Первая Арена. Охотники за головами - Морган Райс

Толпа ликует. Я смотрю вверх, оглушенная, моя голова кружится. Сумоист уже поднялся на ноги и готов к бою. По его лицу струится кровь. Я не могу поверить, что сделала это. Что он настолько уязвим. И теперь он, должно быть, реально зол.

Меня ошеломляет его скорость. В мгновение ока он уже оказывается надо мной, подпрыгнув в воздух и готовясь приземлиться на меня. Если я быстро не уберусь отсюда, мне конец.

В последнюю секунду я откатываюсь и мне едва удается увернуться, он тяжело приземляется совсем рядом со мной, пол трясется с такой силой, что меня подбрасывает в воздух.

Я откатываюсь еще, и продолжаю катиться, пока не оказываюсь на другом конце ринга. Я быстро вскакиваю на ноги, пока сумоист также поднимается. Мы стоим по разные стороны ринга, друг напротив друга, тяжело дыша. Толпа сходит с ума. Я не могу поверить, что мне удалось выжить так долго.

Он готовится к нападению и я понимаю, что у меня кончились приемы. На ринге не так уж и много места для ухода, особенно, когда противник так велик. Одно неверное движение – и мне конец. Мне повезло с элементом неожиданности. Но теперь придется именно драться.

Неожиданно что-то падает с воздуха. Я смотрю и вижу, что что-то упало с открытого потолка клетки. Оно с грохотом приземлилось между нами. Это оружие. Огромный боевой топор. Я такого не ожидала. Я решаю, что это способ уравнивания сил соперников, и тем самым продления удовольствия. Топор приземляется в центре, на равном расстоянии от нас обоих, примерно в трех метрах.

Я не раздумываю. Я рвусь к нему и с облегчением вижу, что я быстрее его. Я добралась до него первой.

Но он быстрее, чем я ожидала, и как раз в тот момент, когда я нагибаюсь, чтобы поднять топор, я чувствую его тяжелые руки, сомкнувшиеся на моей грудной клетке мощным медвежьим объятьем. Он поднимает меня выше, играючи, будто я насекомое. Толпа ревет.

Он сжимает все сильнее и сильнее и я чувствую, как воздух уходит из моих легких, чувствую, как каждое ребро вот-вот сломается. Мне удается держать топор, но толку от этого нет. Я не могу пошевелить даже плечом.

Он крутит меня, развлекаясь. Толпа отвечает радостными воплями. Если бы мне только удалось освободить руки, я бы смогла использовать топор.

Но я не могу. Я чувствую, что в теле больше не осталось воздуха. Через минуту или две я задохнусь.

Удача отвернулась от меня.

Казалось, сумоист еще не собирается меня убивать. Он по-видимому просто наслаждается нашей дракой – и хочет мной поиграть.

Поэтому вместо того, чтобы раздавить меня до смерти, он крутит меня несколько раз и бросает на пол. Топор вылетает у меня из рук и весь мир вертится, пока я лечу по воздуху. Я приземляюсь головой в железную решетку клетки.

Я ударяюсь о нее и грохаюсь на пол. Толпа ревет. Мне снова едва удалось избежать торчащих шипов. Я смотрю наверх и вижу тело предыдущей жертвы, все еще висящее на стене, и понимаю, что мне крайне везет. Топор со звоном приземляется в паре метров от меня.

Моя голова звенит и я теряю ориентацию в пространстве. Краем глаза я вижу, что сумоист готовится нападать, но я слишком разбита, чтобы двигаться.

Шевелись, солдат! ШЕВЕЛИСЬ!

Каким-то образом мне удается заставить себя шевелиться. Я поднимаюсь на колени, подползаю к топору так быстро, как могу, хватаю его обеими руками и оборачиваюсь вместе с ним.

Как раз вовремя. Сумоист стоит надо мной, готовясь наступить на меня, но я поднимаю топор и вонзаю ему в голень. Я чувствую, как сталь вошла в плоть. Кровь обливает меня с головы до ног.

Толпа издает невероятный рев. Наверное, я нанесла ему серьезный ущерб.

Он как бревно валится на бок, с грохотом приземляясь на пол. Он кричит и тянется к тому месту, где раньше была его нога, и я в шоке вижу, что отрубила ее топором. Кровь хлещет повсюду, а он орет и хватается за обрубок.

– УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ ЕГО! – скандирует толпа.

Я понимаю, что это мой шанс и мне надо прикончить его. Но все еще, даже стоя над ним с занесенным топором, я не могу собраться с духом и опустить его.

Вместо этого я хочу лишь отойти подальше от него. Но я зажата в углу и путь мне преграждает его тело. Поэтому я бегу и перепрыгиваю через него, стараясь добраться до противоположной стороны.

Еще одна ошибка. Я снова недооценила его. Он тянется и ловит меня за лодыжку в воздухе. Я падаю на землю, сильно ударившись лицом. Толпа орет.

Он хватает мою ногу и тащит меня к себе. Я чувствую себя будто на конвейерной ленте, неизбежно скользя к нему на животе. В следующую секунду я уже буду на нем и он задавит меня до смерти своими ручищами.

Я все еще сжимаю ручку топора и, собрав последнюю энергию, я разворачиваюсь верхней половиной тела и обеими руками со всей силы опускаю топор. Слышится тошнотворный звук топора, раскалывающего лоб.

На какой-то момент я застываю, равно как и толпа. Его рука все еще держит меня за лодыжку и я думаю, достаточно ли глубоко вошло лезвие. Затем его рука наконец расслабляется и глаза широко раскрываются. Он мертв. Я убила его.

Толпа молчит. Я отползаю от него, не веря, что кто-то его размера может быть мертв и что я действительно убила его. Я встаю в дальнем конце ринга, тяжело дыша и с опаской глядя вниз на него, ожидая, что он воскреснет. Но он все не воскресает. Он мертв. Действительно мертв.

Неожиданно толпа забушевала, вскочила на ноги и зашлась в бурных криках одобрения. Они свистят и хлопают, и топают и конца этому не предвидится.

А затем я понимаю: я выиграла. Я смогу это сделать. Я смогу выжить.

* * *

Краем глаза я чувствую движение и смотрю наверх.

Лидер сидит наверху на своем пьедестале, глядя на нас сверху. Он медленно встает и, видя это, толпа затихает. Даже издалека я вижу удивление на его лице. Ясно, что он этого совсем не ожидал.

Он кивает и дверь в клетку открывается. Входит полдюжины охотников за головами, держа оружие. Двое из них подходят прямо ко мне с ружьями наперевес и на мгновение я думаю, что они собираются убить меня. Но затем я вижу, что остальные четверо вытаскивают тела предыдущих двух жертв. А эти двое – просто охрана на случай, если я буду совершать необдуманные движения. Они не полагаются на случайность.

Четверо охотников хватают сумоиста и с неимоверными усилиями тащат его огромную тушу по рингу. Это, должно быть, действительно тяжело, потому что они идут очень медленно и я вижу, как они напряжены.

Через минуту им почти удается вытащить его наружу, за ним тянется шлейф крови. Один из них возвращается назад и снимает проколотое тело небольшого мужчины с клетки, как будто вспомнив. Остальные два охотника выходят из клетки и захлапывают за собой дверь.

Теперь я стою в одиночестве, размышляя, что за этим последует. Я жду несколько мгновений, думая, что, может быть, они освободят меня, хотя я знаю, что это глупая идея. Я знаю, что на Первой Арене нет выживших. И никогда не будет.