Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

– Неважно, – она пожала плечами и выдула пузырь из жевательной резинки. – Так ты согласна на это или же собираешься провести остаток дней, корябая в своем дневнике?

И вот за два дня до отъезда я пробралась в дом к Саломе. Ее родители ушли играть в карты. В гостиной было темно и накурено. Парень и девушка танцевали под американскую музыку, достаточно громкую, чтобы ее расслышать, но не настолько, чтобы привлечь внимание. Три или четыре парня курили кальян. Остальные девушки сидели на диване, ели попкорн и пялились на стену, словно там показывали кино.

– А где Саломе? – спросила я.

Они указали на кухню.

Я зашла туда и увидела, что она целуется с высоким, тощим парнем, а он запустил руки под ее юбку. Я присоединилась к остальным девушкам на диване. Все явно были в курсе, что там происходит.

– Хочешь потанцевать? – подошел ко мне один из парней.

– Конечно, – ответила я.

Я же за этим пришла, верно? Веселиться. Мое первое и последнее «ура!».

Мы танцевали, не касаясь друг друга, но время от времени наши ноги сталкивались. Я чувствовала, что остальные девушки наблюдают за нами.

– Выпить хочешь? – спросил он, когда кончилась музыка.

– Да, спасибо, – ответила я, но на кухню за ним не пошла.

Он вернулся, неся два стакана.

– Хочешь, посидим на лестнице?

Я позволила увести себя от остальных.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Шейда, – я неуверенно отхлебнула.

– Очень популярное имя, – ответил он слегка разочарованно. – Как будто никаких других нет.

Мы сидели довольно долго, прежде чем он набрался храбрости.

– Ты красивая, – и коснулся губами моих губ.

От него пахло кальяном и кока-колой. Кальян-кола – запах моего первого поцелуя. Я подумала, что у него, наверное, он тоже был первым. Не случилось ничего такого, о чем писали в романах, которые я прятала под кроватью, а потом отдавала Саломе, чтобы Мааман не нашла их в мое отсутствие.

Наши рты вежливо пожали друг другу руки.

Привет.

Привет.

Вот и все, так он и прошел, первый поцелуй, эта остановка в пути. Я даже не помню его лица, кроме того, что у него был сломан нос, словно он побывал в драке, и что он казался удивленным, когда я встала и ушла.

* * *

– Ты слушаешь? – спросила Мааман.

– А? Что? – я вернулась обратно.

– Сахар. – Она подняла свою чашку. – Я хочу еще сахара.

Да, еще сахара, чтобы сделать менее невыносимой потерю тети Заррин. Еще сахара, чтобы Мааман могла подсластить воспоминания о тех славных днях, когда она была королевой.

– Шейда, ты хорошая девочка, – улыбнулась она, прежде чем погрузиться в свое прошлое с золотой каймой.

Да, Мааман. Хорошая.

21 марта 1996 года

– Ты кажешься счастливой. – Трой закрыл за мной дверь, обхватил за талию и прижал к себе.

– Так и есть. Навруз Мубарак! – Впервые за многие годы тень другого Навруза не давила на меня.

– Нов… что?

– Это «С Новым годом!» по-персидски. Навруз Мубарак.

Он повторил за мной. Я рассмеялась. Получилось совершенно непохоже. Он повторил поздравление. Я покачала головой. Даже ничего общего.

– Знаешь что? – Он провел пальцем по вырезу моего платья, обводя декольте. – У тебя есть заметное преимущество. – Он оглядел мое маленькое черное платье, прозрачные рукава, глубокий вырез. – И с каких это пор ты стала так одеваться?

С твоих. С тех пор, как стала чувствовать себя сексуальной, уверенной, привлекательной и крутой.

– Тебе не нравится? – Я отступила на шаг, скидывая туфли.

– Ужасно нравится. – Он пошел за мной, излучая мощную, живую энергию, которая всегда окружала его. – Но ты бы понравилась мне даже в мешке из-под картошки. – Он загнал меня в угол. – И знаешь, что еще?

– Что? – Я знала, что он готовится к прыжку. Я заглянула ему за плечо, пытаясь придумать, как продлить эту захватывающую игру.

– Еще больше мне нравится, когда в этом мешке ты.

И он схватил меня. Я нырнула в кровать и почти добралась до другой стороны, когда он поймал меня за ноги и потащил обратно.

– Это тебе за то, что неделями морила меня голодом. – Откинув волосы, он куснул меня за плечо.

– Ой! – С лицом, зарытым в подушку, и прижатая его телом к постели, я поняла, что мне не вывернуться. Но попытаться было весело.

Мои движения вызвали у него низкий рык. Он позволял мне ерзать под ним, пока я своим телом не почувствовала его возбуждение.

– У тебя проблемы. – Прижав мои руки к кровати, он перевернул меня на спину.

Понемногу приподнимаясь, он, не отводя взгляда, изучал меня. Потом медленно опустил ко мне лицо, и я утонула в бесконечной голубизне его глаз, ожидая, пока он коснется меня губами. Но это был не поцелуй. Трой лизнул меня, одним долгим движением, от основания шеи до подбородка. Почувствовав на себе его горячее дыхание, я содрогнулась.

В нем чувствовалась жажда, но он все же контролировал ее. Стянув с меня трусики, он зарылся лицом между моими ногами. Я ахнула, когда он, не дразня, не заигрывая, жадно набросился на меня. Очень, очень голодный любовник.

– Трой, – я попыталась поднять его лицо, но он убрал мои руки. А его язык увлек меня во вздымающиеся волны страсти.

– Трой, – на сей раз я вцепилась пальцами в его волосы.

Он взглянул на меня, его глаза сверкали словно озера, и, приподняв мои бедра, прижал мое пульсирующее нутро пальцами и бугром ладони, направляя в меня пронзительные лучи наслаждения. И смотрел на мое лицо, следя за реакцией. Чуть больше давления тут, меньше там, прижать, отпустить, до тех пор, пока его движения не вызвали именно тех ощущений, которые я испытывала, делая это сама.

– Но как?.. – ахнула я.

– Я наблюдал. Когда ты мне показывала. – Он продолжил мягко ласкать меня, сводя с ума.

Я закрыла глаза, и все мои чувства устремились в созданную им воронку удовольствия.

Он просунул колено мне между ног и терся им об меня, твердым о нежное, шершавым о гладкое. Я не смогла удержать пролившийся из меня поток скользкой влаги.

– Вот так. – Закрыв глаза, он прижался ко мне лбом. Его дыхание обжигало мне кожу.

Начала ли я целовать его? Или это был он? Он продолжал двигаться в том же эротическом ритме, а его язык исследовал мой рот, вынуждая меня выдать все секреты, вкус, влажную темноту. Волна жара окружила мое пульсирующее нутро, но он продолжал, раздувая пламя долгими, уверенными движениями, нажимая и отпуская. Меня захлестнул всплеск наслаждения, обжигающий, конвульсивный жар. И я отдалась ему, горя, задыхаясь, хватаясь за него, как безумная.