Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев - Алекс Громов

Но вот с Англией, от которой собирались большевики освободить Персию, у самой Советской России были проблемы. Отчаянно нуждаясь в развитии деловых связей с Европой и восстановлении торговых отношений с Англией, советское правительство 31 мая 1920 года начало в британской столице соответствующие переговоры. Правительство Великобритании требовало от Москвы обязательств о прекращении сеяния антибританской «смуты» на азиатской территории. Знавший об этом Троцкий предлагал этим воспользоваться, шантажируя англичан на переговорах разворачиванием на азиатских землях (на территории британских колоний и рядом) «красной экспансии». Поэтому РСФСР не хотел оказывать официально никакую военную поддержку ни персидским, ни прочим иностранным революционерам. Советские корабли Энзели были не под российским, а азербайджанским флагом, и часть подчиненных Раскольникова заявила о принятии персидского гражданства.

Командующий Туркестанским фронтом Фрунзе, имея опыт взаимодействия с мусульманским населением на их территории при установлении большевистских порядков, в майской телеграмме 1920 года, отправленной в Москву, подчеркивал негативное отношение к идеям коммунизма на Среднем Востоке и писал о том, что нынешняя обстановка не способствует дружбе народов «на принципах интернационализма». Но процесс революционных преобразований в Гиляне уже шел своим ходом, отчасти копируя и российский послереволюционный опыт ноября 1917 года, и соответствующую идеологию.

Как пишет историк Владимир Генис[16], «в ночь с 4 на 5 июня образовалось Временное республиканское правительство под председательством Кучека, взявшего на себя также руководство военным ведомством. «На должности комиссаров, учредить которые ему было рекомендовано, – указывал Нахавенди, – Кучек-хан выбрал лиц из молодых прогрессивных деятелей Персии, зарекомендовавших себя в различных этапах революционного движения». Почти все члены правительства, по российскому образцу привычно названного Совнаркомом, являлись уроженцами Гиляна: в основном это были местные купцы, богатые чиновники и даже помещики. При главе правительства аккредитовывались временный поверенный в делах РСФСР М. Исрафилов и военный агент Г. Пылаев, мандаты которым подписал «по уполномочию советского правительства командующий российским и азербайджанским Каспийским военным флотом Раскольников».

6 июня при громадном стечении народа республиканское правительство открыто возвестило о своем существовании в торжественном манифесте, в котором, как отмечал Исрафилов, «указывало на историю захватной политики английских империалистов в Персии, на полное порабощение персидского трудового народа и уничтожение отечественной торговли. Оно призывало персидский народ сплотиться воедино без различия классов и положений, чтобы выгнать англичан из пределов Персии. Толпа народа, запрудившая громадную площадь Кар-Гузари, в ответ на декларацию правительства восторженно кричала: «Да здравствует Мирза Кучек и Советская Россия!» Однако, несмотря на обещанное Раскольникову «осуществление социализма», обнародованная правительством программа показалась большевикам слишком консервативной».

Настало время и создания так называемой Персидской Красной армии, во главе которой большевики не собирались ставить людей Кучек-хана.

17 июня 1920 года уже упоминавшийся куратор Гилянской республики (замнаркома по иностранным делам РСФСР) Карахан любезно сообщил Кучек-хану, что большевики в его распоряжение направляют известного революционера «тов. Блюмкина и его жену (медичку), заслуживающих полного доверия». В Гиляне появились и другие прибывшие из РСФСР и других союзных республик представители новой иранской революции и Персидской компартии, требовавшие, невзирая на сложившиеся местные условия, немедленного проведения реформ (в том числе и аграрной) на персидской земле.

Тщетно Кучек-хан в июле 1920 года отправил телеграмму Ленину, прося прислать в Гилян людей, имеющих опыт работы в русской революции, и в первую очередь Б. Мдивани, ранее жившего в Иране. Новое правительство (при участии персидских коммунистов) было сформировано без него. Среди деятелей Персидской Советской республики оказался и Яков Блюмкин.

В книге Федора Раскольникова «О времени и о себе. Воспоминания, письма, документы» есть раздел под названием «Взятие Энзели». Его супруга, Лариса Рейснер, в цикле очерков «Фронт» («Баку – Энзели») подробно рассказывает о событиях на иранской земле. Поэт и филолог Моисей Семенович Альтман в своей «Автобиографической прозе» описал, как он прибыл в Персию, командированный от РОСТА «в качестве редактора газеты. И я в Энзели стал издавать газеты, даже две: «Красный Иран» и (на персидском языке) с помощью переводчика – «Иран Сорх» («Красный Иран»). Выходила «моя» газета с вещательными, мной же сочиняемыми аншлагами вроде: «Шах и мат дадим мы шаху. С каждым днем он ближе к краху». Помещал я в газете и свои стишки…». Один из номеров «Красного Ирана» был выпущен в честь Кучек-хана и образования Гилянской Советской республики.

Далее Альтман описывает, что хотя по прибытии в Энзели многие местные жители приветствовали их возгласами «Болшевик, болшевик», ударяя себя руками в грудь и вроде радуясь приходу чужеземцев, но уже спустя три месяца, когда чужаки покидали Энзели, по ним стреляли из окон…

В Гилянской Советской республике побывали и многие известные российские поэты и деятели искусства, Велимир Хлебников и Сергей Городецкий, который вместе с другими сотрудниками КавРОСТА участвовал в выпуске газеты «Красный Иран». В марте 1921 года Городецкий закончил драматические сцены «Красного Ирана», в которых действовали четыре героя – «красноармеец, перс, шах, англичанин». Эту одноактную пьесу несколько раз сыграли перед воинами Персидской Красной армии. Велимир Хлебников написал в 1921 году стихотворение «Ночь в Персии», упоминавшее в аллегорической форме те гилянские события:

Мечтавший побывать в Персии известный российский поэт Сергей Есенин тоже косвенно «угодил» в эту историю – он был арестован 18 октября 1920 года на квартире поэта Александра Кусикова (где якобы собирались белогвардейцы) в центре Москвы в Большом Афанасьевском переулке и отправлен на Лубянку. Освободили Есенина под поручительство Якова Блюмкина. До наших дней дошел тот самый документ: «Подписка. О поручительстве за гр. Есенина Сергея Александровича, обвиняемого в контрреволюционной деятельности по делу гр. Кусиковых. 1920 года октября месяца 25-го дня я, нижеподписавшийся Блюмкин Яков Еригорьевич, проживающий по гостинице «Савой» № 136, беру на поруки гр. Есенина и подлинной ответственностью ручаюсь, что он от суда и следствия не скроется и явится по первому требованию следственных и судебных властей. Подпись поручителя Я. Блюмкин. 25.Х.20 г. Москва. Партбилет ЦК Иранской коммунистической партии».