Песнь личной служанки повелителя - Алекс Найт

И вот она снова передо мной. Средоточие моей ненависти и досады — эта девушка, которую я полюбил. Девушка, что предала, разбив веру. Невыносимый калейдоскоп чувств, слившихся воедино в одном имени: Лира.

Надежда есть, пока теплится жизнь.

Быть может, я ещё буду счастливой.

Лира вскинула руки в стороны, кажется, выкладываясь на полную, нещадно изливая силу. Я опомнился, осознав, что должен что-то предпринять, остановить её, пока она снова не исчезла. Но раньше, чем я добежал до Лиры, свет померк. Испещренная трещинами кора впитала энергию алетерны и почти полностью рассеяла её. Древо не услышало просьбы последней иллеми. Думаю, оно не способно услышать больше никого.

Обессилев, Лира рухнула на колени, опершись на руки. Она тяжело дышала, глядя перед собой. А на пол падали капли её слёз. Словно почувствовав, что я нахожусь за её спиной, она обернулась. Бесконечно прекрасная и сломленная потерей.

— Древо не отозвалось. Ты понимаешь, что это значит?

— Да. Мир на пороге гибели.

Глава 23

/Айлирана/

— Ваш ужин, госпожа, — Ниннет поставила поднос на стол, сняла крышки с блюд, позволяя аппетитным ароматам распространиться по гостиной.

— Какая я тебе госпожа, Ниннет? — я коснулась лба, ощущая невероятную усталость и тёмное опустошение.

Горло болело ещё сильнее после моего провального выступления, и начиналась головная боль.

Ниннет вздрогнула, услышав мой голос. Неуверенно улыбнулась, украдкой взглянув на сопровождающего её стражника-гармонта.

— Говорят, что ты принцесса Айлирана, — полушёпотом пояснила она, нервно хихикнув.

— Принцесса без народа и королевства? Я просто Лира.

— Лира, — повторила она, приблизившись ко мне. Но стражник встрепенулся, раздалось предупреждающее покашливание. — Мне пора. Напиши список того, что нужно. Я принесу.

— Спасибо, Ниннет.

Подруга снова вздрогнула, взглянув на меня с восхищением. Её реакция осела горькой тяжестью на сердце.

— Какой же твой голос…. Это ух как красиво!

— Обычный для иллеми голос.

— Мне… мне жаль, Лира.

— Спасибо, — глухо отозвалась я.

Сердце кольнуло болью. Но как ни странно, не было слёз. Кажется, я иссушила себя в бессмысленной попытке докричаться до Древа. Сейчас хотелось просто остаться одной, в тишине. И чтобы никто меня не трогал, чтобы весь мир забыл о последней иллеми. Но моё нахождение здесь означает, что не видать мне покоя. Меня снова заперли. Темница стала комфортнее, но сути не поменяла.

Ниннет ушла, оставив меня в одиночестве. А я прошла к столу, села. Аппетит так и не появился. Но я взяла приборы в руки и принялась за обед. Вкуса не чувствовала, просто знала, что нужно питаться. Питаться, чтобы жить дальше. Не знаю, есть ли в этом смысл и сколько времени отмерено миру. Но, похоже, сдаваться я не умела. Маленький огонёк надежды ещё теплился среди океана отчаяния моей души.

Надежда есть, пока теплится жизнь….

Покончив с едой, я отодвинула поднос и встала, оглядывая гостиную, оформленную в бирюзовых тонах. Потом прошла в спальню и растянулась на кровати. И эта комната оказалась роскошно оформленной в бархате и шёлке. Меня поселили в королевском крыле. Покои Деймоса не так далеко. Значит ли это что-то? И какие у него на меня планы? Он не сказал мне ни слова, когда я открылась перед ним. Лишь смотрел чуть растерянно, зло, даже отчаянно. Он может решить, что быстрая смерть у Древа недостаточна для убийцы его брата. А может пожелать использовать последнюю иллеми во благо королевства.

Но что бы я ни предполагала, оказалось, я забыла ещё об одной важной фигуре в партии моей жизни. Доран напомнил о себе сам, бесцеремонно войдя в спальню. Услышав шаги, я села, а потом и вскочила с кровати, когда увидела гостя. Он был сегодня во всём черном, оттого светлые волосы и голубые глаза казались ярче.

— А ведь я оказался прав. Айлирана, — усмехнулся он, — моя потерянная невеста.

— Ты что-то путаешь, Доран, — я буквально выплюнула его имя, чуть ли не закашлявшись собственным ядом. — Мы не были обручены.

Его брови приподнялись в каком-то радостном изумлении, после чего он рассмеялся.

— Гляжу, ты отрастила клыки. Мне нравится, — Доран двинулся ко мне.

— Мне нет дела до того, что тебе нравится, — отступив, я уткнулась ногами в край кровати, после чего рванула вперёд, боясь оказаться в ловушке.

Доран перехватил меня за талию, попытался притянуть к груди. Но я уже была не бесправной служанкой, загнанной в угол шантажом. Потому без раздумий ударила ногой по щиколотке альва. Он скривился от боли. Хватка на талии ослабла, и я смогла высвободиться. Доран выругался, попытавшись снова меня поймать. Я увернулась и обогнула его, рванув в сторону купальни. Замок на двери давал надежду на избавление от компании альва. Но я все же не спешила запираться. Зачем-то же он пришёл. Может, хоть даст подсказку о планах Деймоса на мой счёт.

— Уже не бежишь? — он выпрямился, вновь улыбнулся.

Только теперь улыбка была мрачной, даже пугающей.

— Что со мной будет?

— Планы не изменились, — пожал он плечами. Двинулся было ко мне, но заметив, как я дёрнулась, в любой момент готовая скрыться, остался стоять на месте. — Нас ждёт помолвка и свадьба. Таковы были условия союза гармонтов и альвов.

— Какой в этом смысл? Ты же видел, Древо не принимает энергию. Оно почти мертво, — горло перехватило на последних словах, глаза защипало от воспоминаний.

Мой сон оказался вещим. Я не просто потеряла надежду на возвращение семьи, весь мир скоро погибнет.

— Древо может и погибнет, но это не значит, что погибнет и мир, — отмахнулся он. А огонёк надежды поднялся из глубины, ухватившись за слова альва. Может, не всё потеряно? — А польза от тебя огромная. Иллеми вновь вернется на трон. Начнёт подпитывать Древо. Прекратятся нападки соседей.

Доран перечислял причины, загибая пальцы, и всё улыбался, скользя по моему телу плотоядным взглядом, отчего я невольно ощутила себя обнажённой.

— Я не начну подпитывать Древо. Оно не принимает энергию.

— Об этом знаешь ты, знаю я, знает Деймос и еще несколько приближённых, — он вскинул руки в небрежном жесте, театрально усмехнувшись.

— Мир погибает. К чему эти ширмы? Стоит попытаться найти способ спасти…

— Ширма. Ты подобрала удачное определение для себя, — Доран сверкнул белоснежными зубами в хищной гримасе. — Но ширма красивая.

Его взгляд стал хищным, пробирающим до мурашек. Не выдержав,