Майя - Ричард Адамс

– Благодарю вас, мой господин, – учтиво ответила она.

– Так, ты у Домриды несколько лет провела, постельным утехам обучена… А за столом прислуживать умеешь? Про это она ничего не пишет. – Он побарабанил пальцами по столешнице.

– Да, мой господин, умею.

– Значит, в услужение к знатным господам просишься, в верхний город?

– Да, мой господин.

– Гм, знатным господам прислуживать непросто, – сказал Лаллок, хитро поглядывая на Оккулу. – Ох как непросто. Если тебе такое не по нраву, ты сразу скажи, я тебя к другому пристрою, Домрида внакладе не останется.

– Благодарю вас, мой господин. Я совсем не прочь служить знатному господину из верхнего города. Обучена я хорошо, соображаю быстро, вас не ославлю, не сомневайтесь.

Лаллок еще раз перечитал письмо.

– Что ж, если покупателю ты не подойдешь, он мне тебя вернет. Будем надеяться, что этого не случится. Похоже, Домрида в твоих способностях уверена, иначе бы не продала.

Он отложил послание, взял счеты и начал быстро перебирать костяшки.

– Прошу прощения, мой господин, – почтительно произнесла Оккула, – мне бы хотелось узнать о деньгах.

– О деньгах? – переспросил ее Лаллок.

– Да, мой господин. Госпожа Домрида обещала мне пятьсот мельдов от продажной цены.

– Ну, это если за тебя назначенную цену заплатят, – напомнил Лаллок.

– Мой господин, умоляю, войдите в мое положение, – начала Оккула. – Я упросила госпожу Домриду меня вам продать, чтобы и вам славу принести, и себя не обидеть. Денег мне нужно немного, и я их с умом употреблю, к вашей же выгоде.

– Что ж, ради Домриды мы что-нибудь придумаем, – нетерпеливо ответил Лаллок. – А что твоя подруга? – Он повернулся к зардевшейся Майе. – Нам о ней ничего не известно. Случайное приобретение, а, Зуно? Сверх положенного в Тонильде оброка?

– Да, мой господин. Мегдон… – начал Зуно.

– Прекрасно, прекрасно, – пробормотал Лаллок, разглядывая Майю, и восторженно потер руки. – И где ее Мегдон приобрел?

– Как мне объяснили, мой господин, – протянул Зуно, – Мегдон или Парден, в общем, наши люди в Тонильде, проезжая через Мирзат, встретили женщину, которая вознамерилась продать девчонку. Разумеется, они товар осмотрели и незамедлительно заключили сделку. Ничего удивительного, сами видите.

– И как дорого она им обошлась?

– Счет за нее я вчера Варту отдал, вон он, на столе лежит.

– Нет, ты мне сам скажи, что, по-твоему, Мегдон за нее заплатил. Ты ему веришь?

– В нашем деле я никому, кроме вас, не верю, мой господин, – ответил Зуно. – Мегдон девчонку приобрел у невежественной крестьянки. В счете сумма указана. Сами понимаете, что такую девушку за пустячные деньги нигде не купишь. Ну, в конце месяца Мегдон свои расходы нам представит, там и посмотрим.

Наступило молчание.

– Кто тебя продал? – спросил Лаллок у Майи.

– Матушка, – еле слышно прошептала бедняжка.

– Мачеха? – уточнил Лаллок.

– Нет, мой господин.

– Тебя родная мать продала? С чего бы это?

– Не знаю, мой господин.

Лаллок потянулся через стол, ухватил Майю за подбородок и, приподняв ей голову, пристально посмотрел в глаза:

– Ты распутничала? Забрюхатела? Или убить ее хотела? Ну-ка, признавайся!

Майя отшатнулась и, закрыв лицо ладонями, зарыдала взахлеб. Оккула начала ее успокаивать, Варту досадливо прищелкнула языком, а Лаллок снова забарабанил пальцами по столешнице.

– Приструнить ее, мой господин? – спросила толстуха.

– Нет, пусть себе плачет. Главное, чтобы была здорова и не в тягости. Мы ее сразу продадим, хорошую цену выручим.

– Мой господин, а вы не хотите продать ее вместе со мной? – предложила Оккула.

– И не надейся, дурочка. За тебя одну четырнадцать тысяч обещано, а может, и на пятнадцати сторгуемся, – возразил Лаллок. – Вдвоем вы покупателю в целое состояние обойдетесь.

Майя ахнула, вцепилась в Оккулу и заплакала еще горше. Варту подбежала к девушкам, встряхнула Майю и закрыла ей рот рукой.

– Уведи ее отсюда и успокой, – велел Лаллок толстухе. – Только чтоб следов не осталось. Смотри мне, товар не попорть! Зубы не выбей, как в прошлый раз. Лучше узнай, здорова она или нет.

Как только Варту вывела Майю из комнаты, Оккула заговорила:

– Мой господин, я вам сейчас расскажу все, что мне доподлинно известно. Майя мне все сама выложила, как на духу: ее отчим соблазнил, больше у нее никого не было. Семья бедная, живут впроголодь, мать на сносях, а дочь продала из ревности, когда отчим по делам уехал. Так что девушка вполне здорова и не беременна.

– А почему ты хочешь, чтобы я вас вдвоем продал? – уточнил Лаллок.

– Видите ли, мой господин, мы друг с дружкой поладили, – призналась Оккула. – Кроме того, я о вашей выгоде пекусь. Майя – девчонка молодая и неопытная. Я ее лучше всех нужной науке обучу, потому что она мне доверяет и меня не боится. Вдобавок мы друг дружку оттеняем – я чернокожая, она беленькая. Это многим по нраву придется, а вам славы прибавит. Вот я за ней и пригляжу, она свое смущение переборет, пугаться будет меньше. – Оккула мельком взглянула на Зуно. – Помните, мой господин, как она в Хесике испугалась? Ну, на постоялом дворе.

– Гм, не время сейчас об этом вспоминать… – Зуно помолчал и добавил: – Впрочем, ты дело говоришь. По здравом размышлении, мой господин, девушек и впрямь выгоднее продавать вдвоем. Если, конечно, разумную цену назначить.

Лаллок задумался. Домрида предупреждала его, что чернокожая невольница не только обладает необычной внешностью, но и отличается острым умом, а потому наверняка далеко пойдет, особенно в Бекле. Может, станет наложницей какого-нибудь важного барона или шерной, умело удовлетворяющей прихоти пресыщенных богатеев-сластолюбцев. Кто знает? Доходы от торговли наложницами выражались не только в звонкой монете, хотя за хорошо обученных молоденьких рабынь и впрямь платили немалые деньги. Нет, искусную наложницу не стоило настраивать против себя – впоследствии она может занять высокое положение в обществе и стать источником важных сведений. Вдобавок Лаллок припомнил, что один из его приятелей, работорговец Хосейн, лет шесть или семь назад успел укрыться от гнева Леопардов по своевременному совету одной из своих бывших рабынь.

– Ну что ж, – вздохнул Лаллок. – Попробуем продать вас обеих. Только ты особо не надейся, Оккула. Покупатель – человек богатый, но неизвестно, согласится ли он на нашу цену. Так что без обид, ладно?

– Конечно, мой господин.

– Твою долю денег я тебе сейчас отдам, пока никто не видит. Тебе есть где их спрятать?

– Да, мой господин.