Начало немыслимого - Александр Ярославцев

– Уолли! Немедленно приостановите все наши поставки военных грузов Англии до моего особого распоряжения! Да-да, вы меня верно поняли, все без какого-либо исключения! Если отгрузки завершены, но корабли не покинули наши территориальные воды, задержите их и верните в порты, также до моего личного распоряжения! Не понимаете причину моих распоряжений? А вам и не надо их понимать, Уолли. Ваше дело как можно лучше выполнить приказ и при этом меньше задавать вопросов!

Вслед за этим, движимый злостью и обидой, Трумэн приостановил поставки в Англию продовольствия, выдачу британским банков кредитов, а также приказал начать переговоры о незамедлительном погашении военных долгов. Не имея возможности напрямую отомстить Черчиллю за сговор за своей спиной, Гарри мог поквитаться с обидчиком, нанеся удар по самому болезненному для британца месту – финансам. Прием, конечно, был из разряда подлого, но душа Трумэна требовала немедленного отмщения. На данный момент это было для него самым главным.

– Не бойтесь, Гровс, это не война. Просто мне необходимо преподать толстяку хороший урок этики, чтобы в следующий раз у него не было желания плести сговоры за спиной президента Соединенных Штатов Америки. Надеюсь, вы со мной согласны?

– Конечно, господин президент. Союзники нам нужны до тех пор, пока они приносят пользу для Америки, а там… – Гровс не успел закончить фразу, как вновь зазвонил телефон. На этот раз белый, с вестями из далекого Нюрнберга.

– Здравствуйте, генерал! Очень рад, что вы так быстро смогли связаться со мной. Я уже немного в курсе того, что там у вас происходит, и потому меня сейчас интересует только один вопрос. Наши войска вступали в военный конфликт с русскими? Нет?! Прекрасно, вы даже не представляете, какой тяжелый груз вы сняли с моей души. Вот что я вам хочу сказать. Немедленно свяжитесь с маршалом Жуковым и скажите ему о нашей полной непричастности к тому, что там у вас случилось. Это полностью инициатива англичан, и пусть они сами все расхлебывают. Я прекрасно понимаю, что вам будет очень трудно это сделать, но это мой приказ, генерал. Вот и прекрасно! Я очень рад, что наши военные хорошо понимают значение этого слова! И еще, как главнокомандующий американской армии, я запрещаю любые действия американских войск против русских. Только с моего личного распоряжения. Любой, я подчеркиваю, любой военный, вне зависимости от звания и должности, будет отдан под суд в случае нарушение этого приказа. Да, письменные подтверждения вы получите в самое ближайшее время. Действуйте, генерал!

Во время произнесения этого монолога Трумэн специально стол спиной к Гровсу, чтобы тот не видел его лица. Ведь во время свершения мелкой мести любой человек всегда плохо выглядит, будь он простой фермер из Оклахомы или президент США.

Закончив разговор с далекой Европой, Трумэн повернулся и, пытливо взглянув в лицо Гровса, заговорил.

– Стараниями господина Черчилля мы получили новую занозу. Очень надеюсь, что она не сильно помешает нашим приготовлениям по десантированию нашей армии в Японию. Победа над микадо по-прежнему остается нашей главной задачей, а для ее разрешения мне нужна эта чертова сверхбомба. С ее помощью мы заставим Токио капитулировать, дадим по загребущим рукам дяди Джо и не позволим никому, включая господина Черчилля, косо смотреть в нашу сторону. Поэтому поезжайте к этим умникам в Лос-Аламос, Гровс, и сделайте все, чтобы испытание бомбы было проведено не позднее двадцатого июля. Это очень важно для меня, это важно для всех нас, генерал. Действуйте, я жду от вас сообщения, – Трумэн доверительно дотронулся до груди генерала и, желая приободрить его, хищно улыбнулся. – Помните, от нас двоих сейчас зависит судьба всего земного шара, и в первую очередь Америки.

Чудесна и прекрасна летом страна Лапландия. Просто невозможно не влюбиться в ее зеленые просторы, покрытые ягелем, кустарниками, карликовыми березами и ивами. Величавые речные долины и ущелья, многочисленные речушки и озера, наполненные небесной синевой, не отпускают взгляд и навсегда остаются в сердце гостя, посетившего этот чудный край. С чистым сердцем можно было бы назвать Лапландию северным Эдемом, когда бы не духота и зной, да комары и мухи, порядком осложняющие пребывание гостя в этих местах.

Впрочем, человек не собака, он ко всему рано или поздно привыкает или вернее приспосабливается к непривычным условиям северного климата. Куда более трудная задача стояла перед маршалом Говоровым, который по поручению Ставки должен был провести наступление на северной макушке Европы. Его главной целью было не позволить британцам перебросить в Германию сдавшиеся им в плен немецкие дивизии, а для этого следовало максимально продвинуться в глубину норвежской территории.

Проще всего было двинуть войска по узким скалистым дорогам, причудливой лентой вьющимся вдоль берега моря. Продолжить, так сказать, победный марш после взятия Киркенеса. Это был самый простой и верный вариант наступления, тем более что дорога до самого Тромсё была совершенно свободна как от немецких, так и английских войск. Однако, как это часто бывает в жизни, было одно но, способное серьезно осложнить планы советского командования – и им было местное население.

Потомки легендарного Одина и Тора с радостью приветствовали изгнание из Финнмарка порядком поднадоевших им немцев, но вместе с этим они не выказывали особой радости в отношении сменивших их русских. Нахохленные и прижимистые обитатели северных просторов с нетерпением ждали, когда пришельцы с красными звездами покинут их землю и позволят им заняться привычной для себя торговлей со странами свободного мира.

Можно было не сомневаться, что стоило бы советским солдатам двинуться на юг, как об этом сразу же стало бы известно англичанам. Обязательно какой-нибудь рыбак, охотник или кто-нибудь еще рассказал бы об этом местным властям, а те уже посредством телефона или радио сообщили бы в Тронхейм о нежданных гостях.

Англичане не держали больших сил в Финнмарке, но вот бросить против русских сдавшихся в плен немцев могли без всякого колебания или угрызения совести. И тогда любой каменистый склон или скальный выступ по дороге на юг превращался в неприступный бастион, который пришлось бы брать по всем правилам воинского искусства, то есть большой кровью. А больших сил в распоряжении маршала Говорова, согласно принципу житейской подлости, не имелось.

Можно было попытаться перебросить войска морем, благо после проведения Киркенесской операции опыт десантирования у моряков Северного флота появился, да и район Тромсё, главный пункт наступления, они худо-бедно, но знали. План, несомненно, имел свои плюсы, но маршал был вынужден отказаться от него. Для осуществления десантирования требовалось время, а именно его у Говорова и не было. Поэтому, после долгих размышлений и раздумий, он решил взять за основу третий вариант – наступление на Тромсё через финские земли.

С Финляндией все обстояло совсем по-другому. И дело было не в том, что в сердцах финнов было больше любви и уважения к русским, чем у наследников Локки и Фреи. Просто сейчас они были проигравшей войну стороной, которая вряд ли бы рискнула ссориться со своими победителями. Сохранив по условиям мирного договора суверенитет, государственный строй и относительную целостность границ, финны наверняка предпочтут закрыть глаза на самоуправство «русских оккупантов», чем станут трубить на весь мир о произволе восточного соседа, как это было несколько лет назад. Не та была сейчас политическая обстановка и иной расклад сил.