Период распада. Апофеоз войны - Тим Волков

– Он не может умереть! Не может! – закричал Каша и вновь принялся делать парню искусственное дыхание. – Что же вы за люди такие?!

– Дед, садись в машину, – произнес Изолента.

– Это ты во всем виноват! – захлебываясь слезами, выдохнул старик. – Ты!

– Я не виноват. Это просто болезнь. Вот и все.

– Вы все тут больные! У вас у всех не в порядке с головой! Психи! Ненормальные!

– Значит, и ты тоже больной, – меланхолично выдал Марио.

– Нет! Я как раз таки здоров! А вы… у вас умер друг, замерз ночью в сугробе, а вы даже слова соболезнования не сказали! Умер Ленька, прямо на ваших глазах, а вы поленились выйти из машины! Кто вы такие? Кто? Сумасшедшие? Больные? Маньяки?! Марио, а если ты будешь умирать и к тебе никто не выйдет?

– Поверь мне, Аркадий, если мне можно будет оказать помощь и спасти, то парни сделают все, чтобы меня спасти. Но если шанса нет – не шелохнутся. Помни – спасать и защищать только живых. Вот наш девиз.

– Но Ленька… он был живой…

– Но не жилец, – поправил Изолента.

– Заткнись! Слышишь? Заткнись!

– Как тебе будет угодно, – безразлично ответил тот. – Ты только в машину садись – холодно же.

Каша зарычал по-звериному, рванул к двери водителя.

– А ну выходи! Я тебе сейчас по морде дам!

– Не надо, Аркадий, – попытался успокоить его Марио. – Это бессмысленно.

– Выходи, говорю! Паскуда!

– Разошелся старик! – улыбнулся Паша.

Старик открыл дверь, схватил Изоленту за рукав и вытащил на улицу.

– Это все из-за тебя!

– Предупреждаю, Каша, у меня поставленный удар! – заверещал тот. – Я буду отбиваться.

– Из-за тебя!

– При чем тут я? Он болел!

Каша принялся осыпать мужичка ударами, но были они слабыми.

К дерущимся вышел Марио и принялся их разнимать. Даже Сальвадор выскочил на улицу и принялся громко лаять. Этот лай и успокоил старика.

Он вдруг поник, заплакал. А в душе стало так горько, словно натолкали ему в живот целую копну полыни.

– Что же с вами такое? Что с вами не так? – начал он вопрошать своих спутников.

Ник и Изолента молча глядели на старика.

– Вы же как камни. Как бездушные камни! Я так не могу!

– Каша, можешь, – вдруг пробасил Изолента. – Можешь, только еще не знаешь. Или не понял просто.

– Нет! – вскрикнул старик. – Не надо меня в свои ряды записывать!

– Как это – в свои ряды? – не понял Изолента. – Мы же одна команда.

– Нет! То, что вы меня подобрали тогда, еще не значит, что я с вами. У меня еще бьется в груди сердце. А у вас там – булыжники.

– Каша…

– Изолента, – мягко оборвал его Ник. – Он еще просто не понял. Дай ему время.

– Что не понял? – глянул на него старик. – Что я еще не понял?

– Аркадий, садись в машину, – устало ответил Марио. – Время поджимает. Тучи вон направление сменили. Ветер сюда их гонит. Скоро мести будет.

– Верно, – подтвердил Изолента. – Сильная буря намечается.

И даже пес, лизнув старику руку, гавкнул, будто прося его вернуться в машину и отправляться в путь.

Каша поднялся, кивнул на тело и, не скрывая ехидства, спросил:

– Дайте угадаю – его тут оставим?

– Верно, – спокойно ответил Марио.

– Но ведь…

– Каша, – перебил его Изолента. – У нас цель – добраться до Мертвого города. И мы это сделаем. Так что садись. Каждая минута дорога. Пока ты тут убиваешься, там, в застенках лаборатории, Глеба и Вику могут пытать. Им гораздо больнее может быть сейчас, чем тебе.

Этот аргумент подействовал. Каша вытер слезы с лица, покивал головой.

– Верно. Поехали.

Путники вновь сели в «уазик» и двинули в путь.

До развилки доехали с трудом – тучи в небе и в самом деле начали сгущаться, чернеть и клубиться. Подул пронизывающий ветер, смел с холмов снег и принялся кидаться им во все, что посмело в такую погоду оказаться у стихии на пути. Машину начало кидать из стороны в сторону. Изолента матерился, крутил «баранку», но скорость не снижал. Все понимали, что спасение их в быстроте – и что чем скорее они доберутся до укрытия, тем лучше.

В небесах завыла вьюга, пронзительно, с надрывом, словно сама смерть обратилась в снежные наряды и решила поохотиться на глупцов, рискнувших ехать в непогоду.

Наконец вдалеке, среди серой пелены снега, показались первые очертания домов. Каша начал нетерпеливо выглядывать в окно, пытаясь определить – туда ли они едут? Но сколько ни смотрел, точно сказать не смог. Однотипные пятиэтажки и все те же выбитые окна, задрапированные чернотой. Один в один – Безымянный город.

Стало тревожно на душе. Аркадий начал нервничать, елозить на месте. Взгляд старика натыкался на знакомые строения, но тут же находил в них детали, которых раньше вроде не было.

Сомнения одолевали его все больше и больше, и в какой-то момент он и вовсе распереживался, решив, что они опять свернули не туда.

Увидев, что старик нервничает, Марио подсел к нему и похлопал по плечу.

– Это он самый – Мертвый город.

– Уверен?

Ник не ответил.

– Что с горючим? – спросил Каша.

– Не могу знать, – ответил Изолента. – Стрелка уже давно лежит на нуле. Главное, машину не глушить – на подсосе сможем еще пару километров протянуть.

Но «уазик» решил иначе.

Дернувшись, он вдруг заглох.

Изолента выругался, но на тормоз не нажал, продолжая управлять машиной до тех пор, пока она еще продолжала двигаться по инерции вперед.

Поняв все и без слов, путники скорбно молчали, наблюдая за тем, как пейзаж за окном начинает плыть все медленнее и медленнее, пока, наконец, и вовсе не остановился.

Некоторое время пассажиры молчали, боясь нарушить тишину. Потом Изолента навернул крепкое ругательство и подытожил:

– Приехали!

– Сколько еще до города? – спросил Марио, выглядывая в окно.

– Час пешком, не меньше, – ответил Паша.

– Тогда пошли пешком.

– Пешком?! – удивился тот. – Замерзнем же! Такая буря начинается!

– В машине быстрее замерзнем. А так есть шанс добраться до убежища. Аркадий, далеко твой друг живет?

Старик пригляделся. Ни одного знакомого очертания. Какие-то чужие дома и строения.

«Так, спокойно, Каша. Возьми себя в руки! Не паниковать! Это точно Мертвый город, надо только сообразить, с какой стороны мы заехали. Северная часть? Верно, она самая. Значит, это… район Почтовый, получается. Тогда…»