жду, надеюсь. Оно мне во сне снится – это желанное свидание. И где спрятана истина, я пока не знала. Моника Левински использовала любовное свидание в корыстных целях. Подруга директора Всемирного банка эксплуатировала любовника в течение продолжительного времени, пока коллеги и сотрудники не озверели от зависти. Они пошли в ополчение на влюбленных, но подруга банкира была уже далеко и с бабками в кармане, а директор до сих пор всеми способами отнекивается от любого вида любви, какие существуют на белом свете. Редкая девушка побежит жаловаться общественности на причинение и нанесение тяжкой обиды лицом высокого ранга. Но я не хотела использовать Зимина в качестве денежной прибавки к жалованью. Для меня он был целью, а не средством. Если в конце концов мне удастся добиться его расположения, значит, в скором времени я смогу достичь тех высот, которые наметила себе. Я стану звездой. Ведь мне так хочется попасть на звездный небосклон. Мне не столь нужны деньги, как подруге банкира и референтке американского президента. Я заработаю свои, а Зимин мне нужен иначе, чем этим девушкам. Олег Александрович ценен своим чувством ко мне, и все. Разумеется, я заслужила его внимание. Ведь Дарья Добрая – редкая девушка. Таких мало на нашей планете. На этой высокой ноте я подошла к автомобильной стоянке. Нашла взглядом машину Зимина. Отличный автомобильчик, со вкусом подобран. Мне подойдет такая машина. Марку я не успела определить, только дизайн оценила. Примчался Зимин, швырнул меня на заднее сиденье, и мы плавно вырулили за пределы нашего маленького городка под названием «Северное сияние».

– Даша, а что, если мы заедем к вам? – сказал Зимин, не оборачиваясь.

Видимо, именно так и соблазняют молоденьких девушек – с налету, с разбегу, с разгону. Интересно, а кто кого соблазнил первым – банкир подругу или она его? Коридоры Всемирного банка широки, но не беспредельны, оба могли невзначай столкнуться желаниями. И он поехал к ней, ведь у него семья и дети. Положение, должность. И все это оказалось под ногами общественного попрания. Несмотря на внутреннее сопротивление, я согласно кивнула. А куда мы могли поехать? В ресторан не поеду. Уже третий день я сижу на диете. После посещения злачного заведения в компании с Никитой Чайкой у меня завелся режим строгой экономии. Да и на сумочку коплю: деньги, уже заработанные, но еще не полученные, лежат в кассе и ждут благословенного часа, когда их можно будет беспрепятственно потратить на облюбованную ерунду.

В коммунальной квартире было тихо. Соседи еще ехали в трамваях и троллейбусах, добираясь до дома муниципальным транспортом. Если бы не роскошный автомобиль Зимина, я тоже ползла бы после работы, как гусеница, изнывая от невыносимых запахов в общественных перевозках.

Мы вошли в комнату. И произошло то, что должно было произойти. Зимин огляделся. Его поразило несоответствие ситуации. Он случайно попал в чистую и скромную обитель девушки, приехавшей в Питер из провинции. В редакции я выглядела иной, чем в этой скромной келье. И Зимин сразу потерялся. Его величавый вид несколько увял. Убогая комната не предназначалась для тайных свиданий. В ней можно было переночевать, переодеться, перечитать тексты перед сном, минут пятнадцать, не больше, перекусить, в общем, это жилище существовало для сплошного «пере...». Для высокой любви оно явно не годилось. Я подошла к окну. Зимин вздохнул и положил мне руки на плечи. Мы все понимали. И ничего не могли поделать. Его пальцы плавно скользнули вниз, нежно тронули мои ключицы. Я передернулась. Все можно было пережить, ведь эта комната создана для разных «пере...». Но Зимина не было рядом со мной. Нет, он стоял позади меня, его руки гладили мою шею. Истовая ласка привела меня в содрогание. Все это было. Но ничего не было. Я вдруг осознала, что Зимина нет в этой комнате. Он находится сейчас в другом месте. Его тело отделилось от сознания. Душа здесь, а разум отсутствует. Раздвоенность любимого мужчины испугала меня. Я хотела получить всего Зимина, а мне досталась всего лишь половина.

– Олег, я так не могу, – прошептала я, выдергивая шею из его рук.

– Как – так? – раздраженно спросил он.

– Ну – так, не могу и все, – сказала я, выскальзывая из его рук.

– Понимаю, ты не хочешь в этой комнате, – сказал он и прижал мою голову к себе, поцеловал затылок.

– Нет, ты ничего не понял, это не из-за комнаты, тебя здесь нет, слышишь! – громко вырвалось у меня.

И тут же за дверью послышались глухие шаги, наверное, вернулись с работы соседи. Сейчас начнут греметь кастрюлями и тарелками, выискивая на кухне вечернее пропитание.

– Не слышу, – сказал Зимин, – понимаешь, у меня проблемы – марши несогласных, политика, депутаты, бизнес, все это выводит меня из нормальной колеи. Это моя работа, но мне плохо, очень плохо, Даша, – сказал Олег Александрович и сел на диван.

Я оглянулась, чтобы посмотреть на него. И вдруг поняла, что совсем его не знаю, не чувствую, не слышу. Это меня здесь нет, это я нахожусь в другом месте. Я так ждала этого свидания, мечтала о нем, грезила во сне. И вот случилось чудо. Он пришел, а я не знаю, что мне делать, как себя вести, о чем говорить. Я попыталась проникнуть в его душу, чтобы окунуться в пылающий огонь, опалить крылья, сгореть дотла, лишь бы не сожалеть потом о бездарно прошедшем свидании, не кусать локти и губы, не злиться и не изводиться. Мне казалось, что я упускаю из рук птицу счастья. И ничего не могла с собой поделать. Не каждый способен воспользоваться единственным шансом, дарованным ему судьбой. Наверное, я из тех, кто не очень способен.