Начало немыслимого - Александр Ярославцев

Окончательно утвердившись в своих планах, Говоров решил не дожидаться получения приказа Ставки о начале наступления на Тромсё. Зная примерную дату начала боевых действий в Европе, маршал решил действовать на опережение. По его приказу был сформирован боевой отряд, которому предстояло совершить марш-бросок по финской территории. Совершая столь смелый и ответственный шаг, по сути дела, маршал Говоров мало чем рисковал. В случае начала боевых действий все его распоряжения были направлены на выполнение приказа Ставки, а случись какая-нибудь осечка или даже отбой, то у маршала был готов запасной вариант. Ведь всегда свои огрехи можно свалить на нерасторопность подчиненных, умудрившихся во время боевых учений залезть на территорию соседнего государства. Растяпы и олухи есть в каждой армии мира.

Придавая марш-броску большое значение, Леонид Александрович лично утвердил численный состав отряда и проследил за его подготовкой. Для быстрой переброски двух сотен солдат были выделены могучие «студебеккеры», а для огневого прикрытия отряда было отряжено четыре легких танка и два вездехода-амфибии. Кроме этого, отряду были приданы грузовики с боеприпасами и большим запасом топлива. Зная, по какой местности предстоит совершать марш-бросок, Говоров не рискнул посылать обычные бензовозы.

За время нахождения в Лапландии немцы построили хорошие дороги. Созданные руками специально привезенных из Европы пленных, они сослужили немцам хорошую службу, когда финны выдавливали их в конце 1944 года со своей территории. Только благодаря созданным дорогам генерал Рендулич смог отвести свои войска в Норвегию без серьезных людских и материальных потерь.

Значимость любой дороги в непролазных просторах Лапландии трудно переоценить. А тем более созданная педантами немцами, она была для маршала Говорова настоящим подарком судьбы, и не воспользоваться этим было большим грехом.

Боевой отряд под командованием майора Кривенко пересек государственную границу Советского Союза у пограничного знака 36/15 ровно в 7:16 утра, не встретив никакого сопротивления со стороны соседей. Да и какое противодействие мог оказать пост пограничной стражи боевой колонне, во главе которой шли так хорошо знакомые каждому финскому солдату танки Т-60 и БТ-7. Забившись в сторожку, стражники с испугом смотрели в окно на грозную силу, что проплывала мимо их носа, не смея выйти наружу. Только после того как замыкавшие колонну танки Т-50 скрылись из виду, сержант Макарайнен вышел на дорогу и смачно плюнул вслед незваным гостям.

Первые объяснения с финскими властями состоялись в Ивало, где был сделан первый привал на маршруте движения. Едва только грузовики остановились на центральной площади поселка, как из трактира, над которым развевалось бело-голубое полотнище Суоми, вышел грузный фельдфебель, перетянутый портупеей. В этот момент он представлял в одном лице военную и гражданскую власть поселка. Увидев незваных гостей, Укко Переляйнен инстинктивно поправил съехавшую на голове фуражку, расправил свои усы и стал торопливо одергивать на толстом животе мятый китель. Придав себе относительно бравый вид, он направился к Кривенко, с первого взгляда определив в низкорослом офицере командира отряда.

– Что-нибудь случилось, господин офицер? – учтиво спросил его Укко, с опаской косясь на Т-60, пушка которого смотрела прямо на крыльцо трактира.

– Нет. Все в порядке. Становиться на постой мы не собираемся, – успокоил фельдфебеля Кривенко. – По приказу маршала Говорова мы направляемся к Ангели для поимки большой группы немецких солдат, сбежавших из норвежского лагеря военнопленных. Несколько дней назад они напали на охрану лагеря и перебили ее. Это очень опасные преступники, которых нужно как можно скорее поймать.

Услышав эту тревожную новость, фельдфебель разом встрепенулся и напрягся. Покидая Лапландию, немцы оставили финнам немало неприятных напоминаний о себе, о которых те вспоминали с дрожью.

– Это не егеря генерала фон Леера случайно сбежали?! Вот по кому действительно веревка плачет! – воскликнул фельдфебель, но Кривенко не стал вдаваться в детали своей легенды.

– Ничего не знаю. У меня приказ командования прибыть к Ангели, а там видно будет… – важно изрек советский майор, и старый Укко поспешил с ним согласиться.

– Да, да, конечно, приказ есть приказ, – сказал фельдфебель и, попрощавшись с гостем, поспешил к толпе высыпавших из трактира приятелей, боязливо стоявших в отдалении.

Тревожные новости, принесенные Укко, в один момент разогнали с улиц всех любопытных соседей. На всем протяжении часового отдыха к колонне не подошел ни один человек, за исключением мальчишек. Даже новости о сбежавших немцах не заставили их отказаться от возможности посмотреть на грозные русские танки.

Легенда, созданная для отряда Кривенко работниками СМЕРШа, была вполне правдоподобна и не должна была вызывать большого сомнения у финнов. В той послевоенной обстановке, что царила в обеих северных странах, могло произойти все, что угодно. Однако командир не стал лишний раз проверять ее живучесть в деле, пройдя главный центр финской Лапландии – поселок Инари – без остановок.

Проехав по грязным улочкам Инари и ни на минуту не снижая скорости, колонна майора Кривенко изрядно напугала местных обывателей. Внезапно возникнув посреди белого дня, подобно фата-моргане недавней войны, своим грозным видом она отбила у финнов всякое желание что-либо спрашивать у незваных гостей. Забившись по домам, они с тревогой наблюдали за движением отряда, и только когда последняя русская машина скрылась за сопками, население поселка радостно вздохнуло.

И все же более крепкой и основательной проверки легенды отряду избежать не удалось. Всегда найдется какой-нибудь въедливый человек, которому надо больше всех. Им оказался начальник пограничного поста Ангели, вблизи которого Кривенко сделал привал перед решающим броском по норвежской территории. В отличие от своих соотечественников, проживавших на восточной границе Лапландии, здешние жители не испытывали особого страха и опасения перед русскими солдатами. Война войной, а порядок должен быть порядком. Так считал Тойво Теппонен, рискнувший спросить у майора Кривенко о причинах его появления на финской территории. С важным и вдумчивым видом слушал пограничник объяснения Кривенко при помощи советского переводчика.

– Очень странно, господин майор, но я не имею никаких сведений относительно бежавших из лагеря немцев. Господин капитан Юусо обязательно сообщил бы мне об этом ужасном происшествии. Также никто из пересекших границу людей ни словом не обмолвился об этом событии. Вот уважаемый торговец Вайтонен недавно прибыл из Карасйок и ничего не сказал мне о побеге военнопленных. Очень странно… – озабоченно цедил финн, неторопливо переминаясь с ноги на ногу.

– Считайте, что теперь вы предупреждены, – отрезал Кривенко, но Тойво совсем не желал успокаиваться.

– Мне очень жаль, господин майор, но для пересечения нашей границы вы должны получить разрешение у господина капитана Юусо, таков общепринятый порядок, – известил Кривенко финн.

– Так зови своего капитана, поговорим, – согласился с ним майор, выказывая свою учтивость к настырному собеседнику.