В тени Золушки - Анна Яфор

– Ненавижу тебя!

Было не больно, но состояние девушки не нравилось. Да и не разбираться с ней хотелось сейчас, а думать совсем о других вещах.

– Можешь объяснить, что происходит? Спокойно?

– Не могу спокойно… – всхлипнула она в ответ, разжимая кулаки и цепляясь мокрыми от слез пальцами за его куртку.

– Мне плохо… Тошнит все время … из-за тебя. Я хочу есть – и не могу проглотить ни кусочка. Сразу же выворачивает. И с каждым днем все хуже. Говорят, что беременных только по утрам мутит, а меня – круглосуточно.

Ее претензии были почти смешными, но у мужчины не возникло желания даже улыбнуться.

– Уже второй раз за месяц приходится покупать новое белье. Грудь увеличивается… – Кристина жалобно взглянула на него. – Я думала, что буду этому только рада, но мне так больно, что я даже душ нормально принять не могу.

Выкрикнула почти в ярости:

– Это ты виноват!

Он невесело хмыкнул.

– Детка, не забыла, что сама задумала беременность? А виноват теперь я?

Кристина разозлилась еще больше.

– Ты понятия не имеешь, что чувствует женщина в таком положении! Мне больно и страшно! Я боюсь… Боюсь, Антон! Если уже сейчас все так ужасно, как я буду рожать?

Вздохнул: вот как разобрать эту странную женскую логику?

– Крис, тебе рожать через семь месяцев. Не рано нервы треплешь и себе, и окружающим?

– Нервы я тебе треплю? – девушка снова всхлипнула. – Мне страшно, понимаешь? Боюсь: что-то случится, а я одна. Голова кружится. Утром чуть не упала в ванной. А тебя нет! Мне плохо, Антон! Я совсем тебе не нужна? Совсем-совсем?

Было ведь время, когда он размышлял о том, чтобы действительно на ней жениться. А теперь и думать о возвращении в их прежнюю квартиру не хотелось. Пока решал, как менее болезненно ответить на вопрос, Кристина вдруг дернулась, метнув ненавидящий взгляд на флакончик с освежителем воздуха. Распахнула дверь, вышвыривая тот наружу быстрее, чем Антон успел отреагировать. И сама ринулась следом за крошечным пузырьком. Почти выпала из машины на траву, содрогаясь от рвотных позывов.

Мужчины мысленно выругался. Кто бы мог подумать, что этот легкий аромат, на который он сам и внимания-то не обращал, так подействует? Выбрался наружу, помогая девушке встать и заслоняя от любопытных взглядов. Потянул в сторону от стоянки, предварительно выудив из бардачка пакет с салфетками.

– Пойдем, пройдемся. На воздухе должно быть легче.

Наверное. Он понятия не имел, что помогает в таких ситуациях. Кристина и правда похудела за последние дни, только сейчас это заметил. Вцепилась в его локоть.

– Голова кружится. Опять. Как же я устала! – повернула к нему бледное лицо. – Отвези меня домой. Пожалуйста.

В квартире царил разгром, в первую минуту даже возникло подозрение, что там побывал кто-то в отсутствие хозяйки. Девушка перехватила его взгляд, прошептав с явным сожалением:

– Я так злилась утром, когда снова целый час просидела над унитазом. Хотелось разнести все вокруг…

Антон выдавил улыбку.

– Забудь. Я позвоню, завтра все уберут. Ляжешь или хочешь в душ?

– Не хочу я в душ! – Кристина опять начала заводиться. – Говорю же тебе: больно, когда вода на грудь попадает! А в ванну горячую нельзя, а в теплую тоже не хочу! Я апельсинов хочу! – выдала неожиданно, глянув слегка виновато. – Купишь?

Купил и апельсинов, и еще разных фруктов, с трудом представляя, что ей может понравиться. Когда вернулся в квартиру, девушка полулежала на диване в гостиной, подогнув под себя колени. Все такая же бледная, но хотя бы перестала рыдать.

– Извини, Антон, я не собиралась истерить, но это просто невыносимо, – погладила его ладонь. – Останься, пожалуйста…

Он не сразу ответил, подумав с тоской, что сейчас действительно не сможет уйти. Оставлять ее в таком состоянии было неправильно. Подтянул плед на все еще подрагивающие плечи.

– Спи. Я не уйду.

* * *

Девушка заснула, впервые за время их знакомства не попытавшись соблазнить. Уткнулась лицом в подушку, укрываясь почти до самых глаз. Антон приглушил свет, неслышно выходя на кухню. Как странно, его не было здесь только месяц, и родная некогда квартира превратилась в совершенно чужое место. Даже не осталось ощущения, что прожил здесь несколько лет. Что они творят? Как будут вообще находиться рядом, если это уже сейчас невыносимо? И как оставить ее теперь?

Измученная, похудевшая, она была похожа сейчас на ребенка, зачем-то забредшего во взрослую жизнь. Ребенка… Боль стала острее. Физическая в том числе, но от той, что гнездилась в груди, не существовало лекарств.

Отец сказал, что знает о малыше три года. А все остальное время? Кто был с Женей раньше? Когда вот так было больно и страшно во время беременности? Когда хотелось апельсинов, которые так любит? На какие средства она жила? Находился хоть кто-то рядом?

Только теперь стало до конца понятно то ледяное презрение, которым окатила его женщина при первой встрече на массаже. Он увидел свою потерянную грезу, и испытывал лишь радость вкупе с сумасшедшим желанием, пришедшем при ее касании. Вспомнил сладость и жар объятий. А что вспоминала Женя? Одинокие дни и ночи? Унизительное заявление о том, что он не хочет от нее детей?

Что с ней происходило все эти годы? Как выживала на свою зарплату с маленьким мальчиком? Сколько может стоить такая жизнь?

«Я не хожу по ресторанам, Антон. Уже давно». Еще бы… Какие уж тут рестораны… Она хоть что-то покупала для себя самой, кроме самого необходимого? Невольно встали перед глазами многочисленные пакеты, которые Кристина умудрилась сегодня приобрести, несмотря на плохое самочувствие. А он хорошо знал, сколько стоит то же белье…

Совсем недавно шокирующий поступок отца теперь стал понятен. Он и в самом деле заслужил не только наказание. Но отчего тот и в самом деле ждал так долго, в голове по-прежнему не укладывалось. Подтянул к себе телефон. Голос в трубке был чужим, хриплым и каким-то безжизненным. Каким еще людям навредило его бездушие?

– Сколько денег ты ей даешь?

– Что?!

Антон почти воочию увидел, как приподнялись в недоумении брови отца.

– Я спросил, какую сумму ты даешь Жене?

Пауза в разговоре затянулась.

– Она не взяла от меня ни копейки. Ни разу. Разрешает иногда угостить их в кафе или купить какую-то игрушку для Миши.

В спине опять защемило, будто ребра сдвинулись, стиснули легкие, мешая свободно дышать. Миша… С раннего детства привык к этому имени, слыша его каждый день, но не знал, что оно может причинять боль, дрожать на губах, так и не выливаясь в звуки. Почему Женя выбрала именно его?

Отец говорил что-то еще, но он уже не слышал. Отбросил телефон в сторону, не заботясь о том, чтобы отключить связь. Перевел взгляд на окно, на засыпающий город. Снег все падал, как и этим вечером… на ее лицо, еще сильнее оттеняя бледность.