Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства - Елена Коровина

«Я тоже увлекаюсь историческими штудиями, — еще шире улыбнулся кардинал. — Но мои успехи скромны, не то что ваши. Это же открытие в мире искусств: выяснить, что ониксовая камея посвящена императору-языч-нику. Но что это дает? Вы лишаете нашу церковь святой реликвии!» Рубенс похолодел. «Все в руках Божьих, — произнес он. Сглотнул и добавил: — И ваших, Ваше преосвященство. Все знают, что вы истинный ценитель античных редкостей. Так неужели вам не нужна истина?»

Кардинал прищурился: «Расскажите. Но не о старинных временах — о тех, что поближе!» Рубенс осторожно проговорил: «Я установил, что камея очень понравилась королеве Екатерине Медичи. Она приказала присовокупить к золотой оправе драгоценные камни и жемчуга. Потом подарила камею старшему сыну — королю Франциску II. Потом камея переходила к другим Валуа как символ власти». Кардинал скривился: «И все сыновья Екатерины умерли насильственной смертью, кто от яда, кто от кинжала… Забавно, не правда ли?»

Рубенс стиснул тонкие пальцы: беседа принимала неприятный оборот. «За свою долгую жизнь произведения искусства всегда обрастают легендами, — тихо проговорил он. — В старинных рукописях часто упоминается, что ониксовая камея оказывает на владельцев зловещее влияние. Считается, что, поскольку на ней изображены несчастные пленники императора, камея не приветствует никаких властителей и, больше того, стремится отобрать у них власть. Но это легенды, Ваше преосвященство…».

«Конечно! — Ришелье вскинул на художника холодный взгляд. — Мы благодарны вам за изыскания, но настоятельно рекомендуем вам и вашему другу де Пейреску забыть о них».

И кардинал величественно взмахнул тонкой рукой, показывая, что аудиенция окончена. Однако едва за Рубенсом закрылась дверь, Ришелье рывком открыл ящик своего стола. Там таинственным черно-багровым светом поблескивала огромная камея.

«Я подозревал, что ты приносишь несчастья, черное чудовище! — прошептал кардинал. — Недаром твои багровые вкрапления словно пятна крови… И надо же было проклятой королеве Медичи отыскать тебя! Лежала бы себе спокойно в казне… Но я не желаю, чтобы трон опять зашатался. Хватит с бедной Франции потрясений!»

И, обернув руку пурпурным рукавом сутаны, Ришелье, подцепил черную камею, как зловредного скорпиона, и бросил ее в нижний ящик старинного комода. Пусть лежит там и никому более не попадается на глаза!

Так и лежала в укромном ящике комода величественная «картина из камня». Давно уже отошли в мир иной и кардинал Ришелье, и король Людовик XIII. На троне вот уже которое десятилетие пребывал великий Людовик XIV, сделавший Францию не только самой мощной державой Европы, но и законодательницей моды, манер, искусства. Однако «король-солнце» неуклонно старился, хотя и упорно отказывался в этом признаваться.

…В то хмурое осеннее утро он явно хандрил. За завтраком откушал мало, не принял ни одного министра. В припадке меланхолии обругал свои роскошные покои в Версальском дворце: «Сколько можно любоваться на одно и то же? Неужели нет ничего новенького?» Вот тут кто-то из приближенных и подал королю огромную камею: «Сир, это античное сокровище нашлось в старинной мебели!»

Король оглядел ониксовую камею, но в восторг не пришел: «Какая-то она не царственная — черно-белая, и эти противные багровые пятна… Конечно, она, наверно, весьма ценная, но мне не нравится. Отдайте ее дофину Людовику. У него как раз скоро день рождения».

Приказано — выполнено. Сын Людовика XIV получил камею в подарок. Но через полгода, в апреле 1711-го, он скоропостижно умер. Наследником престола был объявлен его старший сын — герцог Бургундский, которому вместе с прочими регалиями дофина передали и черно-белую камею. Но не прошло и года, как и он скоропостижно скончался. Бедный Людовик XIV объявлял все новых своих наследников, но его дети и внуки не задерживались на этом свете. Наконец очередь дошла до двухлетнего правнука короля — герцога Анжуйского, коронованного в 1715 году под именем Людовика XV Ему, конечно, никаких регалий передавать не стали. А его опекун, блестящий и расточительный регент герцог Орлеанский, ценил только золотые луидоры. Так что камею он запер в ящике одного из своих комодов, а потом и ключ от него потерял.

Долгое время о большой античной камее никто не вспоминал. Наверно, о ней и вовсе все позабыли, если бы не страсть нового короля Людовика XVI к старинной мебели. Король даже завел у себя во дворце специальную мастерскую, где собственноручно реставрировал антиквариат. Особенно же любил он вскрывать и чинить старые замки.

Так что когда ему на глаза попался пыльный комод столетней давности, он не стал его ломать, а тщательно подобрал ключи. Наконец старинный замок глухо щелкнул и открылся. Там среди бумаг лежала огромная камея.

Людовик пришел в восторг, показал находку своей жене Марии-Антуанетте и более с камеей не расставался. Однако счастья королевской семье она не принесла — дальнейшая трагическая судьба этой венценосной четы известна всему миру.

Вскоре после революции 1789 года драгоценности французской короны (в том числе и камея Тиберия) были выставлены на всеобщее обозрение в Париже как Народное достояние. И народ довольно быстро почти все разворовал. Однако камея малограмотных воров не заинтересовала. Ее передали на хранение во вновь организованный специальный Кабинет медалей, в чьей витрине она и осела. Но видно, «черному чудовищу» там было скучно.

…Гражданин Шарлье и до революции слыл странным. Заниматься извозом, как его отец, не захотел, мечтал об учебе, но в семье не было денег. Мальчишка начал кашлять — то ли от тоски, то ли от недоедания. Родители махнули на него рукой — чего беспокоиться, все равно не жилец. Парень сбежал из дома и начал самостоятельную жизнь. Но и шайка воров, к которой он прибился, смотрела на него как на дурачка. А как иначе? Ведь он все добытые деньги тратил то на покупку книг или печатных картинок, а то и вовсе на билеты в общедоступные музеи и на выставки. Ну а уж когда революционные власти объявили свободный «осмотр бывших королевских сокровищ и ценностей, награбленных у французского народа», хилый Шарлье просто расцвел, распрямился, прикупил одежонку поприличней и все дни пропадал на «осмотрах». Золотые вазы и столовое серебро его не вдохновили. Но своеобразная красота ониксовой камеи поразила в самое сердце. Изо дня в день он бродил вокруг стенда, на котором она была прикреплена, и строил планы ее похищения. То думал взорвать стену, то прикидывал, не пробить ли водоотвод, который проходил рядом. Ведь и от взрыва, и от потока воды начнется паника, при которой можно незаметно похитить прекрасную камею. Но что, если при этом пострадает и само бесценное сокровище?

Словом, от всех экстремальных планов Шарлье отказался, решив прибегнуть к испытанному способу — украсть. И вот, добыв форму национального гвардейца (чтобы действовать, не вызывая подозрений), он ночью проник в Кабинет медалей, где и вынул камею из застекленной витрины. Но тут ему в голову пришла весьма здравая мысль — вокруг же полно украшений из золота и серебра, не прихватить ли и их?