Свои грабли бьют не больно - Михаил Серегин

– Зачем? – удивился он. – Я знаю код! Он был в сохранившихся документах!

Немая сцена из «Ревизора» не шла ни в какое сравнение с тем, что произошло на веранде – мы застыли, и у нас не было сил даже на то, чтобы переглянуться.

– Что же ты раньше молчал? – заорал наконец Саша.

– Я считаю, что все нужно говорить вовремя, – ответил Хлыщ. – Раньше в этой информации просто не было необходимости.

Мы с мужем переглянулись и поняли, что нас ждет очень нелегкая ночь.

– Саша! Нам этой ночью спать нельзя! – шептала мне Маруся под одеялом, которым закрыла нас с головой. – Теперь до сейфа осталось совсем ничего, и наши квартиранты вполне могут пойти туда, когда мы заснем, и все достать, а утром здесь даже духу их не останется.

– Дорогая! Но они вовсе не производят впечатления подлецов, – шепотом возражал я. – Напоминаю для забывчивых, что они меня откопали и от смерти спасли.

– Не будь дураком! – возмущалась она. – Они тебя потому и откопали, что выхода другого у них не было. Представь себе, что я, вернувшись, не застала бы тебя на даче? Я бы полезла в подкоп, а там ты, мертвый! – При этих словах она даже содрогнулась. – Приехала бы милиция! Настоящая! Стали бы разбираться, в чем дело! Обнаружили бы, что Хлыщ с Типом, иностранцы, между прочим, на участке Жлоба тоже яму выкопали, а из нее проход в наш погреб, в котором... В проходе то есть тебя и завалило. Ну, мы-то на своей земле можем что угодно делать, а они? Задержали бы их, как миленьких! И как минимум выслали! Им это надо? Как раз не надо! Вот они твоими друзьями-спасителями и прикинулись! Что? Не может такого быть?

– Тогда зачем Хлыщ сказал, что знает код сейфа? – возражал я. – Если бы они хотели потихоньку коллекцию умыкнуть, то и говорить это ему было незачем! Как и то, что нам работы осталось всего ничего!

– А это они, чтобы притупить нашу бдительность! – объяснила она.

– Ты сама-то веришь в то, что говоришь? – укоризненно сказал я. – Они бы тогда вообще ничего не сообщали!

– Не знаю! – вынужденно согласилась она. – Но все равно я им до конца не верю!

– Дело твое! – раздраженно прошипел я. – Бди, если хочешь, хоть до утра, а вот я буду спать, чтобы завтра силы были. А то хорош я буду утром невыспавшийся!

С этими словами я демонстративно отвернулся к стене. Маруся тоже повернулась ко мне спиной, буркнув:

– Олух царя небесного, а не муж!

Спать-то я собрался, да вот сон сбежал! Против моей воли, хотя, казалось бы, к этому нет никаких оснований, у меня в душе сначала робко, а потом все сильнее и сильнее завозился червячок недоверия, а под конец взялся за меня уже основательно и грыз изо всех сил. Думая, что жена уснула, я старался лежать спокойно, но мысли в голове бродили такие, что я поневоле начал ворочаться. Тут я почувствовал, как из-под двери потянуло пусть и слабым, но табачным дымом. Осторожно встав, я тихонько вышел на веранду, где ночевали гости, и увидел, что Хлыщ курит, старательно выгоняя дым в открытое окно.

– Что? Дошло до вас? – виновато спросил он.

– Так! Чуть-чуть! – ответил я и в свою очередь спросил: – Не спится?

– Понимаешь, Александр! Я столько думал об этой коллекции, столько мечтал, что сейчас, когда до нее уже, можно сказать, рукой подать, никак не могу успокоиться, – прошептал он.

– Вот и я тоже, – признался я, хотя и не в том, о чем действительно думал. – Ты что со своей половиной будешь делать?

– Двадцать процентов получит Андреас за помощь, а остальное пущу на развитие производства! И будут мои сейфы ничуть не хуже, чем у предков! – с затаенной надеждой сказал он. – А ты?

– Ой, у нас столько дыр, которые заткнуть надо! – отмахнулся я и, видя его непонимающий взгляд, объяснил: – Купить! Сделать!

– А-а-а! Понял! – покивал он. – Я уже в Интернете присматривался к стоимости этих монет и должен тебе сказать, что это очень солидная сумма получается.

– Я тоже смотрел! – подтвердил я. – А как ты их продавать собираешься?

– На интернет-аукцион выставлю, – сообщил он. – А ты?

– А я пока еще не думал, – признался я. – Решил, вот как найду, тогда и буду думать! Я вообще-то в нумизматике профан, но тогда найду специалистов и проконсультируюсь. Наверное, в частные коллекции, чтобы не светиться. То есть не показывать властям, что у меня есть, – уже привычно объяснил я, потому что откуда этому эстонцу знать наш жаргон?

– Учти, Александр, монеты стоят столько, что за них и убить могут, – предупредил меня Хлыщ.

– Да я аккуратно.

– Полуночничаете? – спросила, появляясь в дверях, Маруся.

– Вам тоже не спится, Мари? – спросил ее Томас.

– Да уж тут уснешь! – недовольно буркнула она.

– Тогда, может, и мне пора перестать притворяться спящим? – сказал Андреас и сел на своей раскладушке.

– Послушайте! Раз уж мы все равно не спим, то не пойти ли нам поработать? – предложил я. – Раз ты, Томас, сказал, что нам осталось чуть-чуть, то, может, мы к утру и управимся?

– Пошли! – согласились они с Типом.

– Я тоже пойду с вами! – непреклонным тоном заявила жена. – Я тоже хочу участвовать при торжественном моменте открытия сейфа!

– Чего хочет женщина, хочет Бог! – галантно ответил Андреас, и Маруся довольно улыбнулась.

Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять – авантюризм разбушевался в ней и начисто смел остатки здравого смысла – ведь если предположить, что Хлыщ с Типом, едва достав коллекцию, убьют нас и уйдут через тот лаз, который они прокопали из двора Жлоба, то и тревогу-то поднять будет некому. Когда нас еще хватятся? Может быть, тогда, когда из ямы станет уже основательно пованивать? Но если они не пожалеют времени, чтобы устроить еще один обвал, который нас с ней погребет, то и запаха никакого не будет. Я еще раз посмотрел на жену и увидел, что она совершенно спокойна. «Может, еще что-нибудь задумала? – промелькнуло в голове. – А что? С нее станется!»

Вооруженные всеми имевшимися в распоряжении фонарями и лампой-переноской, мы спустились в подкоп, и работа закипела, причем Маруся хоть и двумя руками, но ведра с землей оттаскивала, пусть и недалеко, там же в подкопе, но теперь это было уже неважно, потому что шастать наверх и выносить породу к лесу необходимости больше не было.

Когда мы дружными усилиями трех здоровых мужиков отвалили очередной пласт от стены, отделявшей нас от заветного сейфа, то в первый момент вздрогнули – перед нами была пустота. Боясь поверить в удачу, Хлыщ наконец-то направил туда свет фонаря и выдохнул только одно слово:

– Он!

Несколько минут мы все стояли как вкопанные, и никто не решался сделать вперед хотя бы шаг. Первой очнулась Маруся, сказав: