Драконы Пропавшей Звезды - Трейси Хикмэн

И это чувство раздражало его до такой степени, что он уже жалел о своем прилете сюда. Все шло совершенно не так, как он планировал. Он прибыл в Сильванести, чтобы присвоить себе лавры этой редкостной победы, оживить в солдатах и офицерах веру в свой гений, а вместо этого ощущал всеобщее обожание, отданное этой ничтожной, теперь уже мертвой девке.

Прочистив горло, Таргонн с достоинством выпрямился и равнодушным и почти презрительным голосом отчеканил:

— Она выполнила свой солдатский долг. — Собравшиеся ждали продолжения речи, но Таргонн замолчал. — Это все, что я собирался сказать, — холодно пояснил он после паузы. — Таких слов заслуживает любой солдат. Догах, прикажите зажечь погребальный костер.

Генерал не ответил и лишь бросил беспомощный взгляд на двух своих товарищей. Капитан Самоал стоял бледный и удрученный. Галдар с отчаянием смотрел на неподвижное тело Мины, лежавшее на верху погребальной пирамиды.

Кажется, она шевельнулась? Галдар увидел, как дрогнула покрывавшая ее золотая ткань. Он увидел, как вернулся на ее щеки слабый румянец, и его окрылила надежда. Как завороженный, смотрел он на Мину, ожидая, что она сейчас встанет. Но она не двигалась, и он понял, что покрывало дрогнуло от дуновения ветра, а румянец на самом деле был всего лишь игрой солнечных лучей.

С криком, в котором звучали горе и гнев, минотавр выхватил из рук ближайшего офицера горящий факел и метнул его к ногам Мины.

Пламя лизнуло золотой шелк покрывала.

Печально скандируя: «Мина!», рыцари стали бросать факелы к подножию пирамиды. И тотчас же пропитанное маслами и нефтью дерево запылало. Жадные языки пламени охватили пирамиду по периметру и полезли вверх. Галдар не отрывал взгляда от страшного зрелища. Он все смотрел и смотрел туда, где лежало ее тело, хотя от дыма у него слезились глаза и горящие искры падали ему на шкуру. Наконец жар стал таким сильным, что Галдар вынужден был отойти, но и тогда он не выпускал из виду драгоценное тело, окутанное густым дымом.

Повелитель Таргонн, кашляя и разгоняя дым руками, отпрянул от пирамиды гораздо раньше. Он не сомневался, что костер не погасить.

— Итак, — он обернулся к Догаху, — я отбываю...

Но в ту же минуту какая-то тень заслонила солнце. За мгновение, равное промежутку времени между двумя ударами сердца, солнечный день обратился в ночь. Подумав, что наступило затмение, Галдар с изумлением поднял слезившиеся от дыма глаза к небу.

Действительно, какая-то тень закрыла солнце, но это была не круглая тень луны. Странный силуэт заслонял солнечный диск — зловещее извивавшееся тело, загнутый кольцом хвост, узкая драконья голова. Громадный, чернее самой тьмы, дракон с крошечными глазками распростер гигантские крылья, и остатки солнечного света напрочь угасли.

Глубокая непроницаемая тьма навалилась на Сильваност; языки пламени, пожиравшего просмоленное дерево, погасли, словно чье-то неслышное дыхание погасило их.

Из уст Галдара вырвался оглушительный торжествующий крик. Самоал упал на колени и закрыл лицо руками. Догах не сводил с чудесного дракона изумленных глаз. Рыцари Мины в страхе запрокинули головы. Во тьме Таргонн уже не видел тех, кто стоял рядом с ним.

— Быстро ко мне! — коротко бросил он. — Унесите меня отсюда!

Но никто не услышал его приказа. Телохранители замерли, словно каменные изваяния, не сводя глаз с огромного дракона, заслонившего собою солнце.

Охваченный суеверным страхом, Таргонн набросился на них с кулаками и бранью. Ужас сотрясал его и лишал разума. Повелитель Ночи клял своих телохранителей, грозя живьем содрать с них кожу, но уже в следующее мгновение обещал им целое состояние, если они спасут его.

Темнота становилась все более непроницаемой. Сверкнула пылающим раскидистым деревом молния. Загрохотал, сотрясая землю, гром. Таргонн отчаянно кричал, призывая своих синих драконов.

Очередная вспышка молнии высветила человеческую фигуру на вершине пирамиды, облаченную в сверкающие черные доспехи. Синие драконы парили вокруг этой фигуры, совсем рядом с ней сверкали молнии. Затем, пригнув к черным, обгоревшим стволам головы, драконы почтительно склонились перед ней.

— Мина! — ликовали их страшные голоса. — Мина!

— Мина! — зарыдал и рухнул на колени минотавр.

— Мина! — с облегчением прошептали губы генерала Догаха.

— Мина! — торжествующе выкрикнул Самоал.

Позади них, поглощенные темнотой, этот крик подхватили эльфы, превратив его в песню.

— Мина!.. Мина!.. — присоединились к ним солдаты, скандируя нараспев: — Мина-а! Ми-и-ина-а-а!

И тут же тьма рассеялась. Засверкало солнце, его лучи были теперь теплыми и приветливыми. Странный дракон начал медленно снижаться, очень немногие из собравшихся осмелились поднять головы, чтобы рассмотреть его. Подобных драконов еще не встречалось на Кринне. На него было невозможно смотреть долго — глаза слепило так сильно, будто они смотрели на солнце.

Дракон был необыкновенного белого цвета, но не такого, как драконы, живущие среди вечных снегов. Цвет его напоминал об ослепительно белом пламени кузнечного горна. Это была белизна, которая отрицала само существование черноты. Белизна, в которой соединялись все цвета спектра.

Невиданный дракон в медленном парении спускался на землю, от его крыльев не шелохнулась ни одна травинка, от его лап не дрожала земля. Все семь синих драконов почтительно склонили головы и прижали к земле крылья.

— Смерть! — взревели они в едином возгласе, оглушительном и страшном. — Дракон-Смерть вернулся!

Теперь все смогли разглядеть, что необыкновенный дракон не был живым существом. Это был дракон-призрак, вместивший в себя души всех драконов, которые погибли в Век Смертных, истребленные в Последней Битве Драконов.

Дракон-призрак поднял переднюю лапу и положил ее на верхушку пирамиды. Мина ступила на огромный коготь, дракон медленно и бережно перенес ее на обугленную, почерневшую, покрытую пеплом землю.

— Мина! Мина! — Солдаты в порыве радости топали ногами, бряцали мечами о щиты и кричали до тех пор, пока не охрипли, но, и охрипнув, продолжали возносить славословия Мине.

Мина смотрела на них с безмерным счастьем, ее янтарный взгляд потоком живого золота изливался на людей. Переполненная любовью и радостью, она, казалось, растерялась и не находила слов. Наконец она почтила всех грациозным изящным поклоном. Затем она протянула руки Догаху и Самоалу, после чего подошла к Галдару.

Минотавр упал на колени и опустил голову так низко, что рогами уперся в землю.

— Галдар, — мягко произнесла девушка.

Он поднял голову.

— Дай мне руку, Галдар, — попросила она.

Минотавр коснулся ее руки, чувствуя тепло и биение жизни.

— Теперь воздай хвалу Единому Богу, Галдар, — приказала она. — Как ты обещал.