Ворон и радуга. Книга 1 - Надежда Черпинская

всегда опекал и защищал, будто настоящий рыцарь. Она на него глядела светлыми очами, полными любви и нежности. Вот уже и к свадьбе дело шло. Но, видно, сглазили счастье молодых завистники.

Повадился к молодой портнихе хаживать один из местных стражей порядка. Неприятный хамоватый мужлан, с пузом толстым, как бочонок рину, на которое тот любил налегать с утра до вечера. Сначала приходил по делу – сшить-перешить чего-нибудь. А после стал и на улице поджидать девицу, будто ненароком повстречались.

Родители Вириян не на шутку испугались – молва пойдёт, всю жизнь дочери испортит. Отец Вириян долго тянуть не любил – встретил сам настырного ухажёра да и объяснил доходчиво, что дочка его замуж выходит и некогда ей теперь шитьём заниматься. Дескать, поищи ты себе, славный эрр, другую портниху.

Страж, ясно-понятно, рассвирепел, пригрозил отплатить за такое гостеприимство. И непросто ради бахвальства пригрозил.

В тот же вечер отец Вириян по подложному обвинению в темнице оказался. И выйти оттуда уже не смог, так и сгинул в «колодце». Мать Вириян мужа пережила лишь на пару месяцев – горе бедную женщину подкосило быстро. Но на этом несчастья не закончились.

Избавившись от защитника, тот мужичок из легавых совсем совесть потерял. Стал уже и на улицы руки распускать. Среди бела дня, при всём честном народе, зажал девицу у стены и давай лапать. Да случилось это на беду у самой кузницы Давмира (Вириян как раз жениха на обед звать отправилась). Увидел парень, какие непристойности на его глазах творятся, рассвирепел. Так-то он добрый был, но тут уж любой взбеленится.

Схватил кузнец раскалённые клещи и, уцепив ими легавого за зад, оттащил в сторонку от суженой. Народ вокруг от хохота покатился. А страж порядка верещал на весь Сальвар. Ясно дело, драка завязалась.

Толстяк вроде при оружии был, но куда ему с кузнецом тягаться! Давмира Великая Мать щедро силушкой могучей наградила. Словом, не рассчитал немного кузнец. Защищаясь от нападок проклятого стража, оттолкнул Давмир того, да слишком сильно – мужичок отлетел прилично и головушкой об острый каменный угол треснулся.

Очевидцев его печальной и безвременной кончины было пол-улицы. И если бы Давмира судили и разбирать стали все тонкости, может статься, и оправдали бы его.

Да только, кто станет разбираться, коли он на тот свет стража порядка отправил?! Разве легавые такое с рук спустят?

Давмир понимал, что расплаты не миновать. И Вириян понимала, что теперь вместо свадебного пира её любимого ждёт петля.

И Давмир пустился в бега, не дожидаясь пока за ним придут. Чудом ему удалось выскользнуть из города и даже оторваться от погони. Но что ему делать дальше, кузнец не мог себе даже вообразить. Привыкший к тихой домашней жизни, он пугался свободы, дорог и чужих земель. А ещё в спину дышал иной страх – а вдруг до сих пор ищут, вдруг схватят.

Давмир боялся оставаться подолгу на одном месте. От этих скитаний, постоянного бегства, голода и тревоги, он очень быстро превратился в тощего, затравленного дикаря.

А потом дороги привели его в Эсендар. В кабаке, на окраине Великого Города, где нередко назначала сходки вольница, он сидел в самом тёмном углу, озираясь по сторонам пугливо. Перед ним стояла маленькая кружка рину и кусочек хлеба – всё, на что хватило последних денег (даже снять ночлег – уже не достаточно).

– Это весь твой ужин?

Давмир поднял голову, сжался боязливо. Но светлоглазый худощавый паренёк улыбался душевно.

– А я вот погорячился, заказал слишком большой кусок…

На стол перед беглецом опустилось огромное блюдо, источавшее умопомрачительный аромат жареного мяса.

– Не поможешь одолеть? А то, что добру пропадать…

Парень, не дожидаясь приглашения, уселся напротив.

– Как звать?

– Давмир… – у бывшего кузнеца в животе заурчало громко.

– Эл, – приветливо кивнул парнишка. – Ну, давай за знакомство, Давмир!

***

Так Давмир оказался в вольнице Ворона. И когда об этом узнала Вириян…

Нет, она была благодарна Эливерту за то, что он её жениху руку протянул в час беды. Но мысль о том, что её Давмир теперь в самом деле занялся лиходейством, не давала ей покоя. У честных людей ворует, с разбойниками и убийцами дружбу водит…

Эл и Давмир в Сальвар наведывались несколько раз. Уж больно тосковал по своей невестушке кузнец. Понимал, что жизнью рискует, но не мог удержаться. И Ворон отправлялся с ним, зная, что один кузнец непременно попадётся стражам. А так удавалось проскочить и повидать зазнобу бывшего кузнеца.

И всякий раз Эливерт ловил её взгляд и понимал, что девушку разрывает от этих противоречивых чувств: благодарности и брезгливой злости.

Наверное, она чувствовала, что всё это закончится очень скверно. Недаром же просила его, Ворона: «Береги его! Ты его на этот путь поставил, он не напрашивался – ты сам позвал. Тебе теперь за него и ответ нести. Ты жизнь повидал, Эливерт, ты как зверь – опасность нутром чуешь. На тебя уповаю! Сбереги, Эливерт!».

Ни хрена он не учуял, когда было надо! Никого не сберёг.

Потом уже, когда пошёл на поправку, он навестил Вириян. Почти сразу же после своего возвращения в Эсендар. Разузнав о жуткой участи Аллонды, и о том, что мстить уже некому, вифриец решил, что неплохо бы вернуть и другие долги.

Он выжил. Один из всех. И значит, именно ему нужно привезти скорбные вести тем родным, которые остались у его ребят.

Вириян была в их числе. Она всё поняла раньше, чем он открыл рот. Увидела, что он приехал один. Покачнулась, сползла по стенке и заголосила горько.

Страшные байки о резне в Эсендаре к осени и до Сальвара докатились. Но Вириян до последнего надеялась и молила Небеса, чтобы её любимый избежал смерти. Мать Давмира скорбных вестей о сыне не дождалась. Умерла ещё по зиме. Наверное, сердце старой женщины чувствовало, что сынок уже за Гранью Мира. С тех пор как Вириян схоронила своих родителей, она жила вместе с матерью кузнеца, жила душа в душу. Две одинокие женщины утешали и поддерживали друг друга.

И вот она совсем одна осталась.

Долгая тогда была ночь. Тёмная и горькая. Эл рассказывал, не смея поднять на неё глаза. Она рыдала, и плакала совсем беззвучно, и снова рыдала. Она благодарила Небеса, что хоть он выжил, она укоризненно качала головой – почему же ты не уберёг, почему?

Вот так и повелось. При виде Эливерта у Вириян душа разрывалась надвое: то ли выгнать вон, то ли