Лучшее во мне - Николас Спаркс

— С чего ты взяла, что у нас с Фрэнком проблемы? Мать говорила ровно и холодно:

— Я знаю тебя лучше, чем ты полагаешь, и то обстоятельство, что ты моих слов не отрицаешь, лишь подтверждает мою точку зрения. Не вижу смысла обижаться на то, что ты предпочитаешь молчать о ваших делах. Это ваши с Фрэнком проблемы, и я тут не могу ничего сделать. Мы обе это понимаем. Брак — партнерство, а не демократия. И это, конечно, заставляет задуматься о том, что все эти годы объединяло вас с Таком. Я догадываюсь, что ты не просто навещала его — ты чувствовала необходимость поделиться с ним.

Вопросительно приподняв бровь, мать оставила последнее замечание висеть в воздухе.

Воцарилось молчание. Аманда попыталась справиться с шоком. Мать поправила салфетку.

— Я полагаю, ты останешься на ужин. Хочешь поужинать дома или куда-нибудь пойти?

— Вот как? — вырвалось у Аманды. — Сначала ты бросаешь мне в лицо свои обвинения, а потом вот так просто закрываешь тему?

Мать сложила руки на коленях.

— Ничего подобного. Это ты отказываешься говорить. Но я бы на твоем месте задумалась о том, чего ты действительно хочешь, поскольку, вернувшись домой, тебе нужно будет принять какие-то решения по поводу вашего брака, который либо выживет, либо нет. И многое зависит напрямую от тебя.

В словах матери заключалась жестокая правда. Ведь дело не только в них с Фрэнком. Есть еще дети. Аманда поставила чашку на блюдце и внезапно почувствовала, как гнев покидает ее, оставляя после себя лишь ощущение поражения.

— Помнишь, у нашей пристани постоянно резвилось семейство выдр? — наконец спросила она, не ожидая ответа. — Ну когда я была маленькой? Каждый раз, как они появлялись, папа подхватывал меня на руки и нес за дом. Мы сидели на траве и наблюдали, как они плещутся и гоняются друг за дружкой. Я тогда думала, что они самые счастливые животные на земле.

— Не понимаю, какое это имеет отношение…

— Так вот я снова видела выдр, — продолжила Аманда, перебивая мать. — В прошлом году, когда мы ездили в отпуск на море, мы ходили в аквариум в Пайн-Нолл-Шорз. Я так радовалась, узнав, что там есть выдры. Я рассказывала Аннет о выдрах за нашим домом, наверное, раз сто, и ей не терпелось поскорее их увидеть. Но когда мы их нашли, все оказалось вовсе не так, как в детстве. Выдры там, конечно, были, но они все время спали на бортике. Мы провели в аквариуме не один час, а они так и не пошевелились. Когда мы уже уходили, Аннет спросила, почему они не играли, а я не знала, что ответить. Но потом, когда мы вышли оттуда, мне стало… грустно. Потому что я знала, почему они не играли. Аманда, умолкнув, провела пальцем по краю чашки и подняла на мать глаза.

— Они не были счастливы. Выдры знали, что там, где они живут, не настоящая река. Наверное, они не понимали, как так получилось, но точно знали, что находятся в неволе. Они родились не для такой жизни и не такой жизни хотели, однако они не могли ее изменить.

Впервые за все это время мать, по-видимому, не знала что сказать. Аманда отодвинула от себя чашку и поднялась из-за стола. Уходя, она услышала, как мать откашлялась, и обернулась.

— Я полагаю, ты что-то хотела этим сказать? — спросила она. Аманда устало улыбнулась.

— Да, — вяло проговорила она. — Хотела.

Доусон опустил крышу «стингрея» и, прислонившись к багажнику, приготовился ждать Аманду. Тяжелый воздух дышал зноем, предвещая дневную грозу, и Доусон лениво подумал, нет ли у Така, случаем, где-нибудь в доме зонта. Хотя вряд ли. Так с зонтиком — все равно что Так в платье. Впрочем, кто знает? Так, как выясняется, был человек-сюрприз.

Доусон наблюдал, как в небе медленно и лениво, отбрасывая на землю тень, кружила скопа.

Но вот на подъездной дороге показалась машина Аманды. Захрустев гравием, она остановилась в тени рядом с автомобилем Доусона.

Из машины вышла Аманда и тут же остановилась, сраженная черными брюками и белой крахмальной рубашкой Доусона. Это сочетание действительно производило впечатление. С небрежно перекинутым через плечо пиджаком, Доусон смотрелся, пожалуй, даже слишком эффектно, что делало слова ее матери еще более пророческими. Сделав глубокий вдох, Аманда задумалась, как ей быть.

— Я опоздала? — спросила она, двигаясь навстречу к Доусону, который наблюдал за ее приближением и даже с расстояния в несколько футов мог видеть, как в ее синих глазах, словно в чистых озерах в солнечный день, играют лучи утреннего солнца. На Аманде был черный брючный костюм и шелковая блузка без рукавов, шею украшал серебряный медальон.

— Вовсе нет, — сказал Доусон. — Я специально приехал пораньше, хотел убедиться, что машина в полной готовности.

— И что же?

— Тот, кто ее чинил, знал свое дело.

Аманда улыбнулась. Она наконец подошла к Доусону и, повинуясь безотчетному порыву, поцеловала его в щеку. Доусон растерялся, а появившееся на его лице смущение, как в зеркале, отразило смущение Аманды. Аманда снова услышала слова матери. Пытаясь прогнать их, она махнула рукой в сторону машины.

— Ты опустил верх? — удивилась она.

Ее обращение вернуло Доусона к действительности.

— Я подумал, что мы можем на ней поехать в Вандемир.

— Это же не наша машина.

— Да, — кивнул Доусон. — Но чтобы проверить, все ли в порядке, на ней нужно прокатиться.

Владелец, прежде чем решится выехать на ней вечером в город, пожелает убедиться, что автомобиль в безупречном состоянии, уж поверь.

— А вдруг она сломается?

— Не сломается.

— Уверен?

— Абсолютно.

На губах Аманды заиграла улыбка.

— Тогда зачем ее проверять?

Доусон развел руками, не зная, что ответить.

— Ну хорошо, скажу честно, мне просто хочется на ней прокатиться. Грех держать такую машину в гараже, тем более что владелец ничего не узнает, а ключи у меня.

— И могу тебе сказать, что мы сделаем потом… накатавшись, мы поставим ее на блоки и включим заднюю передачу, чтобы одометр прокрутил пройденное расстояние назад, верно?

Чтобы владелец ничего не узнал?

— Эта хитрость не пройдет.

— Знаю. Я узнала, об этом когда смотрела «Феррис Бьюллер берет выходной», — усмехнулась Аманда.

Доусон слегка отклонился назад, любуясь ею.

— Кстати, ты выглядишь потрясающе.

Аманда почувствовала, как ее лицо и шею заливает краска. Когда же она перестанет краснеть в его присутствии?

— Спасибо, — поблагодарила она, заправляя прядь волос за ухо. Держась от Доусона на некотором расстоянии, она, в свою очередь, тоже разглядывала его. — Я, кажется, никогда не видела тебя в костюме. Новый?