Клото. Жребий брошен - Ева Ланска

— Вашего коллегу я не приглашал, — сказал он негромко, но отчетливо.

Женя растерянно оглянулась на Илью, стоящего на первой ступеньке, потом — на нелюбезного хозяина лодки… И поняла: вот сейчас, прямо на трапе, в эту самую секунду все решится.

От ее выбора в эту минуту зависит Женина дальнейшая участь. Либо она помогает Моссаду и они будут квиты, либо Женю не оставят в покое до конца ее дней… Никогда, никогда она не будет знать покоя, никогда не заживет нормальной жизнью, никогда не станет свободным человеком. Человеком, над которым не висит дамоклов меч.

Нет, надо развязываться с долгами. В конце концов, чем она рискует? Если что-то пойдет не так, это услышат по телефону. Да и саму лодку будут вести. Все это мгновенно пронеслось у нее голове, и она сделала выбор.

— Илья, — повернулась она к своему спутнику. — Давайте я тогда съезжу одна. А на обратном пути я вам позвоню, чтобы вы меня встретили…

Илья настороженно посмотрел Жене в глаза. Она ответила прямым и уверенным взглядом. Илья нерешительно кивнул и сошел с трапа.

Хозяин лодки снова протянул Жене ладонь. И она легко поднялась на палубу.

Женя взглянула в лицо своему спутнику — голос наконец обрел облик. Среднего роста, весь в белом, загорелые руки и очень бледное лицо. Жене показалось: он не очень похож на фотографию из дела. Словно между тем чуть косящим юношей и этим мужчиной с изможденным лицом пролегла не какая-то пара лет, а целые десятилетия… Скучные десятилетия тяжелого труда и вынужденного одиночества.

— Здравствуйте, — улыбнулась Женя как можно приветливее.

Из-за косящего глаза казалось: он смотрит не ей в лицо, а куда-то вбок, в пространство.

— Проходите.

Они прошли в главный салон. Помещение оказалось неожиданно обширным для такой небольшой лодки. Ничего лишнего — пара кресел, диван, стол.

Дескампс пригласил ее присесть в кресло, а сам разместился на диване. Женя положила рядом с собой сумочку, испытывая страшное желание спрятать ее за спиной. Ведь там лежал спасительный телефон — ее последняя надежда, ее последняя связь с миром.

— Для начала я хотел бы обсудить некоторые детали, — заговорил мужчина. — Яхта, которую я хочу вам показать, в некотором смысле уникальна.

«Еще бы», — подумала Женя.

— Ее сделали в Австралии, это спецзаказ — одна из самых больших и быстрых лодок, 27 узлов при длине 72 метра.

— Да, — кивнула головой Женя. — Я понимаю, о каком типе судна вы говорите. Думаю, моя компания заинтересована в ее приобретении. Хотя, конечно, многое будет зависеть от отделки…

Оливье внимательно посмотрел на нее. Точнее, не на нее, а мимо, в пустоту.

— Про интерьер и технические характеристики я бы мог рассказать и по телефону. Но на этой яхте есть кое-что, что удесятеряет ее стоимость. Это нужно видеть лично. У вас есть полномочия обсуждать цену?

— Да, думаю, звонок по телефону все решит.

— Хорошо, а то у меня действительно тяжело со временем.

— А ваш поверенный? — спросила Женя, строго следя за тем, чтобы вести себя как настоящий брокер. Ведь брокер непременно спросил бы об этом. — Господин Лейбман?

Оливье брезгливо поморщился.

— Думаю, через него мы работать больше не будем. Так дела не делаются. Я назначил ему встречу, а он уехал. Так что с вами я встречаюсь вынужденно.

«Ложь номер один», — отметила Женя и машинально поправила сумочку с телефоном.

— Мы прямо сейчас отправимся смотреть вашу яхту?

— Да. Я вас оставлю. На этой лодке я обхожусь без команды. Вы пока ознакомьтесь с документами на «Серебро».

Он встал и протянул ей папку, лежащую на столе.

— Что касается «Мейнстрима», тут мне все ясно. Я заинтересован в покупке этой яхты. И если вы примете мои условия…

Он вышел, и через минуту Женя почувствовала, как пол под ее ногами слегка завибрировал. «Гриффин» отошел от причала.

* * *

Женя внимательно пролистывала документацию на «Серебро», не забывая поглядывать в иллюминатор. «Гриффин» исправно шел вдоль береговой линии. Лодка остановилась минут через двадцать. Оливье вернулся в салон крайне раздраженный.

— Мне только что позвонили — они задерживаются еще на час. Это просто черт знает что… Вы можете еще подождать или вас отвезти обратно?

— Нет, нет! — заверила его Женя. — Конечно, я подожду.

— Может, хотите что-нибудь выпить? Или можно поужинать.

«Начинается! — заволновалась Женя. — Просто брокеру ужин не предлагают. Нет, сначала дойдем до „Серебра“.»

— Спасибо за предложение, — очень вежливо ответила она. — Я не голодна, но от стакана воды не откажусь.

— Может, все-таки что-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо, — твердо ответила Женя. — Я на работе.

— А я, пожалуй, выпью, — сказал он. — Пойдемте.

Они прошли в небольшой, но очень уютный камбуз, где размещалась кухня и столовая зона.

Женя села за стол, а Оливье стал хозяйничать. Налил ей стакан воды. Потом принялся смешивать себе виски с содовой и опрокинул стакан на пол. Женя сочувственно ахнула. На брюках Оливье остался темный подтек. И сразу же его бледное лицо пошло красными пятнами, а косящий глаз завалился еще глубже к переносице.

«Господи, — изумилась Женя про себя, — неужели этого несчастного, закомплексованного человечка разыскивают все спецслужбы мира?»

Повисло неловкое молчание.

— Скажите, — Женя попыталась хоть немного снять напряжение, — в документах, которые вы мне дали, указано: в центральном холле находятся две картины Магрита. Вы хотите продать лодку вместе с ними?

— Да, — ответил он, вытирая брюки салфеткой и не глядя на Женю. — Они мне разонравились.

Он раздраженно скомкал салфетку, бросил ее прямо на пол и посмотрел на Женю этим своим странным взглядом — вроде бы в лицо и все-таки чуть мимо.

— Хотите, я покажу вам настоящую коллекцию?

— С удовольствием, — подбодрила его Женя. — А что вы коллекционируете?

Он не ответил, просто кивнул головой, приглашая следовать за ним.

Они прошли в довольно просторную каюту-кабинет. Диван, рабочее кресло, письменный стол — традиционное сочетание светлой замши и темного дерева. В центре письменного стола лежал небольшой ноутбук. «Конечно, — отметила Женя, — не оставлять же такую ценность на лодке, где хозяйничают рабочие».

— Это ваш кабинет? — спросила она. — Очень мило.

— Ерунда, — поморщился он, — мой кабинет там, где я. Вот что я хотел вам показать.

Он подошел к небольшому столику, на котором стояла огромная тарелка, похожая на сырную, — с прозрачной крышкой-куполом.