Боги слепнут - Марианна Алферова

– Логос, что ты замышляешь?

– Ничего тайного и дурного. У меня такое чувство… Да нет, не чувство, а знание… Ведь я обнимаю весь мир, Минерва, в отличие от тебя. Так вот, с Земли вам не удрать. Я ещё точно не ведаю, почему. Но… – Логос тряхнул головой, – не удрать. Так что придётся постараться и старушку нашу как-то обустроить. И стараться придётся всем, и богам, и людям.

– Ты слишком о себе высокого мнения, Логос, – усмехнулась Минерва. – И если ты думаешь, что я попадусь на такую хитрую уловку и расскажу тебе, как мы уберёмся с Земли, то ты ошибаешься.

– Ладно, сестрица, не тяни. Это ни к чему. Уж как гладиатор могу сказать точно – не поможет.

– Хорошо, идём.

– Куда?

– В покои Беллоны. Я исполню твою дурацкую прихоть. Напоследок.

Порция расхаживала по своей маленькой тесной спаленке и не могла уснуть. Была уже глубокая ночь, а она все ходила взад и вперёд, и сама мысль о том, чтобы лечь в постель и прижать голову к подушке, как к раскалённому камню, внушала отвращение. Весь день она разбирала письма. Каждое – как крик, как вопль – хриплый отвратительный вороний грай. Каждое кричало о разном, и все вместе об одном и том же – все желали чьей-то смерти, разорения, заточения, осуждения. Все призывали на голову ближних несчастья и беды, обвиняли других в воровстве, нечестии, измене. Да что же это? С ума они все сошли, что ли? Какая-то женщина требовала, чтобы у её соперницы случился выкидыш. Она желала смерти нерожденному дитяте. Другая призывала все кары на голову молодых людей, которые вместе с её сыном изнасиловали девушку. Сын этой женщины попал в карцер, а двое его дружков почему-то избегли наказания. Теперь несчастная мать хотела, чтобы эти двое, свалившие всю вину на её сына, погибли или получили страшные увечья. Право же, этой женщине следовало лучше воспитывать сына, и тогда бы не случилось несчастья. И не надо было никого проклинать.

Бывали и другие письма, конечно. Люди просили помочь вылечить, помочь деньгами, устроить детей в какой-нибудь престижную академию, женить сына на богатой наследнице, организовать ночь любви со знаменитым актёром. Письма, в которых просили денег на лечение, или на летний отдых детей, или денег на покупку нового авто – простого, обыденного, незлобливого – складывались на стол толстой секретарше, она что-то писала в ответ на эти просьбы, иногда прикладывала чеки или звонила в благотворительные фонды. Для себя Крул оставлял послания с просьбами о любви актёров и гладиаторов – эти заявки Крул обсуждал со своими помощниками. Плосколицые широкоплечие здоровяки громко ржали над каждой строчкой, обсуждая, кто из них в этот раз сыграет роль желанного любовника и сколько за это получит ауреев. Их матерям стоило лучше воспитывать своих сыновей.

У Порции не было сил дольше оставаться в этом гадюшнике и с утра до вечера сортировать отвратительные послания. Каждый вечер она клялась, что не вернётся к Крулу. И каждое утро отправлялась на работу свою, как на казнь.

В первую стопку она складывает письма, где просили кого-нибудь убить. Во вторую – где желали, чтобы соседей ограбили. В третьей оказывались пожелания пожаров. Пожары почему-то были наиболее популярны. Три дня назад одна женщина умоляла, чтобы сгорела базилика, где её дочь приговорили к трём годам карцера. И базилика запылала, подожжённая сразу с трех сторон. Что сгорит сегодня.

Порция не знала.

Порция покосилась на постель. Как хорошо было бы лечь и заснуть. Но она не заснёт. Подушка обожжёт, кровать облепит липкими простынями. Что же делать? Как заснуть, не ложась? Как заглушить бесконечное верченье слов в голове – пожары, пожары, пожары, убитые, покалеченные…

Тиберий.

Старика она вспоминала постоянно. Сегодня после работы специально прошла мимо дома Элия в Каринах. Знала, что Тиберий сейчас там живёт. Увидела. Он стоял, опираясь на палку, у дверей и разговаривал с какой-то женщиной. Порция прошла мимо, на мгновение остановилась, даже кивнула. Даже улыбнулась. И Тиберий нехотя кивнул в ответ.

Не знает…

Как хорошо, что он не знает! Это просто счастье, что Тиберий не знает.

Элий был прав – не надо было голосовать за Бенита. О боги, почему она не послушалась Элия. Ей так хотелось проголосовать за Бенита! Вот и проголосовала. Исполнила желание. О боги, почему Элий погиб! Если бы он был жив, она бы дала обет во всем и всегда слушаться Элия. Элия – а не своих глупых желаний.

Да, Элий погиб. Но в этом-то Порция не виновата. Хотя бы в этом. Но перед Элием она тоже испытывала чувство вины. Они так нехорошо расстались. Она бы могла принять его предложение работать в канцелярии. Сейчас ей бы не пришлось унижаться перед этим мерзким Крулом. А вдруг Бенит не знает о письмах? Может такое быть или нет? Вдруг он думает, что исполняет совсем другие желания – помогает кому-то деньгами, жертвует на лечение, образование. Риторские школы в их трибе стали бесплатными. Бенит сдержал слово. К тому же он создал общество «Радость», каждый член которого получил право на отдых на берегу моря во время отпуска, на посещение специальных дешёвых магазинов и стадионов. Все как обещал. Надо пойти и рассказать Бениту обо всем. Не может человек днём создавать общество «Радость», целовать детей, а по ночам жечь чьи-то дома.

Порция услышала шум в соседней комнате. Ну наконец-то её мальчик вернулся. Неужто занятия длятся допоздна? Да нет, не занятия, наверняка застрял у какой-нибудь девчонки. Надо ему сказать, чтобы был осторожнее – сейчас на улицах так неспокойно.

И тут Порция сбилась с мысли. То есть она постоянно сбивалась, перескакивая с одного на другое. Но сейчас все мысли просто застопорило от ужаса. И ужас был вызван запахом. Запахом дыма…

Порция отворила дверь в соседнюю комнатку. Её мальчик сидел на кровати спиной к ней. Плечи обтягивала чёрная туника.

Запах сделался ощутимее.

Понтий услышал скрип двери и обернулся. Но ничего не сказал. Нагнулся и принялся расшнуровывать сандалии. Порция подошла ближе. Юноша поднял голову. На щеке чёрный мазок сажи. Будто кто-то его пометил.

– Что случилось? – спросила она охрипшим голосом.

– Тебе-то чего? – огрызнулся он и отшвырнул снятые башмаки в угол.

Сомнений не осталось. Даже тени сомнений.

– Что вы сегодня сожгли? Базилику? Или что-нибудь другое?

– Завтра узнаешь. Из вестников. Она больше не могла на него смотреть, выскочила из комнаты и захлопнула дверь. Нет, нет, Бенит про все это не знает. Не может знать. И все же.. идти к нему или нет? Идти или нет? Но ведь кто-то должен сказать Бениту, что творят исполнители. И что там в этих письмах. Решено: она пойдёт. Должна пойти. С Элием она ошиблась – с Бенитом не ошибётся.

Бедный мальчик! Порции следовало лучше воспитывать сына.

«Нападение на редакцию „Либерального вестника“ кое-кто считает спланированной акцией. Однако я усматриваю в этом лишь хулиганскую выходку. А то, что преступников не нашли, указывает лишь на неслаженные действия вигилов. Быть может, стоит сменить префекта? Гней Галликан».