Соколица - Татьяна Михаль

Женщина как-то нервно смяла больничную простынь.

– Видишь ли, мне поставили диагноз – рак груди и оказалось, что это первая стадия… В общем, операция прошла успешно, Диана. А до этого момента я думала, что умираю… Даже когда врачи уверяли, что ничего страшного, я думала, что всё равно умру. Я вспоминала ту жизнь со Львом, с тобой. Наш лес, его птиц… В те мгновения я хотела, чтобы со мной был лишь ветер. Лёгкий ветерок или ураган – не важно. Главное, чтобы просто ветер. Он бы разнёс мой прах по всему свету. И от меня не осталось бы ничего. Ничто в мире не напомнило бы обо мне… Да и ты бы не вспомнила. Жила бы как и раньше. И в твоей жизни уже не было бы такой глупой нелепости, как я.

Диана почувствовала горький ком в горле. Зачем она так с ней? Зачем говорит такие вещи?

Диана выдохнула, сдерживая горячие слёзы.

– Вы сказали, что операция прошла успешно, – она вернула разговор в нужное русло.

– Да, да… – поспешно сказала женщина. – К счастью, всё хорошо теперь. Честно говоря, я не думала, что ты приедешь, но я рада тебе. То письмо я писала перед операцией…

Диана взглянула в окно, где начинал падать пушистый снег.

– Я рада, что всё обошлось, и вы будете жить дальше. Берегите себя.

Диана поднялась со стула.

Она не знала, что ей ещё сказать.

– Почему ты мне выкаешь? – вдруг спросила женщина. – Я твоя мама, Диана…

Девушка резко вздохнула.

– Моя мама ушла от меня и отца, когда мне было пять лет.

Женщина посмотрела в зелёные глаза дочери, в которых застыла горечь и печаль.

– Знаешь, я пока лежала эти дни, вот что решила… присядь рядом. Прошу тебя.

Диана снова села на рядом стоящий стул.

– Я понимаю, что причинила тебе страдания и боль, как и твоему отцу. И хочу кое-что тебе предложить.

Диана прервала её:

– Мне ничего не нужно.

Женщина улыбнулась.

– Выслушай меня. У моего супруга есть сын, от первого брака. Он жил всё это время с нами, он твой ровесник. Зовут его Женя. В общем, к чему я веду… я поняла, что могу в любой момент уйти из жизни… меня часто стали посещать такие мысли… Опять я уклоняюсь от темы. Мой муж очень богат, Диана. Ты даже не представляешь, насколько. Я хочу познакомить тебя с Женечкой. Ты ему обязательно понравишься, как раз ты в его вкусе… Вы бы поженились… Ты переедешь в Москву и перед тобой будут открыты все дороги, Диана. Больше не будет скучной деревни, будешь, как сыр в масле кататься…

– Прекратите! – вскрикнула Диана. Она не верила своим ушам. – Как вы смеете такое предлагать мне! Вы! Вы просто ужасны…

– Диана! – женщина приподнялась в кровати. – Послушай, девочка. Я не была с тобой рядом, но хочу искупить свою вину перед тобой. Материальный достаток и благополучие дают людям свободу, тебе больше не придётся жить в деревне…

– Хватит! – оборвала резко Диана.

Гнев закипал в её душе, в груди образовалось что-то жгучее и неприятное. Ей хотелось закричать. Хотелось дать этой женщине пощёчину.

Диана ощущала себя сейчас так, словно её взяли и окунули в водоём с помоями, кишащими червями и другими гадами. До чего же ей сейчас было мерзко.

– Вы даже представить себе не можете, как я люблю свою землю, людей, что там живут, своего отца, что дал мне так много и научил всему, что знает и умеет сам. Я люблю свой лес, птиц…

Диана наклонилась к ней.

– И я не предам своего отца, ни за что. Ваше предложение мне неинтересно. Желаю вам скорейшего выздоровления. Не болейте больше.

Диана направилась на выход из палаты и обернулась:

– И также не пишите больше. У меня нет матери. Она умерла, когда мне было пять лет. Прощайте.

Диана вышла из палаты.

В ушах стоял гул.

Она не слыша, что говорила ей в спину та женщина. Диане уже абсолютно всё равно. Приезжать сюда было огромной ошибкой.

Только вот душа теперь болит. Заныли старые раны…

Вопреки всему, время ведь совсем не лечит, не исцеляет, не заштопывает раны, как бы стары они не были. Время просто глушит боль, завязывая на ране повязку из весёлых и счастливых моментов жизни, новых знакомств, встреч, сюрпризов. Но каждое резкое слово, каждая угроза или даже мелкая обида, режет как острая бритва сантиметр за сантиметром, пробираясь всё ближе и глубже к старой ране, отдаваясь глухой болью по всему телу. Волна за волной и боль становится нестерпимо ужасной, даже операция на сердце без анестезии не так больна, как самая старая и маленькая рана в душе. При такой операции даже легче, умер, и больше нет ни боли, ни проблем, ни переживай, а с душой всё куда сложнее и трагичнее.

Диана вышла из палаты бледная, глаза широко распахнуты, в них застыла такая боль, что Марк ощутил её физически. По её щекам текли дорожки слёз. Она дрожала…

– Диана?! – взволновано воскликнул Марк, обхватывая девушку за плечи.

Девушка подняла на него свои печальные глаза и тихо прошептала:

– Прошу тебя, увези меня отсюда…

Марк не стал задавать вопросов. Как только она придёт в себя – сама расскажет обо всём, что случилось за белой дверью палаты.

Он крепко взял её за руку и увёл прочь из этой идеально чистой и отделанной зеркально-белой плиткой клиники, напоминающей коробку, белоснежный гроб… Прочь отсюда.

У всякой вещи свой цвет, как и у каждого чувства. И каждый цвет имеет свои тона и полутона. Эта клиника – холодного белого цвета, идеальная и безукоризненная, как пустота, у которой нет границ.

Жизнь нам даётся только одна, и когда она окрашивается в такой же холодный белый, нужна встряска и новые эмоции – это лучший способ её раскрасить…

Марк не позволит Диане скатиться в эту вязкую и недоброжелательную белизну…

Ты мне понравилась такой -

красивой, ласковой, изящной,

и я хотел бы быть с тобой,

и в зной, и в холод, и в ненастье.

Я так хочу любить тебя,

дарить цветы и звёзды с неба,

и говорить тебе слова -

слова любви, души и тела.

Шумилов Андрей Валерьевич

* * *

Марк везёт Диану к себе домой. Он покажет девушке свою холостяцкую «берлогу», накормит её, и повезёт показывать Москву.

По пути они заедут в его новый клуб. Ему также хочется похвастать перед Дианой своими достижениями…

Пока они едут, Диана рассказывает Марку о своей матери и о том, что произошло в палате. О своём разочаровании, боли и окончательно рухнувшей надежде обрести свою мать.