Сегодня или никогда - Дэйра Джой

— С ним все будет в порядке? — Хлоя переживала за доброго юношу.

— Да, у Жюля необыкновенно сильный характер.

Джон с растущим уважением посмотрел на Адриана. Теперь ему стало понятно, почему остальные подчинялись ему. Несмотря на юный возраст, в нем чувствовался прирожденный лидер.

— Все это так печально! — Перси прижал к глазам кружевной платок. — Подумать только, семь чудесных молодых людей брошены в тюрьму только за то…

— Минуточку, — выпрямился на стуле Джон. — Семь человек! Но разве вы, графиня Замбо, не говорили, что арестовали шестерых, а один спасся?

На лице Зу-Зу отразилось крайнее удивление.

— Ну, я думала, что их было шесть.

Джон вызывающе взглянул на Адриана:

— Что вы на это скажете, граф Синдреак? Как случилось, что один из вас был на свободе и тем не менее оказался здесь? Возможно, потому, что один из вас и есть Черная Роза, а?

Синдреаки переглянулись.

Адриану явно не понравился такой поворот в разговоре.

— Это просто смешно, лорд Секстон! При всем моем уважении к вам, Зу-Зу, вы ошиблись. Мы все были арестованы.

Лоб графини прорезали морщины.

— Возможно, я ошибаюсь. Я узнала бы человека, который меня спас, — это точно не Синдреак.

Но Джона не так-то легко было убедить.

— Не стоит винить себя за неудачную попытку разгадать эту загадку, Секстон. Все умирают от желания узнать, кто он такой. — Перси проглотил кусочек дичи. — Говорят, он бывший пират. Только представьте себе! Сегодня грабит аристократов, а завтра спасает их головы от гильотины.

Все принялись обсуждать это любопытное предположение. Вдруг шум разговоров перекрыл голос Дейтера:

— В моей деревне один человек умирал четыре раза.

Все замолкли и с любопытством воззрились на немца, сделавшего такое странное сообщение.

— Когда он умер в первый раз, мы похоронили его на церковном дворе. — Дейтер обвел завороженную аудиторию мрачным взглядом. Шнапс, почувствовав его настроение, оскалился. — Он вернулся.

Все открыли рты от изумления.

Все, кроме Хлои, в фиолетовых глазах которой Джон заметил алчный огонек. Кровожадная маленькая разбойница, с усмешкой подумал он. Она обожала страшные истории.

— Во второй раз… — Сидящие за обеденным столом гости подались вперед. — Волки…

Дейтер неожиданно умолк.

— Волки, — подсказал ему Жан-Луи. — Что там насчет волков?

Подбородок Дейтера упал ему на грудь, и вскоре раздался громкий храп.

— О-о! — Все разочарованно откинулись на стульях.

Джон с трудом сдержал смешок. Каждый раз они попадаются на ту же удочку.

— Ладно, тут мне недавно рассказали забавную историю, — сказал Перси, промокнув рот салфеткой. — Ты же знаком с графом Лаудером, Джон?

Джон открыл было рот, чтобы ответить, но, набрав в легкие побольше воздуха, Перси продолжил рассказ. Сэр Сэсил-Бэзил, похоже, придерживался следующего принципа: горе сомневающимся.

— Этот парень — неисправимый ипохондрик. Не переносит ни малейшего нарушения в строгом распорядке своей жизни.

— Это мне кое-что напоминает, — пробормотал Джон.

— Говорят, за пять лет он не проронил ни слова!

— Почему? — Для графини де Фонболар это было новостью.

— Неизвестно. Можно только предполагать. Наверное, считает, что произнесенное вслух слово повлияет на его размеренную жизнь, каким-то образом привнеся в нее угрозу разрушения.

— Как эксцентрично, — поморщилась Зу-Зу, никогда не признававшая за аристократией право на подобные странности.

— О, более того! Когда ему сообщили о визите какой-то писательницы — кажется, это была Мэрион Тернери, автор той романтической повести…

— Ах, она очень мила, — улыбнулась графиня.

Перси что-то одобрительно промычал и продолжил рассказ:

— Она даже не смогла подойти к графу. Внезапно он стал кричать: «Уведите меня отсюда!»

Все, включая Джона, рассмеялись.

— Похоже, ужаса перед опустошительным воздействием «литературной чумы» оказалось достаточно, чтобы излечить этого человека от навязчивой идеи.

В столовой вновь раздался взрыв хохота.

На следующий день Джон сидел в кабинете и мрачно смотрел на расчетные книги.

Он ненавидел всю эту бухгалтерию.

Зачем же он мучает себя? Особенно в такой день. Его взгляд упал на застекленную дверь, выходящую в сад. Стоял чудесный день, солнечный и теплый.

Единственное, чего ему хотелось, это увести Хлою в сад и…

Но шансов на осуществление этого желания почти не было.

Его ноздри затрепетали. Хлоя почему-то сердилась на него. Вчера вечером она даже отказалась заниматься с ним любовью и, улегшись в постель, повернулась к нему спиной.

Это привело Джона в ярость.

Он так сильно хотел ее, что чуть было не заговорил о своем супружеском праве на удовлетворение желаний.

Все же ему удалось сдержаться. Он вовремя сообразил, как глупо это прозвучит. Он никогда не был склонен к напыщенным заявлениям и не собирался выставлять себя в смешном виде.

Вне всякого сомнения, во всем виновата Зу-Зу.

После того как вчера вечером мужчины выпили по рюмке портвейна и присоединились к дамам в гостиной, Зу-Зу без всякого стыда принялась преследовать его. И так весь вечер. И что бы Джон ни говорил, рассчитывая смутить назойливую женщину, это не оказывало на нее никакого действия. Она просто не обращала внимания на его стремление осадить ее и не прекращала попыток соблазнить хозяина дома.

Хлоя была уверена, что Джон сам каким-либо образом поощрял Зу-Зу. Она намекнула, что может вести себя точно так же, отметив, что Адриан самый красивый из Синдреаков, хотя все они необыкновенно хороши.

В тот момент ответ Джона, похоже, прозвучал несколько напыщенно. Он заявил Хлое в довольно резких выражениях, что ей лучше не тратить время на размышления, который из Синдреаков красивее, поскольку ей это точно не пригодится.

Она, фыркнув, отвернулась от него, хотя он мог поклясться, что видел промелькнувшую на ее лице довольную улыбку. Поразмыслив, Джон убедил себя, что это была всего лишь игра света.

Разве могло ее обрадовать то, что он практически приказал ей держаться подальше от этих французских шалопаев?

Как бы то ни было, она отправилась спать, оставив его в состоянии крайнего раздражения.

И еще одно новое ощущение, которое он испытал благодаря Хлое.

Разочарование от отказа в близости.