Ворон и радуга. Книга 1 - Надежда Черпинская

на шею броситься. Пусть и невольно, но Ворон стал причиной гибели её любимого Давмира. Но он оставался единственной ниточкой, что связывала её с прошлым, с воспоминаниями о самом родном человеке. С кем ещё Вириян могла поговорить о своей любви, вспомнить каким он был, её Давмир – слегка неуклюжий, добродушный, заботливый, самый лучший на всём белом света. Эл возвращал её хоть на какое-то время в те минувшие дни, где было место жизни и счастью. Он уходил, и в дом приходили пустота и скорбь.

И, может быть, поэтому Вириян каждый раз просила Эливерта не приезжать к ней больше. Она хотела навсегда уйти в свою горькую вдовью долю, в тишину безысходности. А он возвращал её обратно в жизнь каждым своим приездом.

И всё-таки он продолжал это делать время от времени. Пожалуй, Ворону тоже хотелось держаться за эту ниточку – он тоже не мог отпустить прошлое, не мог потерять воспоминания о тех днях.

А Вириян хранила их бережно. Время шло, зимы сменяли лето. А она хранила верность своему погибшему возлюбленному, не подпуская к себе и близко вертевшихся рядом женихов. Хранила верность, как и тогда, когда Давмир ещё был жив, но далеко от неё.

И Эливерт всерьёз подозревал, что в жизни Вириян уже никогда не появится новый мужчина. Она никому не подарит своё сердце. И эта верность заставляла его смотреть на Вириян с изумлением, близким к почтению.

Познав глубочайшую подлость и предательство, он вдруг столкнулся с безусловной верностью, и она его поразила.

***

Словом, оказавшись в окрестностях Сальвара, Ворон не удержался от возможности навестить Вириян и убедиться в очередной раз, что вдова Давмира живёт вполне себе благополучно. Никто её нынче не обижает, и тревоги атамана напрасны.

Швея в очередной раз отказалась от помощи вольницы и просила оставить её в покое. Эл в очередной раз обещал так и сделать, но знал, что это не последняя встреча, и он обязательно приедет ещё.

Его тянуло в этот дом неумолимо, пусть он и сам не понимал почему. Он никогда не думал о Вириян как о других женщинах, не представлял, каково оказаться в её постели, не хотел её, хотя она была довольно приятной наружности. То, что связало его с вдовой друга, не имело никакого отношения к любви и страсти, но это были прочные путы, выбраться из которых оказалось им не под силу.

Встреча с Вириян разбередила старые раны. И всю дорогу до Кирлиэса Эл вспоминал те золотые дни в Эсендаре, когда ещё были живы его «братишки». Казалось, что это было лучшее время в его жизни.

Он знал, что это не так. И тогда хватало опасностей, неприятностей и всяческих пакостей. Но память продолжала упрямо врать и рисовать безупречную картинку прошлого, которого на самом деле никогда и не существовало.

А к тому времени, когда Ворон добрался до столицы, мыслями его уже полностью завладели безжалостные воспоминания о самых худших днях его существования.

Светлые Небеса, неужели ему теперь всю жизнь будет мерещиться в каждой встречной блондинке его белокурая? Неужели никогда не забудется тот липкий бессильный ужас, что гнал их по лабиринтам ночного Эсендара, тот отвратительный, въевшийся в память запах – запах крови, крови его друзей и его врагов, запах смерти и безысходности?

Погружённый в тёмные мысли Эливерт уловил слежку запоздало. Взгляд его скользил по прохожим, спешащим навстречу, и вдруг как кипятком ошпарило – да ведь этот невысокий мужичок уже третий раз попадается ему сегодня на дороге. Неприметный, самый обычный, одежда какая-то серенькая, и сам такой же. Этаких забываешь моментально, стоит пройти мимо. И очень может быть, что незнакомец просто бродит по столице по своим делам, и дороги его с атаманом пересеклись совершенно случайно. Но Ворон не верил в случайности.

Эливерт нырнул под навес ближайшего трактира, уселся за крайний стол, откуда был хороший обзор на всю округу, заказал кружку рину и спокойно ждал. Светлые глаза незаметно изучали снующую вокруг толпу. Но «серый» незнакомец исчез бесследно. Неужели показалось?

Нет, тревога не отпускала, хоть вокруг ничего опасного и необычного не наблюдалось. И желание разгадать и понять зудело всё сильнее.

Можно, пожалуй, просто удрать, запутать след и укрыться где-то. Но не любил Эливерт убегать и прятаться, не любил, когда дышат в затылок и стоят за спиной. Да и любопытство брало своё! Уж больно интересно выяснить, кто это вздумал следить за Вифрийским Вороном и зачем.

Ждать и гадать – не самое лучшее, что есть в жизни. И Эл решил, что «серого крысёнка» лучше ловить на живца. В голове уже чётко сложился план, куда лучше заманить «хвост», дабы никто не помешал их дальнейшей беседе.

Эливерт расплатился за рину и, вернувшись на оживлённую улочку, решительно двинулся на окраину Старого Города, прочь от ухоженного благополучного квартала. Ведь и в столице имелись районы, которые всякий добропорядочный горожанин обходил стороной. Именно туда сейчас направлялся Эливерт.

***

Ловушка сработала безупречно. Убедившись, что грязный переулок, в который он свернул, безлюден, Эливерт втиснулся в неприметную тёмную нишу между углом дома и лестницей и даже дышать перестал.

Тихие острожные шаги раздались скоро. Крадучись и озираясь, давешний «серый» мужичок прошествовал мимо затаившегося атамана. Эл не спешил нападать, смотрел изучающе, оценивал противника.

На первый взгляд тот явно не соперник Ворону, но первый взгляд бывает так обманчив.

Эливерт тоже не производил впечатления опасного – он не отличался высоким ростом или богатырским размахом плеч, но ведь это не мешало ему сражаться сразу с несколькими опытными вояками. Ловкость, скорость и умение предугадать действия врага – вот, что всегда было залогом его побед. А ещё он был сильным. Но сила эта скрывалась внутри, а та, что таилась в крепких руках и поджаром теле, являлась лишь её следствием.

Зная эти хитрости, Эливерт сперва решил оценить преследователя. Он казался настолько обычным, что это как раз и пугало. Тот, кто выглядит настолько никчёмным, никогда бы не решился преследовать в одиночку столь опасную жертву. Значит, он либо не один, либо не знает, кого «пасёт», либо не так уж прост.

Потерявший след «хвост» остановился чуть впереди, покрутил головой. Сейчас он атаману напоминал, какого-то хищника на охоте. Такого мелкого злобного зверька, вроде хорька или макдога, поджидающего у норки мышонка. В сумраке переулка поблёскивали глаза незнакомца, и чудилось, что он принюхивается и прислушивается.

Нет, всё-таки Вифрийскому Ворону такого бояться не с руки. Он явно проигрывал атаману во всём. И, похоже, незнакомец