Военные контразведчики - Александр Бондаренко

Тринадцатого мая Совет обороны принял постановление «О подчиненности Особых отделов фронтов и армий», согласно которому они непосредственно подчинялись одному из членов «своего» Реввоенсовета, а на Особый отдел при ВЧК возлагалось только «общее руководство» их работой.

* * *

В апреле — мае 1919 года обстановка еще более обострилась: с запада в направлении Петрограда двинулись войска генерала Н. Н. Юденича, а со стороны Карелии — бе-лофинская Олонецкая добровольческая армия; польские войска захватили Лиду, Барановичи и Вильнюс. Зато Красная армия достигла первых успехов на Восточном фронте: 22–26 апреля в результате ожесточенных боев у реки Сал-мыш, к северу от Оренбурга, наступавшим колчаковским войскам было нанесено первое крупное поражение, а в ходе начавшейся сразу же вслед за тем Бугурусланской операции Южной группы армий Восточного фронта (28 апреля — 13 мая) произошел перелом в пользу советских войск…

Большевикам везло: охватив республику «огненным кольцом фронтов», руководители объединенного похода Антанты не сумели нанести одновременного удара всеми своими силами. Это позволяло Советам концентрировать свои войска на наиболее угрожаемых направлениях, тем самым достигая успеха.

Зато «тайная война», проводимая контрреволюцией, оказалась более эффективна. В частности, в Москве и в Петрограде организовывались забастовки на военных заводах, мятежи в воинских частях, участились случаи измены на фронтах. Во многом это объяснялось нарастающим недовольством политикой большевиков: традиционно для России, новые власти говорили и обещали одно, тогда как на деле выходило совершенно иное — но без должной организации, без каких-то «толчков» извне, у нас все обычно заканчивается «разговорами на кухне». Не будем, впрочем, забывать, что большая часть населения все-таки поддерживала большевиков. Бездарность предшествующих властей, как монархии, так и «буржуазной демократии», иного выбора просто не оставляла.

Понимая это, руководство ВЧК и ее Особого отдела изначально уделяло большое внимание укреплению всесторонних связей органов безопасности с массами. Чекисты выступали на собраниях рабочих, в воинских подразделениях, а в газетах — центральных и провинциальных — публиковались воззвания, обращения и призывы к населению и военнослужащим по вопросам обеспечения безопасности республики и Красной армии. ВЧК и Особый отдел информировали о ликвидированных заговорах контрреволюции, раскрывали формы и методы подрывной деятельности врагов, призывали массы повышать бдительность и оказывать помощь органам госбезопасности. И действительно, многие граждане и военнослужащие шли в ЧК, в особые отделы, сообщали об известных им подозрительных фактах. Органы безопасности использовали печать и в профилактических целях — для разложения контрреволюционных групп и отрыва от них рядовых участников, втянутых в борьбу против советской власти.

Так, в конце марта было опубликовано «Обращение ВЧК к трудящимся о борьбе с врагами Советской России», в котором подробно освещалась тактика «подрывной деятельности агентов империализма», подстрекающих к выступлениям против советской власти и сеющих в народе панику. В этом документе, в частности, обращает на себя внимание утверждение, что «распространяются слухи о том, что Советское правительство снимает иконы с храмов, запрещает церковное богослужение и оскорбляет чувства верующих…». Оно, конечно, ни Ленин, ни Свердлов самолично иконы не снимали, хотя гонения на Церковь уже начались, отрицать это было бы грешно, — но власти, как видим, это лицемерно отрицали… В своем обращении ВЧК выражала уверенность, что «рабочий класс сумеет отличить клевету от истины, и все защитники Советской власти будут бдительны и осторожны». Завершалось обращение предупреждением, что ВЧК «беспощадной рукой подавит всякие попытки к восстанию и заглушит призывы к свержению Советской власти»[108].

Тридцать первого мая воззвание «Берегитесь шпионов!» подписали уже В. И. Ленин как «Председатель Совета Рабоче-Крестьянской Обороны» и Ф. Э. Дзержинский — «Наркомвнудел». Воззвание было доведено до сведения бойцов и командиров всех фронтов. В нем вождь пролетарской революции и председатель ВЧК утверждали, что «во всей прифронтовой полосе и в каждом крупном городе у белых есть широкая организация шпионажа, предательства, взрыва мостов, устройства восстаний в тылу, убийства коммунистов и выдающихся членов рабочих организаций…».

Кстати, очень интересна расстановка приоритетов в следующем пункте обращения: «Железнодорожные работники и политические работники во всех без изъятия воинских частях в особенности обязаны удвоить предосторожности»[109].

В этой связи 15 июня ЦК обязал Особый отдел ВЧК организовывать на всех фронтах, в первую очередь на Западном и Южном, тщательную проверку командного состава, железнодорожных служащих, технического персонала.

Эти требования возымели свое действие: в частности, все подозрительные личности, появлявшиеся в районе передовой и в окружении воинских частей, задерживались и проверялись, что дало определенные результаты. Так, в начале июня, при попытке перехода линии фронта, был убит неизвестный, при досмотре тела и вещей которого в мундштуке была обнаружена записка, адресованная генералу Родзянко — командиру наступавшего на Петроград Северного корпуса. Записка была подписана псевдонимом «Вик». Эта же подпись стояла на письмах, найденных у двух белогвардейцев, задержанных несколько дней спустя при переходе границы с Финляндией. Начавшееся расследование привело вскоре к раскрытию того самого «Национального центра», который мы уже упоминали в предыдущей главе и о котором более подробно расскажем чуть ниже…

Еще 11 июня белогвардейцы вышли на ближние подступы к Петрограду, но уже 12-го были остановлены на Нарвском направлении, где частям Красной армии удалось отбить все атаки на Гатчину и Красное Село. Однако на следующий день вспыхнул контрреволюционный мятеж на сухопутных фортах «Красная Горка» и «Серая Лошадь», оборонявших морские подступы к Петрограду. Чтобы представить мощность этих облаченных в броню и бетон фортов, достаточно сказать, что «Красная Горка» имела на вооружении восемь 305-миллиметровых орудий, четыре — 280-миллиметровых и четыре 254-миллиметровых, а также еще десяток орудий меньших калибров; «Серая Лошадь» — три 152-миллиметровых орудия и пять — 120-миллиметровых.

Восстанием руководил комендант форта «Красная Горка» бывший поручик Неклюдов — активный член «Национального центра». Вокруг него сплотились не только контрреволюционно настроенные военспецы, но и многие представители «трудящихся классов», также недовольные политикой советской власти — потом их официально нарекли «“кулацким элементом”, попавшим в гарнизон вследствие огульной мобилизации». Мятежники арестовали свыше 350 коммунистов и им сочувствующих и расстреляли председателя Кронштадтского совета и комиссаров обоих фортов — то есть троих человек.

О захвате фортов Неклюдов сообщил радиограммой в Бьерке (Приморск) командующему находившейся там британской эскадрой адмиралу Коуэну, однако пользы восставшим это не принесло: английские корабли так и оставались на рейде. Лишь после подавления восстания адмирал Коуэн вдруг «разродился» радиограммой, удивительной по своей несвоевременности и нелепости: «Всем. Настоящим сообщаю, что жизни команд всех выходящих из Кронштадта судов, которые добровольно сдадутся моим силам, будут гарантированы. Все переходящие суда должны выкинуть белый флаг…»[110] Странно, но действия британских джентльменов уж слишком отдают провокацией и предательством. Создается впечатление, что британцы были заинтересованы не в победе белых сил, но в продолжении смуты, ослабляющей Российское государство.