Укротители моря - Джулиан Стоквин

Снегопад усилился, хлопья снега все падали и падали, мешая Кидду четко видеть флагман. Если он упустит что-либо из виду…

Сигнал из трех флажков взвился на грот-мачте «Решительного», Кидд судорожно принялся перелистывать сигнальную книгу, однако Роусону этот сигнал был известен.

– Сбор всем капитанам! – весело и протяжно прокричал он. На Роусоне было надето столько одежды, что он смотрелся как пухлый херувим.

Кидд поспешил на квартердек, однако Хоугтон, предвидевший сбор капитанов, в парадном мундире и при шпаге уже стоял около фальшборта рядом с перекинутой за борт веревочной лестницей. Как только капитанский ялик оказался на воде, Хоугтон сразу начал спускаться в усыпанном снегом плаще.

Встретив, как полагается, эскадру, команда «Крепкого» приступила к своим повседневным обязанностям. Снег падал мерно и спокойно: всю палубу рангоут, медные окованные части и черные стволы пушек – все припорошил сырой снег.

Как и ожидалось, сигнал «всем офицерам!» был поднят в одиннадцать часов. Тотчас от всех кораблей эскадры отчалили лодки, направляясь к флагману. На всех лодках развевался английский военно-морской флаг, обозначавший, что на их борту офицеры. Все они были в парадных мундирах и при шпагах. Встреча офицеров на «Решительном» проходила торжественно, в полном соответствии с военно-морскими традициями. Сколько раз Кидд наблюдал со стороны подобную картину. И вот теперь он сам стоял вместе с другими офицерами и волновался, пока их по очереди приветствовал на квартердеке первый лейтенант, далее вниз по трап-лесенке их провожал очень серьезный мичман.

Огромная кают-компания «Решительного» простиралась от одного борта до другого, во всю ширину судна. Большой полированный стол был накрыт к обеду и уставлен хрустальной и серебряной посудой. Пораженный Кидд, едва ли не с благоговением взиравший на пышное убранство каюты, скромно примостился в самом конце стола. Сидевший рядом с ним лейтенант дружески кивнул ему и пробормотал полагающееся приветствие. Гул голосов сразу утих, как только в кают-компанию вошел вице-адмирал Джордж Вэндепут, командующий североамериканской эскадрой. Общее приветствие встающих из-за стола офицеров заглушили стук и скрип отодвигаемых стульев. Командующий откинул полы своего сюртука, уселся в кресло и улыбнулся всем присутствующим.

– Буду вам признателен, если вы поделитесь своим мнением по поводу поданного рейнского вина, – любезным тоном предложил он, в то время как на стол ставились графины с вином и бокалы.

В бокале Кидда переливалось золотистым цветом вино, матово поблескивающее при свете ламп. Он отпил глоток: у вина был особый сильный запах и приятный вкус. Не распробовав, он сделал еще один глоток. Вэндепут окинул взглядом сидевших за столом, однако все, уклоняясь от ответа, благоразумно помалкивали. Ренци, сидевший через три места от Кидда, поднял свой бокал, оценивая вино на цвет, затем вдохнул его аромат с видом знатока.

– Прекрасное выдержанное рейнское, – заметил он, – возможно, Палатинат[9], хотя не похоже, чтобы вино было позднего сбора.

В каюте воцарилась тишина, несколько командиров и около дюжины старших лейтенантов, затаив дыхание, слушали, пока младший офицер высказывал свое суждение по поводу вкуса адмиральского вина, однако Вэндепут лишь одобрительно пробурчал:

– Верно. Должен лишь заметить, оно несколько сухое. Впрочем, прошу извинить меня, это дело вкуса. Раскрою секрет его появления, вино с датского приза, чей владелец, по-видимому, не любил южные сорта белых вин.

Ренци вместо ответа лишь кивнул, адмирал бросил на него внимательный взгляд, затем поднял ладонь:

– Джентльмены, мы все рады вновь прибывшим, их появление весьма своевременно.

Он сделал паузу, оглядывая знакомые и запоминая новые лица.

– В наши жилы влилась свежая кровь славных победителей у Кэмпердауна. Я рад возможности приветствовать вас всех. Североамериканская эскадра, на которую почти не обращали внимание, за последнее время приобретает решающее значение. Одно только конвоирование торговых судов служит весомым оправданием нашего пребывания здесь. Что представлял бы собой сейчас наш морской флот без поставляемого отсюда мачтового и рангоутного леса? Кроме того, половина морских торговых путей, в том числе в Вест-Индию, идет через этот порт.

Кидд был буквально сражен блеском драгоценных камней адмиральской звезды, золотым шитьем адмиральского сюртука, темно-красным поясом. От такого великолепия становилось даже жутко, однако благородная седина Вэндепута, его обходительность невольно располагали к нему.

– Наша главная забота – охрана этого торгового пути. Я полагаю, что нас будут беспокоить не столько французские военные суда, сколько чертовы пираты или приватиры, лишь испытывающие мое терпение. Так вот, я не хочу, чтобы вы упускали из виду одно обстоятельство. Мы флот, поэтому я требую, чтобы все корабли под моим командованием действовали вместе и согласованно. Здесь очень важна роль сигнальных лейтенантов, они будут служить моими нервами.

Недоуменно-тревожный шум прошелестел над столом: все заметили флагманский щегольской порядок и поняли: жизнь для младших офицеров явно будет не из легких.

– Мы будем действовать в море как одно целое – при всяком удобном случае. Я снабжу вас моими сигнальными инструкциями, особое внимание будет уделено согласованности в маневрах. Мой первый лейтенант с радостью ответит на все ваши последующие вопросы. Желаю, чтобы ваше назначение в североамериканскую эскадру оказалось для вас, джентльмены, добрым знаком, и прошу вас отдать должное нашему гостеприимству.

Гул разговора снова поднялся, как только двери в каюту распахнулись и стали подавать на стол различные блюда. Кидд уже собирался отведать маринованных креветок, когда рослый офицер, сидевший рядом с ним, привстал над огромным подносом, как только с него была снята крышка.

– Ага! Да ведь это жареная треска. Она способна удовлетворить любой аппетит. Не хотите ли отведать, сэр?

Рыба была превосходной: маслянистые тушки, нежное белое мясо. Кидд забыл обо всем, пока офицер не представился сам:

– Робертсон, второй лейтенант с «Желудя». Чертовски изысканная кухня у адмирала, не так ли?

– Кидд, пятый лейт с «Крепкого», – Томас чуть помедлил, однако внимание Робертсона было целиком приковано к рыбе, которая буквально исчезала на глазах с его тарелки.

– «Желудь» с девятифунтовыми пушками, стоящий неподалеку отсюда?

– Именно так, – отозвался Робертсон. – Не попробуете ли перед главным блюдом куриный пирог? У старины Джорджа всегда подают мясо карибу. Следует отдать ему должное, все кушанья – просто объеденье.

– Можно мне помочь вам? – заметив, что рыбы больше нет, и вспомнив о своих вежливых манерах, Кидд был доволен тем, что вовремя помог положить на тарелку соседу внушительного размера кусок холодного куриного пирога. Рейнское удивительно подходило по вкусу к холодным блюдам, под его влиянием Кидд разговорился.