📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаХраброе сердце Ирены Сендлер - Джек Майер

Храброе сердце Ирены Сендлер - Джек Майер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 113
Перейти на страницу:

В народе ходили слухи, один фантастичнее другого. Немецкая армия деморализована, Германия на грани поражения! Немецкие офицеры дезертируют из своих подразделений и бегут к русским! Гитлера убили!

На дворе стоял декабрь, и слухи эти были как подарки, что каждое 5 декабря оставляет под подушками или рядом с кроватями послушных детей Swiety Mikolaj[58].

На 5 декабря пришлось и начало еврейской Хануки[59]. Каждый вечер Ева с домашними (за исключением Адама, с печалью признавалась она) зажигали по свече в память в великом чуде Хануки.

– Я все-таки жду чуда, – говорила она, – ведь самые великие чудеса всегда случаются в самый неожиданный момент.

Ирена просто не решилась ей возразить.

– Ханукальные свечи разгонят любой мрак, – сказала Ева, – как во время чуда у Маккавеев.

Ирена не знала истории про Маккавеев и очень жалела Еву за то, что ей довелось жить в эти времена, когда никаких чудес не происходит.

Глава 11 Оккупация Варшава, январь – октябрь 1940

Немцы не зря опасались тифа. Первые случаи были зафиксированы уже в январе, на третьем месяце оккупации, а потом количество заболевших начало расти из недели в неделю, и почти исключительно в еврейском квартале. Каждый день мать проверяла одежду Ирены и давила найденных в ней вшей. Ирена боялась, что мама заразится той же болезнью, от которой в 1917 году погиб ее отец, помогая нищим евреям…

А судьба словно сговорилась с немцами, принеся в зиму 1939–1940 гг. рекордные для Польши холода. Уголь был дорог, да и достать его было очень трудно. Ирена привыкла видеть возникающие при каждом выдохе клубы пара не только на улице, но и в помещениях, и не снимала пальто, бывая в домах своих подопечных. Янина свалилась с высокой температурой, и Ирене пришлось потратить два дня, чтобы найти ей врача. Измученный доктор, которому в предыдущую ночь удалось поспать всего пару часов, сказал ей, что такого количества заболевших он не видел со времен пандемии «испанки» в 1918 году.

Ожидая окончания осмотра мамы, Ирена вспоминала, как семилетней девчонкой так же стояла в коридоре, пока отца обследовали коллеги из варшавской больницы Св. Духа. Они выходили из его спальни с мрачными лицами и что-то бормотали друг другу, не обращая внимания на крошечную Ирену. Мама вышла вслед за ними и закрыла за собой дверь. Она смогла сказать лишь:

– Наш папа заболел… ничего серьезного… но он отправляет нас в Варшаву, пока не кончится эпидемия в Отвоцке.

Доктор Сенницкий предложил им остановиться у него. Он был человек одинокий и жил в большом особняке. Мама сказала, что уехать придется на несколько дней, но с собой они почему-то собрали пять большущих чемоданов. Перед отъездом мама снова велела Ирене ничего не бояться, а потом отправила попрощаться с папой. Доктор Сенницкий велел ей держаться подальше от кровати больного.

– К папе не прикасаться! – он погрозил ей своим длинным указательным пальцем. – И не целоваться!

Мрак в отцовской комнате разгоняла только принесенная Иреной свечка. Она навсегда запомнила, как булькало у него в груди, когда он делал вдох или выдох. Ирена подняла свечку повыше, чтобы увидеть его лицо. Отец одиноко лежал на кровати с полуоткрытыми глазами. Ирена увидела его пожелтевшее лицо и подумала, что его красит в этот цвет пламя свечи.

Руки отца были покрыты красными пятнами. Ирене было плевать, что сказал доктор, она все равно его поцелует.

Но отец вдруг скомандовал, почти не шевеля губами:

– Нет, Ирена! Я тебя очень люблю, но тебе надо уехать… вместе с мамой. Будь взрослой и береги ее.

Слова, казалось, не шли у него из уст, но он упрямо продолжал:

– Ирена, никогда не забывай того, чему я тебя учил. Все люди одинаковы… в мире существуют только хорошие люди и плохие.

– Я никогда этого не забуду, папа.

Она стояла с мерцающей свечой у подножия кровати и смотрела на отца широко раскрытыми глазами.

– Запомни это. Если видишь, что кто-то тонет, прыгай в воду, даже если не умеешь плавать.

Она уже много раз слышала эти наставления, но никогда не решалась задать один сильно беспокоящий ее вопрос.

– Но разве мы не утонем вместе, если я не буду уметь плавать?

– Просто надо что-то делать, – сказал он. – Нельзя просто стоять и смотреть на тонущего человека.

Через пять дней ее отец умер от тифа.

И теперь, 25 лет спустя, дамоклов меч тифа снова навис над их головами. Ирена мерила шагами свою комнатку, с тошнотворной паникой думая о том, что может отдать тифу и мать… Врач свернул стетоскоп и присел рядом с Иреной у печки-«буржуйки».

– Это не тиф, – сказал он. – Но у нее очень плохо с сердцем. И в легких так много жидкости, что даже обычная простуда грозит серьезными последствиями.

Ирена вытерла с глаз слезы:

– Она поправится?

– Сейчас, наверно, да. Но сердце… Боюсь, что жить ей осталось не очень долго.

Засыпающий на ходу доктор выпил полчашки чаю и ушел.

Закрыв за ним дверь, Ирена задумалась… Плакать она постаралась беззвучно, чтобы не испугать маму.

Приказ от 20 января 1940 года

Во избежание распространения эпидемии тифа в среде еврейского населения закрываются все синагоги, ешивы, еврейские школы и ритуальные бани. Запрещается проводить молебны в общественных местах.

Приказ от 22 января 1940 года

Все мужчины еврейского происхождения от 12 до 60 лет должны зарегистрироваться в Юденрате в качестве кандидатов на принудительные работы. Регистрация проводится в 10-дневный срок с 1 февраля по 10 февраля.

Приказ от 23 января 1940 года

Все организации, оказывающие социальную помощь еврейскому населению на территории Варшавы и Польши, объединяются в единую централизованную Еврейскую организацию самопомощи.

Приказы следовали почти ежедневно… каждый день новое ограничение свобод, каждый день новое унижение…

В Варшаве отремонтировали несколько разрушенных бомбежками улиц, и на них снова появились велорикши, извозчики и автомобили. Но полуразрушенные здания продолжали служить напоминанием о поражении Польши. По Лешно и Кармелицкой, главным городским магистралям, снова людным, как и до войны, пустили трамваи. Если б не вонь от гниющего мусора и не обилие пешеходов с белыми повязками на правом рукаве, можно было бы подумать, что Варшава вернулась в 1938 год. Мужчины-евреи ходили по улицам, низко опустив голову. Помятые и потрепанные костюмы, купленные еще до введения карточной системы, висели на их изможденных телах, будто были на размер или два больше. Женщины перестали носить шляпки, предпочитая им простые платки и старую одежду. Любые признаки материального благополучия могли стать поводом для ареста…

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?